Евгений Санин - Иду на Вы
А я следом! Он в поле, и я в поле! Он на сосну, и я за ним! Прикажи ему, хан, пусть вернет!
Хан с еще большим интересом посмотрел на него, и тон его стал почти ласковым:
– Ай-яй-яй! Целый златник украл?
– Да, хан, да!
– И на с-сосну, говориш-шь, вслед за ним полез? А богатый ли у тебя отец?
– Богат, очень богат, хан! – подделываясь под тон Звенислава, стал отчаянно врать Славко.
– Тысячи лошадей, собольих шуб больше, чем пальцев у тебя на руках! А дорогих сапог сразу и не сосчитаешь…
«Эх-х! – ахнул про себя теперь уже купеческий сын. – Да разве ж об этом в плену говорят?
Теперь он такой выкуп заломит!..»
Но Белдуз и не думал говорить о выкупе. У него была своя мысль. И он с усмешкой спросил Славку:
– И ты при таком богатом отце погнался за две версты из-за какого-то ж-жалкого златника?! Да еще и на сос-сну полез?!
«А хан-то, оказывается, и правда хитер! Такого так просто не проведешь! – понял Звенислав и стал умолять. – Ну Славко, или как там тебя теперь – Златослав, только не молчи, выручай, говори!»
Но Славко и не думал молчать.
Делая вид, что переводит дух, он на самом деле придумал, как ему быть дальше, и лукаво усмехнулся:
– Почему из-за одного? Кто тебе сказал, что из-за одного? Я сказал? – И, приблизившись к хану, громко шепнул: – Он у меня десять золотых украл и где-то в лесу спрятал! Верно говорю! Только один у себя оставил, во рту держит! А ну, покажи его хану! – обернувшись к Звениславу, приказал он.
Купеческий сын с изумлением поглядел на Славку, но, вовремя вспомнив свое обещание делать все, что тот ни скажет, покорно вынул изо рта золотую монету и показал хану.
Тот взял тонкий желтый кружок, вогнутый, как чашечка, осмотрел со всех сторон и, сам тому удивляясь, задумчиво произнес:
– И правда златник! Настоящ-щий! Константинопольс-ский!
– Вот видишь! А ты как думал? – делая вид, что обиделся из-за того, что ему не поверили, упрекнул Славко. – Из-за одного златника я и правда не стал бы зря ноги бить. А из-за десяти и двух верст пробежать не жалко!
– Хм-мм! – осклабился, соглашаясь, хан. – Я бы, пож-жалуй, и десять верст из-за двух проскакал! Так значит, золото любиш-ш-шь, купеч-ческий сын?
– А кто же его не любит? Конечно!! Меня в честь золота даже и назвали – Златославом!
– Златослав… Златослав… – задумался вслух Белдуз. – Что-то похожее я уже слышал! Но – только не Златослав. То, ч-что касается золота, я з-запоминаю навсегда! Но что-то уж очень похожее… И сам ты мне, кажется, кого-то напоминаешь… Этот голос, и особенно взг-ляд, который ты так стараешься спрятать за улыбкой! К-де я тебя мог видеть?
– Да мало ли, хан… – пожал плечами Славко. – Я же все время при отце, а он все время в 79 дороге! У одних покупаем, другим продаем! Может, в Корсуни где встречались? Или на пограничном торжище, когда между Русью и Степью мир?
Хан недовольно покосился на него и строго заметил:
– Мира между нами не может быть ни-ког-да!
– Ну, эти, как их там… – запнулся Славко.
– Перемирия! – подсказал Звенислав.
– Во-во, они самые!
– Мож-жет быть, мож-жет быть… – задумчиво пробормотал хан. – Но с-сдается мне, что я видел тебя куда раньше! Да и лицо твоего слуги мне тож-же совсем недавно знакомо!
– Да будет тебе, хан! – успокаивающе махнул рукой Куман. – Все русские на одно лицо!
– Все – да! – согласился Белдуз. – Но от этих у меня как будто в глазах двоится. Ч-что-то у них не так!
– Тебе все не так, хан! Всем ты не веришь!
– Я даже с-самому себе не верю!
– И правильно делаешь, хан! – вмешался в беседу Белдуза со старым половцем Узлюк и с готовностью показал на свой лук: – Позволь, я их обоих одной стрелою!
Хан недовольно посмотрел на него и проворчал:
– Тебе бы все стрелой да стрелой! Сама судьба, каж-жется, посылает нам счастливый случай узнать, что в этой грамоте! А заодно и этих проверить! Так ты, говоришь, Златослав – купеч-ческий сын?
– Да! – с готовностью подтвердил Славко.
– С-стало быть, ты и считать умеешь?
– Конечно!
– Ну, так считай!
– А ты дай мне мои златники, я и посчитаю!
– Ишь, чего захотел! – зажал монеты в кулак Белдуз. – Золото все считать умеют! Ты так считай!
– Просто так неинтересно, но так уж и быть!..
И Славко быстрой скороговоркой, чтобы его не улучили в том, что он почти не умеет считать дальше десяти, затараторил:
– Раз, два, три, шесть, десять, двадцать, двадцать девять, двадцать десять…
– Хорош-шо! – остановил его хан. – И… читать можеш-шь?
– Конечно! А тебе что, надо что-то прочитать?
– Надо, надо!
«Ну вот! – торжествуя, подумал Звенислав. – Сейчас хан даст Славке грамоту, и как только она окажется в наших руках…»
Но Белдуз неожиданно для него, вместо вожделенной грамоты, принес от костра свою плеть и протянул ее Славке со словами:
– Оч-чень хорош-шо! Тогда – пиши!
Славко тоже растерялся не меньше Звенислава. Но он быстро взял себя в руки и с деланным сожалением сказал:
– Но, хан, чем и на чем? Кабы я знал, то прихватил бы с собой калам и чернила или на худой конец писало с куском бересты… А так…
– А так – вот тебе моя новая плетка… – оборвал его хан и, рассеянно пробормотав: «К-де ж я тебя все-таки видел?..», приказал: – Пиш-ши ее рукоятью прямо на снегу!
«А вот об этом мы-то и не подумали! Не успели… Все! Пропали!..» – охнул про себя Звенислав.
Но Славко, как ни в чем не бывало, пожал плечами и, со словами «Ладно! Плеткой, так плеткой!», уверенно, будто всю жизнь занимался переписыванием книг, вывел на снегу 80 четкие, ровные буквы.
– Вот, – показал он на них Белдузу. – Аз, буки, веди… Велишь продолжать, хан?
– Хватит, достаточ-чно!
«Ай да Славко! – изумился Звенислав. – Мне на это целых полгода понадобилось! А он – с первого раза запомнил! Живы останемся, надо будет обязательно сказать про него отцу!
Хотя… – вспомнив, что их скоро ждет, помрачнел он, – какое теперь – останемся…»
Время их жизни сократилось всего до нескольких шагов, отделявших их от костра, откуда хан нес теперь уже и саму грамоту.
– Вот, – не отдавая, показал он ее Славке. – А теперь сослужи-ка мне службу, прочитай-ка эту грамоту от одного вашего князя – другому!
– Вот эту? – забывая про осторожность, Славко радостно сделал шаг вперед.
Хан, морщась от боли в руке, быстро спрятал грамоту за спину.
– Эту, эту!
– Так давай же!
– Только из моих рук!
– Ну-у! Грамота, видать, важная! Такую я даром читать не буду! – протянул Славко, отступая назад так, что натолкнулся на Звенислава.
– Да ты что? – зашипел на него тот. – Испугался? Иди скорее, пока дает!
– Если б давал! – огрызнулся, почти не раскрывая губ, Славко. – А так, видишь, уцепился за нее, так просто и не выхватишь!
– Ну, иди же!
– Не торопи, сам знаю, что делаю!
Хан заметил, что отроки о чем-то говорят между собой, и с подозрением спросил:
– А ч-что это вы там шепчетес-сь?
– Это не я! – искренне бросая на Звенислава недовольный взгляд, ответил Славко. – Это он просит, чтобы я не предавал Русь!
– Правильно, – согласился Белдуз. – А ты и не предавай. Ты – продавай!
Славко тут же с жадностью облизнул губы и сделал вид, что заинтересовался таким предложением.
– А много ли дашь, хан? – быстро спросил он.
– Да уж не пожалею и целого златника!
– Как! Одного? – разочарованно переспросил Славко. – Да к тому же – еще и моего?! Нет, хан! Меньше, чем за тридцать, я никак не согласен!
Хан сурово сдвинул к самой переносице брови и покачал головой:
– Наглец-ц! Ты что, забыл, в чьей власти находиш-шься? Да я сейчас отдам тебя на растерзанье своим воинам! У них давно уж-ж стрелы в колчанах чешутся!
– Ну и пусть тогда читают тебе эту грамоту сами!
– Эх-х! Ладно, – забыв про больную руку, махнул ею Белдуз и чуть было не взвыл от боли.
– Десять златников!
– Тридцать! – упрямо стоял на своем Славко.
– Двадцать! – еще уступил хан, но тут же уточнил: – Десять тут, и десять в Степи!
– И еще десять прикажи слуге вернуть мне! – быстро добавил Славко. – Вот и получится тридцать!
– Хорошо умееш-шь считать, щ-щенок! – покачал головой Белдуз. – Зря я только время терял, когда тебя испытывал!
Ну а ты, с-слуга, сам скажешь, где их запрятал, или приказать моим воинам помоч-чь тебе?
– Сам, сам! – охотно подыгрывая Славке, закивал Звенислав.
– Да с-смотри, правду говори! А то ведь я могу и сказать своим людям, чтоб проверили! – предупредил хан.
– А я и говорю, возле стогов, в дупле сломанной березы, где вы с гонцом бились…
Славко сделал два шага вперед, как бы отделяя себя от Звенислава, и умоляюще зашептал:
