Теодор Моммзен - История Рима
Катастрофа при Каннах была подготовлена не виной отдельных лиц, а недостатками всей конституции Римского государства и ошибками массы римского гражданства. Против такого вождя, как Ганнибал, было невозможно успешно вести войну, если сохранять старые способы управления армией и ежегодно передавать все дело борьбы в руки совершенно новых людей; поручать такое страшно сложное и ответственное дело в заведование тому или другому лицу по выбору народного собрания, совсем не компетентного в таких вопросах, было чрезвычайно вредно. Устранить это зло, не перестраивая одновременно всей государственной конституции – что было, очевидно, невыполнимо во время войны,- возможно было только в том случае, если в нации установится единодушие, полное взаимное доверие споривших и враждовавших ранее партий, если исчезнет всякое стремление проводить тех или других людей только потому, что они принадлежат к той, а не другой политической партии. И римскому сенату принадлежит та бессмертная заслуга, что он понял это, и еще большая – что он сумел этого достичь.
Сенат не разыгрывал эффектную сцену, он действовал глубоко искренно и глубоко патриотично, когда в полном составе вышел навстречу Варрону, погубившему армию, человеку, который долго и ожесточенно нападал на сенат, и благодарил его, что он не утратил веры в римскую силу и в спасение отечества. Замолкла в сознании великой минуты и та демагогическая болтовня, которой представителем был Варрон. Теперь все римляне забыли свои прежние счеты, споры, разногласия и поставили единою целью отстаивать свое отечество. Группа малодушных, которые легко мирились с мыслью о гибели отечества и готовились выселяться, была грозно остановлена несколькими энергичными людьми, в их числе был и Публий Сципион-сын. Кое-как были снова собраны два легиона, Варрон под благовидным предлогом был отозван от армии в сенат, главное начальство поручено испытанному в борьбе с галлами претору Марку Клавдию Марцеллу. Чуть не все взрослое население явилось к исполнению военных обязанностей, все фабрики, мастерские и мастера готовили оружие, и у всех, от мала до велика, была одна мысль, одно чувство – что мир с победоносным врагом невозможен, что римляне должны победить во что бы то ни стало.
Часто высказывалось мнение, что, если бы немедленно после битвы при Каннах Ганнибал напал на город Рим, он достиг бы полного успеха. Мнение это, однако, неосновательно. В древности осада городов, а тем более штурм очень редко оканчивались успехом, и нет никаких причин думать, что римляне обнаружили какое-то странное малодушие именно тогда, когда им пришлось бы защищать свою столицу. Ганнибал отправился в Кампанию. Здесь он овладел несколькими городами, но Неаполь отбился, отстояли себя и Кумы, Нуцерии и Нола. В одной довольно значительной стычке Марцелл одержал даже верх над самим Ганнибалом. С наступлением зимы Ганнибал расположился на зимних квартирах. Римляне держали наготове три довольно значительных корпуса войск.
Начинали сбываться опасения Ганнибала: неслыханные успехи приносили ему больше затруднений, чем выгод. С одной стороны, римляне лишь удвоили свою энергию и произвели значительные улучшения в командовании армиями, с другой – в Карфагене вспышка патриотизма, вызванная победою при Каннах, скоро остыла и подкреплений Ганнибал почти не получил. Он приобрел союзников, но и меньших числом, и худших, чем ожидал: на его сторону перешли лишь те италийские племена, которые поддались малодушию, а не руководились горячим порывом, те, которые думали не о свободе, а о своевременной замене одного господина другим. Затруднилось положение Ганнибала и в военном отношении: имея завоеванную область и союзников, он не мог уже так свободно, как прежде, менять театр войны и из неожиданности своих движений извлекать большие выгоды. Теперь он должен был защищать свои приобретения, это стесняло его движения, определяло театр борьбы и облегчало задачу римлян.
Военные операции между тем чрезвычайно осложнились: в связи с борьбою в Италии шли военные действия на материке Греции, в Сицилии и в Испании. Эти войны имели для Рима значение оборонительных, так как целью их было лишить Ганнибала возможности получить подкрепления, но действовали римляне повсюду сколько было возможно наступательно, понимая, что такой способ войны представляет большие стратегические выгоды. Впрочем, сведения наши об этих войнах сравнительно очень неполны: внимание современников события было почти целиком поглощено великою борьбою в самой Италии.
Поражения римлян произвели сильнейшее впечатление в Греции и Македонии. Одно время казалось, что эллины поднимутся против Рима. Но единственный владетель, который мог принять на себя инициативу в таком движении, Филипп Македонский, держался крайне вяло и нерешительно, римляне же, наоборот, с самыми малыми силами действовали весьма активно и успели, кроме того, пробудить в греках старинную ревность и вражду к Македонии – и Филипп неожиданно увидал против себя коалицию греческих государств. Несколько лет (212-206) вели Филипп и эта коалиция между собою борьбу почти безрезультатную, но ознаменованную многими жестокостями. Наконец заключен был мир почти на условиях status quo ante bellum [8] – римляне, во всяком случае, имели ту выгоду, что Ганнибал не получил никакой поддержки с востока.
В Сицилии карфагеняне высадили армию под командою нескольких талантливых греческих наемников и на короткое время получили перевес над римлянами. Сам Марцелл, отправленный туда, оказался однажды в очень опасном положении. Но карфагенские военачальники в Сицилии действовали так же, как правители в Карфагене, их несогласия дали римлянам возможность оправиться. Целая карфагенская армия растаяла от болезней во время жаркого лета – и Марцелл овладел Сиракузами (212). Тогда Ганнибал послал в Сицилию одного из даровитейших своих помощников, нумидийца Мутину. Мутина организовал партизанскую войну, и снова перевес перешел к карфагенянам. Но успехи Мутины навлекли на него такую зависть и такие придирки со стороны других, высших рангом командиров, что Мутина не выдержал и передался римлянам вместе с важнейшим городом, бывшим во власти пунийцев, Акрагантом. Карфагенские войска тогда немедленно должны были покинуть остров, и в 210 г. Сицилия снова была вполне во власти римлян.
Упорнее всего и с переменным счастьем шла борьба в Испании. Там командовали два брата, Гней и Публий Сципионы. Они успешно выполняли свою главную задачу – не допускать восстановления сношений Ганнибала с Испаниею по сухому пути. В самой Африке они подняли против Карфагена одного владетеля, Стифакса (213), и для борьбы с ним одно время карфагеняне отзывали даже войска из Испании, и вообще почти все подкрепления, предназначавшиеся Ганнибалу, были направляемы в Испанию.
В 212 г. римлян постигли на Пиренейском полуострове тяжелые неудачи: неожиданным нападением карфагеняне успели уничтожить два главных корпуса римских войск, оба Сципиона погибли в бою. Испания вплоть до Эбро была в руках карфагенян, и казалось, что им удастся доставить Ганнибалу подкрепления по сухому пути. В этом затруднительном положении главное командование в Испании было вручено Публию Сципиону, сыну убитого в Испании проконсула. Это был еще молодой, 27-летний, офицер, выдвинувшийся несколькими отдельными подвигами в борьбе с Ганнибалом. Он отличался блестящею храбростью, безупречною честностью и благородным, возвышенным характером, привлекал к себе все сердца и внушал своим соотечественникам какую-то особенную веру в Рим и в римлян, а своим врагам – какое-то особенное уважение к римскому имени. Как полководец он не обладал дарованиями исключительными, но ему всегда удавались даже и очень рискованные предприятия, так что серьезно распространилось убеждение, что сами боги внушают Сципиону его решения и помогают ему. Немедленно по прибытии в Испанию (209) он предпринял безумно отважную попытку овладеть Новым Карфагеном, пуническою столицею Испании, и попытка эта увенчалась успехом. Моральное значение этой удачи было громадно. Скоро в открытом бою при Бегуле Гасдрубал отбросил римлян и достиг того, к чему стремился все время,- перешел Пиренеи и двинулся к Ганнибалу (207). Сципион сделал вид, что считает себя победителем, потому что он захватил арьергард Гасдрубала, а может быть, он и действительно не видел ясно, чем грозил достигнутый Гасдрубалом результат; когда же Гасдрубал, уже пришедши в Италию, погиб, не успев соединиться с Ганнибалом, неудача Сципиона была совершенно забыта. С удалением армии Гасдрубала Сципион стал быстро теснить действовавшие в Испании карфагенские войска. В скором времени в руках карфагенян оставался уже только Гадес, где мужественно держался брат Ганнибала, Магон, но в Карфагене уже потеряли надежду сохранить Испанию, и в 206 г. Магону было предписано со всеми силами переправиться в Италию. Он отплыл беспрепятственно, потому что Сципион не держал наготове флота. Испания целиком перешла во власть Рима.
