Вечная мерзлота - Виктор Владимирович Ремизов
Начальник аптекобазы теребил бородку и все думал о чем-то, не обращая внимания на Горчакова. Наконец взял свою кружку, но чай уже остыл, и он поставил ее на место.
— Он старый, с него пора снимать мерку, — Злотник поднял глаза на небольшой портрет Сталина на стене, — а ему захотелось большого, на весь мир, политического дела. Американские наймиты! Он хочет позлить американцев... это понятно. Его зэки не могут так хорошо и много строить, как американцы, поэтому надо их обосрать, чтобы простые советские люди порадовались. Дайте мне закурить!
Горчаков думал, что Злотник не курит, но тот ловко смял папиросу и задумчиво затянулся:
— Это все очень плохо, дорогой Георгий Николаевич, я сегодня звонил в Москву. Усатый сам правил этот текст. Не этот, но тот, что был опубликован вчера в редакционной статье «Правды» на первой полосе. Называется «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей». Сам, своей рукой правил текст!
— Вам рассказали об этом по телефону?
— Не делайте из меня дурака! Мы говорили о лекарствах... В списке сплошь евреи, но там и Егоров Петр Иванович — ведущий врач Усатого. Мы думаем, Егоров что-то сделал не так. Но и понять его можно — Усатый психопат и трус! Он заваривает большое дело против евреев...
Михаил Борисович был очень возбужден. Горчаков встал, подошел и выглянул за дверь.
— Не волнуйтесь, такого у меня еще не было. — Злотник поставил чайник на плитку и повернулся к Горчакову. — Да не тушуйтесь вы так, я про вас знаю больше, чем вы про себя. И не бойтесь опоздать на ваш паровоз, мои будут на него грузить... — Он затянулся папиросой и сел на стул. Снова качнулся взад-вперед. — Вы что, не знаете про евреев?
Горчаков пожал плечом, это могло обозначать все что угодно, он все больше удивлялся на разговорчивость всегда молчаливого Миши-аптекаря.
— Это не сейчас началось. Дело «безродных космополитов» тянется с 1948 года, с тех пор взяли больше ста человек, разогнали все еврейские организации, еврейский антифашистский комитет... в сорок втором году они были ему нужны, они подняли евреев по всему миру в помощь СССР, собрали горы денег... а теперь он решил отдать должок! В прошлом году двадцать три человека расстреляли, шестеро умерли во время следствия. В Москве евреев увольняют с работы... Еще немного, и он скажет «фас»! Он примитивный, но не настолько, чтобы этого не понимать, поэтому никому не может этого простить...
— Чего простить? — не понял Горчаков.
— Собственного невежества и слабоумия! Поэтому он везде лезет учить! Композиторов — писать музыку, писателей — писать их буквы, а врачей — лечить! Да, еще военных — воевать! И везде вешает! — Злотник строго смотрел на Горчакова. — Я тут молчу неделями, дайте поговорить с умным. Я имею высоких родственников, начнут с них... а у меня там мама, ей восемьдесят семь лет... Ходят два слуха. Одни говорят, что выдающихся евреев будут вешать на площадях. Это плохо! — Миша замолчал. — Представляю, как это будет выглядеть, когда Ландау или Шостаковича подведут к виселице за шпионскую и подрывную деятельность... они же — люди мира! Настоящая культура не имеет национальности! Это Божье дело! Но вы помните? — он ткнул в радио. — Их назвали извергами человеческого рода. Такое уже было.
— Михаил Борисович, а почему вы здесь?
Злотник перестал раскачиваться на стуле и уставился на Горчакова.
— Только не надо думать обо мне весело! Что вы улыбаетесь? — он поднял кустистые брови.
— Могли бы перебраться в Ермаково...
— Ах, Ермаково! Там на главной базе сидит такой идиёт, что меня от него тошнит. Он зеленки от йода не отличит! Три класса образования и партшкола, чем он очень гордится! А здесь я снабжаю лагпункты. В некоторых лагерях работают не фельдшера, а врачи! Вы знаете Спицына? Он врач от Бога, он специально работает на зоне, где полторы тысячи несчастных! — Миша развел руки в знак уважения. — Кстати, ваш Богданов работал под непосредственным руководством только что арестованного Егорова, когда тот был главным терапевтом Западного фронта. Все зависит от аппетитов чекистов, если они захотят, они за год кончат всех хороших врачей в стране!
Где-то далеко загудела «Овечка». Оба прислушались.
— У нас еще полчаса. Будете ехать долго, там метет... — он посмотрел в темное окно. — Еще этот упавший мост через Барабаниху! Они не могут арестовать вечную мерзлоту, которая выдавила бетонную опору, так арестовали девять человек! Вы это видели? Что, действительно так все ужасно?
— Мост не упал, одна опора наклонилась, и с нее сползли два пролета...
— И что?
— Временную опору поставили...
— Понятно. А эта торчит среди реки, как Пизанская башня! Мне уже рассказывали!
— Забавно будет, если так и останется, — улыбнулся Горчаков.
— Не оставят, взорвут, молотками разобьют, у нас не любят, когда грехи торчат наружу... Там же и паровоз упал, вы слышали?
— Нет.
— Вместе с пролетом съехал в реку... за два дня достали! Зэков нагнали, и те выволокли... Ой-ёй, грехи наши тяжкие! — Миша-аптекарь присел к печке и стал нервно разгребать кочергой уголь.
Горчаков надел бушлат, Злотник пошел его проводить.
В поезде было всего два вагона и теплушка для охраны. Из «офицерского» вагона вышли покурить с десяток военных — какие-то очередные проверяющие. Злотник обнаружил знакомого офицера и посадил Горчакова с его лекарствами в дальний угол хорошего вагона. Офицеры уже хорошо выпили и закусили и теперь пили чай, который им носили из вагона охраны.
Все много курили, говорили громко и неинтересно.
Поезд шел медленно, за окном была ночь, а внутри жарко от буржуйки, и Горчаков задремал. Проснулся от того, что поезд стоял, а в вагоне никого не было. Вышел на воздух.
Поезд застрял на повороте, перед ним расчищали пути. В темноте не видно было ничего, слышались только окрики охраны, хриплый мат работяг да звон лопат о рельсы. Два офицера рядом курили и негромко обсуждали аресты на «пятьсот первой».
Там, на западе, начали строить раньше и большую часть трассы уже должны были сдать в постоянную эксплуатацию, но этого не случилось. Поэтому — начали сажать. Ермаковское руководство притаилось, кто мог отсюда перевестись, переводились и уезжали. Даже с понижением по службе и потерей в
