Изменники Рима - Саймон Скэрроу
Макрон стоял, положив конец трости себе на плечо, и глубоко вздохнул. — Трахни меня Марс, ты когда-нибудь видел такой поток дерьма? Я бы не стал ставить на то, что эти ребята смогут вырваться хотя бы из рулона мокрого папируса. Если они когда-нибудь выступят против парфян, им лучше молиться, чтобы враг покончил с собой смехом, иначе у них не будет и шанса. Металлический отблик на дороге позади сирийцев привлек внимание Катона, и он увидел несколько приближающихся всадников. Они были без головных уборов, но с блестящими нагрудниками. — Похоже, что Корбулон заинтересовался сегодняшними учениями.
Макрон стиснул зубы. — Тогда его ждет небольшое разочарование, господин.
Они наблюдали, как командующий и его штабные офицеры объезжают дальний фланг сирийской когорты, прежде чем отойти на небольшое расстояние для наблюдения. Катон взглянул на префекта, командовавшего ауксиллариями, и почувствовал краткий укол жалости к массивному и лысеющему мужчине. Пакций Орфит был достаточно приличным офицером. Он служил центурионом в легионе на границе с Рейном, прежде чем был назначен командиром сирийской когорты всего месяц назад, и только начал подготовку своих людей для предстоящей кампании. И теперь на него ложилось дополнительное бремя проведения боевых учений под пристальным вниманием своего командующего.
Когда когорта сформировалась в две линии по три центурии, Орфит спешился, снял свой щит и шлем с седельных лук и вооружился, чтобы возглавить строй. Как и преторианцы, ауксилларии были снабжены учебным оружием, которое было тяжелее их полевого снаряжения и, несомненно, только усиливало их очевидное истощение. Орфит подождал, пока штабная группа со знаменосцами и буцинаторами не займет свое место между двумя линиями, затем подошел к головной части своей когорты и отдал приказ наступать. Солнечные лучи на их шлемах поблескивали, когда строй двинулся вперед.
Макрон еще мгновение понаблюдал, прежде чем с неохотой отметить: — По крайней мере, они могут идти в ногу. Префект должен быть уже за это благодарен.
Катон кивнул и ткнул большим пальцем в сторону вала. — Лучше поднимайся туда с парнями.
— Ты не участвуешь в веселье, господин?
— Нет. Просто понаблюдаю.
Макрон пожал плечами, затем отсалютовал и побежал вдоль вала внизу, чтобы подобрать свое оружие и присоединиться к своим людям. Катон остался наедине с собакой. «Иногда», подумал он, «лучше было стоять в стороне от таких учебных тренировок, чтобы получить общее впечатление, так как было легко упустить важные детали, находясь в самой гуще событий». Он хотел увидеть со стороны, как его собственная когорта проявит себя во время учений.
Сирийские ауксилларии неуклонно сокращали дистанцию, а затем Орфит отдал приказ остановиться. Его люди подтянулись и выровняли свои шеренги под криками офицеров, прежде чем строй окончательно остановился и стал ждать следующей команды.
— Вторая центурия! Приготовиться к построению черепахой!
Кассий натянул поводок, и Катон оттащил его назад, наблюдая, как ауксилларии в центре линии фронта выстраиваются в колонну. Когда они были готовы, их командир выдвинулся в первый ряд и отдал приказ. — Построение черепаха!
То, что последовало за этим, было настолько плохо, как того и ожидал Катон. Те, кто стояли в первом ряду, должны были выставить свои щиты в сторону противника до того, как второй ряд поднимет их над головой, а затем каждый ряд по очереди. Вместо этого многие люди двинулись, чтобы поднять свои щиты, как только был отдан приказ, вызывая хаос, и врезаясь в людей вокруг них и сталкиваясь щитами с окружающими рядами. И снова воздух наполнился проклятиями и выкрикиванием инструкций младших офицеров, пытающихся восстановить порядок. В конце концов, Орфит был вынужден спуститься вниз по колонне, наблюдая за усилиями каждой шеренги по принятию строя. С вала донесся рваный хор насмешек и смеха, пока преторианцы наблюдали за ними.
Когда, наконец, последняя центурия была готова, Орфит вернулся на свое место и отдал приказ своей когорте продвигаться. Люди двух фланговых центурий начали расширять свои ряды, готовясь бросить свои тренировочные пилумы. В то же время они держали свои щиты так, чтобы их ободы закрывали большую часть их лиц. Оглянувшись на вал, Катон смог разглядеть гребень шлема Макрона, когда центурион поднял свое собственное копье и ждал, пока сирийцы подойдут на малую дистанцию. Насмешки и смех утихли, и на тренировочном поле воцарилась относительная тишина, когда люди с обеих сторон приготовились вступить в бой. Катон смотрел с профессиональным одобрением. Так и должно быть. Учения были серьезным делом. Именно качество их подготовки позволило армиям Рима доминировать на огромном пространстве Империи и побеждать варваров, которые смотрели на ее богатства с завистью.
— Готовьте пилумы! — проревел Макрон.
Мужчины на валу занесли назад руки и расставили ноги пошире, прежде чем метнуть пилумы. — «Они остановились, словно скульптуры атлетов», — подумал Катон, когда сирийцы подошли ближе, осторожно укрываясь за своими плетеными тренировочными щитами.
— Метай пилумы! — прокричал Макрон.
Преторианцы распрямили руки и бросили оружие в воздух с рваным хором кряхтения. Катон наблюдал за темными на фоне ясного неба «стрелами», направлявшимися к ауксиллариям. Солдаты в первом ряду остановились как вкопанные, вызвав нарушение строя, так как те, кто шел позади, врезались в передние ряды. Тем не менее, у них хватило времени нырнуть за свои щиты, пока тренировочные пилумы летели вниз. Их легкая конструкция и притупленные наконечники означали, что травм будет мало, но инстинкты ауксиллариев заставляли их колебаться и укрываться, как они это делали бы в реальном бою. Однако их офицеры должны были продолжать гнать их вперед.
— Не останавливаться! — проревел Орфит. — Продолжайте двигаться! Продвигайтесь!
Он высчитывал темп, пока черепаха продвигалась вперед, а фланговые центурии не отставали с обеих сторон. На валу новые пилумы передавались солдатам вдоль частокола, и преторианцы поднимали их, готовясь к новому залпу. Но нападавшие уже успели приблизиться к валу, их центурион справа от линии уже поднял меч и крикнул своим людям.
— Первая центурия! Стой! Пилумы на изготовку! Метай!
Поспешная последовательность приказов вызвала разрозненную реакцию сирийцев. Утомленные своим форсированным маршем, многие солдаты не могли бросить тренировочные пилумы достаточно далеко, и древки взрыхляли горсти земли у подножия вала или падали в ров. Катон решил, что меньше половины ударило по частоколу и по людям, стоящим за ним. Преторианцы подняли щиты, и древки с грохотом разлетелись в сторону, за исключением одного удачного броска, который попал одному из солдат в плечо. Он отступил на шаг, прежде чем потерять равновесие, и покатился по задней части вала в облаке пыли и рыхлой почвы.
Как только солдаты на другом фланге поняли, что их товарищи выпустили залп, они последовали их примеру с таким
