Ангел с черным крылом - Аманда Скенандор
– Нет, ну какая все-таки красивая муфта! – нарочито громко пропела она, подмигнув одной из них. – Это соболь, да?
– Э-э, да, – удивилась дама. – Отец привез из Европы.
– Из России, наверное, – продолжала Уна. – Говорят, лучшие соболя именно оттуда. И так подходит к вашей шляпке!
– Да-да, это ансамбль.
– У Стьюарта я видела очень милый ридикюль, тоже с соболем. Он прекрасно дополнил бы ваш ансамбль!
Уна знала точно, потому что только на прошлой неделе они сбыли именно такой в магазине Марм Блей. Принесший его вор сказал, что на Ледиз-Майл[5] такие идут по тридцать долларов. Вор получил семь, а ридикюль ушел за двенадцать, после того как Уна аккуратно спорола лейбл «Стьюарт и Ко.».
Тяжелая поступь сапог все ближе. Точно коп. Они наверняка разделились в поисках сбежавшего воришки. Или тот мужчина успел узнать ее и послал копов в погоню именно за ней?
Коп прошагал мимо, даже не взглянув на нее. Уна облегченно выдохнула и свернула на Вторую. Ее так и подмывало вернуться на вокзал и сделать последний заход. Но нет – слишком опасно! Глупый мальчишка! Еще немного, и она станет надеяться, что копы поймают его. Столько из-за него неприятностей! А ведь она была готова отдать ему целые десять центов, а?
Но не успела она пройти и квартал, как за спиной раздался голос.
– Вот она, воровка! Держи ее!
На сей раз Уна обернулась и, увидев несущегося к ней здоровенного полицейского, бросилась бежать что было сил.
Глава 2
Уна петляла между лотками с фруктами, газетными киосками и лавками мясников. Она давно спрыгнула с тротуара, а теперь перескочила через рельсы и перебежала на другую сторону улицы, едва не попав под копыта лошадей очередного экипажа. Но топот сапог все так же преследовал ее.
Уна споткнулась и чуть не подвернула ногу, но продолжала бежать. Зажав саквояж под мышкой, она продиралась сквозь толпу, отчаянно расталкивая прохожих локтями. Можно свернуть в одну из безлюдных боковых улочек, но это слишком рискованно – вдруг там тупик? Нужно сориентироваться. Позволив себе немного перевести дух, она закрыла глаза и представила себе сетку улиц с высоты птичьего полета. Прямо по Сороковой можно было бы добежать до Резервуарного парка. Кривые, заросшие кустами дорожки как нельзя лучше подходят для того, чтобы отделаться от хвоста. Но вряд ли она успеет добежать туда. Тяжелый топот полицейского приближался.
Ничего! Не скоростью, так хитростью! Уна замедлила бег – пусть думает, что она выдохлась. И снова перед ее внутренним взором район с высоты птичьего полета. От Мэдисон-авеню отходит один проулок, ведущий во внутренний дворик. За ним – выгребная яма и узкий проход на Тридцать восьмую. Времени мало, но выбора уже нет.
Коп тоже замедлил шаг. Придурок жирный! Ждет, поди, что она схватится за ближайший столб, чтобы не упасть. Что ж, ведь даже не очень туго затянутый корсет мешает дышать. Ну и пусть себе ждет!
Вот он – заветный проулок. Уна шмыгнула в него сквозь просвет в толпе. Прямо над ее головой развевалось на ветру белье, развешенное на веревках, протянутых из одного окна в другое. Уна заспешила дальше, к выгребной яме. В холодном воздухе стоял смрад гнили и нечистот. В углу два больших переполненных мусорных бака. Уна нырнула за них, прикрыв голову пальто, и затаилась среди обрывков газет, засохших объедков и грязного тряпья.
В следующую секунду во дворик ворвался коп. Он тут же выхватил носовой платок и прикрыл нос. Уна сдержала презрительный смешок. Разбаловались копы – у них же туалеты теперь прямо в здании. Тоже мне, неженка! Он осмотрелся по сторонам, приоткрыл двери кабинок уличного туалета дубинкой и метнулся к выходу в дальнем конце двора.
Как только его шаги стихли, Уна встала и тщательно отряхнула пальто. Через минуту, максимум две, коп вернется. Она быстро сняла шляпку и повязала на голову косынку, спрятанную под шелковой сорочкой. Грязный фартук, облезлые перчатки с открытыми пальцами и сажа, густо размазанная по щеке – и она почти неузнаваема. Она скинула с себя пальто и закинула саквояж за спину на потрепанном ремне, который носила с собой именно на такой случай. Теперь, если наклониться, обтянутый пальто саквояж выглядит как горб. Но перед тем, как снова надеть пальто, Уна вывернула его наизнанку. Новички в группе Марм Блей высмеивали Уну, когда она нашила на нежную сатиновую подкладку грубую латаную фланель грязно-серого цвета. Ведь ей пришлось заплатить Марм Блэй за пальто целых двадцать долларов – немало! Но Уну эти насмешки не трогали – в подобных ситуациях такая подкладка была просто бесценна. Уна в два счета превратилась из аккуратной леди-путешественницы в сгорбленную старую нищенку.
Правило номер одиннадцать: иногда лучше прятаться на самом видном месте.
Как только Уна застегнула последнюю пуговицу пальто, полицейский снова ворвался во внутренний дворик. Уна сгорбилась и спокойно стояла около мусорных баков, делая вид, что шарит в них.
– Здесь не пробегала молодая дама? – спросил коп Уну.
Та посмотрела прямо в его глубоко посаженные глаза. Он раскраснелся от долгого бега и шумно дышал. На морозном январском воздухе из его носа и рта вырывались клубы пара.
– Какая еще дама? – переспросила Уна с деланым немецким акцентом.
– Воровка!
Уна вернулась к мусорным бакам. Она подобрала заплесневелую горбушку, понюхала и бросила на землю.
– Да таких тут как грязи… Роста она какого?
– Не знаю. Думаю, среднего.
– Худая или толстая?
– Ни то и ни другое.
– А одета во что?
– Голубое пальто и бархатная шляпка.
То ли от холода, то ли от вони, то ли от несварения желудка – коп выглядел так, словно вот-вот взорвется от злости.
– А шляпка какая – с перьями и кружевами или попроще?
– Понятия не имею, – гневно выпалил коп.
В куче ореховой скорлупы и пустых консервных банок Уна откопала бутылку из-под джина. Она подняла бутылку и слегка встряхнула. Судя по звуку, там еще оставалась пара капель. Она протянула бутылку копу. Тот поморщился. Уна пожала плечами, обтерла горлышко бутылки краем пальто и допила остатки сама.
– Так вы видели кого-нибудь похожего?
– Простите, но под это описание каждая вторая подходит. Так что даже не знаю…
Полицейский крякнул и зашагал прочь.
– Но могу сказать, что из-за этих мусорных баков буквально пару минут назад выбежала какая-то женщина.
– Да?
– Ага. Напугала до полусмерти!
– Так что же сразу не сказали?!
– Прехорошенькая. Глаза большие, темные. И маленькая родинка вот тут. – Уна показала на свой нос. – Вы же про родинку не говорили…
Коп побагровел от злости. Казалось, он готов задушить Уну.
– Так куда она убежала?!
Уна указала в сторону проулка, ведущего на Тридцать восьмую.
– Выбежала вон туда. Кажется, направо побежала.
Коп умчался так, что только пятки сверкнули. Уна довольно хмыкнула. Доверчивые ослы. Она вытерла руки обрывком газеты и отправилась в противоположную сторону по проулку, оставив мусор и вонь позади.
Глава 3
В образе грязной сгорбленной нищенки Уна прошла несколько кварталов, пока не оказалась меж обшарпанных кирпичных стен и гнилых деревянных ночлежек района для бедноты. Там она сняла со спины саквояж, но пальто выворачивать обратно не стала. Улицы напоминали огромную свалку: повсюду мусор, вонючие отходы и лошадиный навоз. Зачем рисковать приличной стороной своего пальто? Ведь здесь некому пускать пыль в глаза.
Она шла размеренно, не торопилась, но и не замедляла шага. Так, словно не было в ее потайных карманах серебряного портсигара с именной гравировкой и еще нескольких краденых дорогих безделушек, каждая из которых вполне могла обеспечить ей долгие годы исправительных работ на острове Блэквелла[6].
В животе снова урчало. Так же настойчиво, как и на вокзале. Если бы не этот мальчишка, она давно бы уже сдала
