На день погребения моего - Томас Пинчон
— В таком случае вам, вероятно, лучше не привлекать внимание каждый раз, когда вы ходите по городу или открываете рот, а я, с другой стороны, знаю, как передвигаться по городу, оставаясь невидимой и неслышной, и, что важнее, я знаю здешних людей: если они — и не совсем те, кто вам нужен, они знакомы с теми, кто вам может пригодиться. Но ради бога, вы — сами себе хозяева, продолжайте в том же духе, если это то, чего вы хотите.
Риф протянул руку к полям шляпы, это всегда было плохим знаком.
— Скажу вам прямо — у нас не так много денег, чтобы ими разбрасываться.
— Мне не нужны ваши деньги, мистер Траверс, хотя не могу ручаться за других жителей этого города, потому что это — обычная история, когда-то люди имели обыкновение оказывать услуги бесплатно, но это было давно.
— Даже если это связано с государственными интересами? — спросил Кит, после чего брат бросил на него очередной предостерегающий взгляд.
— Незаконно, но связано с интересами государства. Ну и ну. Что бы это могло быть? Дайте подумать минутку.
— Где ты ее откопал, — покосился на них обоих Риф. — Одна из твоих старых любовниц из колледжа?
— Ха! — воскликнули Кит и Далли, более-менее хором.
— Она честная, Рифер.
— Ты мне уже об этом говорил.
О? Далли не стала краснеть, поскольку решила, что сейчас неподходящий для этого момент. Риф строго посмотрел на нее.
— Мисс Ридо, я не имею обыкновения втягивать людей в такие ситуации.
— Особенно — маленьких американских девочек, выглядящих так, словно у них нет мозгов в голове, верно?
— О, а теперь, — Риф надел шляпу и встал, — нужно бежать по делам, связанным с 'Пертой, возможно, поговорим об этом потом. Ариведерчип, детишки.
— Что он сказал?
— Энергичный итальянский, полагаю.
Кит и Далли пошли гулять, время от времени Далли заглядывала в табачную лавку, чтобы прикурить очередную сигарету от магазинной лампы. По сути, выросла не скорость их ходьбы, а определенная сплоченность между ними, во многом спровоцированная самим городом. Она нашла для них укромный столик в саду на задворках крохотной остерии между Риальто и Каннареджио. Они ели поленту с кальмарами в чернилах кальмаров и непревзойденный зуппа ди пеше. Прежде она бы подумала: «Наше первое свидание», а сейчас ее интересовал лишь один вопрос: во что, черт возьми, вляпался этот мальчик?
— Вот, — Кит отодвинул стакан граппы.
Она ждала с широко открытыми глазами.
— Для этого мы сюда пришли. Проболтаешься — мы все умрем, верно?
— Буду как глухонемая, — заверила его она.
— Расскажу тебе, в чем дело. Готова?
— Кит...
— Окей, тебе известно, кто такой Скарсдейл Вайб.
— Конечно. Карнеги, Морган, все эти князья капитала.
— Вайб — один из тех, кто..., — он запнулся и сам себе кивнул, — кто нанял тех парней убить моего папу.
Она накрыла ладонью его руку и оставила ее так.
— Кит, я предполагала нечто подобное еще на корабле, но спасибо, что доверился мне. Теперь, думаю, вы с братом собираетесь отомстить Вайбу, вот в чем дело.
— Значит, когда ты предложила нам помощь, у тебя уже была идея.
Она опустила глаза.
— Ладно, ты можешь отказаться, - тихо сказал он. — Ничего сложного.
Они посидели так некоторое время. Она не решалась убрать руку. Это были времена модерна, и рукой в перчатке не прикасались намеренно, если это ничего не значило.
А что касается того, что это могло бы значить, конечно...
Кит, со своей стороны, наконец-то заметил ее глаза, даже с учетом этого венецианского света казавшиеся необычайно серебристо-зелеными. Зеленые глаза у рыжей девушки — в этом нет ничего особенного, но вокруг радужки что-то блестело, как неотшлифованное серебро, с которым соотносились все остальные оттенки цвета, как такое возможно? Фотографии их самих. И почему он уделяет столько внимания ее глазам?
— Боюсь, это только цветочки. Что-то случилось в Штатах, потому что сейчас люди Вайба преследуют меня. Вот почему я больше не в Германии.
— Уверена, ты не просто...
— Сумасшедший? Против этого я не возражал бы.
— А вы оба действительно..., — она не могла заставить себя это произнести, потому что не знала, насколько серьезен каждый из них.
— Планируем совершить поступок, — подсказал Кит.
— И сбежать из города, пока вас не поймают карабинеры. Куда вы направитесь, если женщине позволено об этом спросить?
— Спроси у Рифа. Лично я сейчас планирую отправиться во Внутреннюю Азию.
— О, конечно, из Внешней Азии туда рукой подать. В наших краях ты точно надолго не задержишься, твоя жизнь всегда была другой, а теперь ты превратишься в беглого преступника и бог весть в кого еще.
Она представляла, насколько жалкой выглядит, и убрала руку. Кит прикоснулся к ней снова.
— Послушай, не думай, что это...
Она хлопнула его по руке и мрачно улыбнулась.
— Не беспокойся об этом. Ты и кто угодно, дело твое.
— Я и... Что это значит?
Безучастный взгляд, который он не смог понять. Луч света упал на их столик, ее волосы вдруг засияли пламенем. Их охватил тот паралич, в котором все слова оказываются неправдой.
— Послушай, — рассердился Кит, — тебе нужно мое честное слово? Даю тебе честное слово. Честное слово. Еще раз, на том же самом месте, тебя это устроит? Позволь написать имя и дату, конечно, точная дата — совсем другое дело...
— Брось, — нельзя сказать, что она злилась, но и радостной улыбки на ее лице не было. — Может быть, однажды ты что-то мне пообещаешь. И тогда держитесь, мистер.
Можно подумать, у них было время творчески потеряться в этом лабиринте улочек calli, или отплыть под оранжевым парусом на один из этих островков Лагуны, или блуждать от одной церкви к другой, восторгаясь великой живописью, остановиться лишь на закате на Железном Мосту, чтобы целоваться, пока под ними будут проплывать лодки с фонариками, а аккордеоны будут
