Трейси Шевалье - Последний побег
Похоже, прежде всего Джудит хотела обсудить одеяла.
Хонор и раньше бывала на ферме Хеймейкеров: несколько раз — с Абигейл, когда они приходили за молоком, и на «швейном штурме» пару недель назад. Но она даже не представляла, что когда-нибудь станет здесь жить. Когда они с Адамом шли по дороге, тянувшейся на запад от Фейсуэлла, у Хонор возникло ощущение, будто каждый сделанный шаг уводит ее все глубже в дикие земли — все дальше и дальше от цивилизации и привычного ей уклада. Приблизившись к ферме, Хонор взглянула на нее по-новому. Ферма Хеймейкеров, как и остальные фермы в Огайо, отличалась от фермерских хозяйств в Дорсете: те были намного старее и будто сливались со своим природным окружением, а американские фермы сразу выделялись на фоне пейзажа, дерзко и беззастенчиво. Постройки располагались не как попало, а по четкому плану, и были не каменными, а деревянными. Границы обозначались не каменными стенами, а изгородями из жердей, и вместо зеленых лугов, невысоких холмов и небольших редких рощ территорию фермы окружал густой дикий лес. Двухэтажный, обшитый досками дом стоял вдалеке от дороги, а на переднем дворе была разбита лужайка — настоящий зеленый газон, большая редкость в Америке, поскольку подобный газон нуждается чуть ли не в ежедневной заботе и поливке. Причем сначала надо выкорчевать все пни, а потом непременно завести собаку, чтобы она охраняла лужайку от кроликов и оленей. Впрочем, на ферме Хеймейкеров была собака: умная староанглийская овчарка, пес по кличке Дружок. Когда Адам с Хонор приближались к дому, Дружок с лаем бросился им навстречу. А ведь он никогда не лаял, если Хонор приходила за молоком. Пес словно почувствовал, что этот визит отличается от всех прочих. За домом располагались хозяйственные постройки, среди них выделялся огромный амбар — намного больше жилого дома, — выкрашенный красной краской, поблекшей от времени и непогоды, с покатой крышей и земляной насыпью перед входом. Двери амбара были распахнуты настежь, и Хонор увидела, что он заполнен связками сена, громоздившимися чуть ли не до стропил.
Хеймейкеры ждали их на переднем крыльце. Джудит Хеймейкер держала на коленях Библию, Доркас — рубашку, которую зашивала, а Джек просто сидел с закрытыми глазами и как будто дремал, хотя сразу вскочил, услышав собачий лай. Пока Доркас ходила в дом, Джудит пригласила Адама и Хонор присесть на жесткие стулья с прямыми спинками. Сама Джудит сидела в кресле-качалке. Хонор поняла, что в этом кресле может сидеть только хозяйка дома — первое из многих правил в семье Хеймейкеров, которые ей предстояло узнать и принять. Дружок улегся у ног Джудит. Стало ясно, кого он считает хозяйкой. Хонор знала, что пес никогда не придет и не ляжет у ее ног. Возможно, ей повезет больше с пятнистой кошкой, которая только что пробежала через лужайку и скрылась в цветочной клумбе сбоку от крыльца. С виду кошка была диковатой, непохожей на ласковых домашних английских кошек.
Адам и Джек завели разговор о будущем урожае, о том, как идут дела в лавке Адама, о новом законе о беглых рабах, который сейчас обсуждают в Конгрессе и о котором кузнец Калеб Уилсон говорил на собрании. Хонор хотела послушать, но слишком нервничала, и ей было трудно сосредоточиться. Она принесла с собой заготовку для будущего одеяла — коричневые и зеленые шестиугольники — и принялась собирать в розетку, скрепляя накладным швом. Шитье всегда успокаивало Хонор. Где бы она ни находилась — в чужом месте, среди незнакомых людей, — у нее всегда оставалась возможность заняться знакомой, привычной с детства работой.
Как всегда, Хонор работала быстро, и шов получался аккуратным и ровным. Джудит внимательно наблюдала за ней.
— Такое шитье отнимает немало времени, — заметила она. — Ты совсем не делаешь аппликаций? Так намного быстрее. Даже если сшивать лоскуты в узоры вроде «Кыш, мухи», или «Летящих гусей», или «Звезды Огайо», все равно будет быстрее, чем то, что делаешь ты.
— В Англии мы всегда шьем только так.
— Ты уже не в Англии.
Хонор склонила голову.
Когда Доркас вернулась с кувшином воды и стаканами, Джудит перестала раскачиваться в своем кресле, а мужчины прервали разговор.
— Мне хотелось бы знать, что принесет Хонор в дом мужа, — объявила Джудит, пока ее дочь наполняла стаканы водой.
В тишине было слышно, как край кувшина позвякивает о края стаканов.
— Она принесет очень мало, Джудит, — произнес Адам. — Тебе известны ее обстоятельства. У Хонор нет ничего, кроме себя самой.
— Знаю. Но неужели совсем ничего? А, например, одеяла? — Джудит повернулась к Хонор. — Сколько у тебя готовых одеял?
— Одно.
— Одно? Я полагала, что ты мастерица по лоскутному шитью. Своими глазами видела, как быстро ты шьешь. Да вот прямо сейчас наблюдаю. — Она протянула руку и прикоснулась к розетке, которую шила Хонор. — В Фейсуэлле с тобой никто не сравнится. Что же ты делала в Англии?
Хонор поняла, что стояло за этим вопросом. Как дочь торговца пенькой проводила время? В праздности или в трудах? И чем она будет полезна Хеймейкерам?
— У меня было больше одеял, — объяснила Хонор, — но я их раздарила перед отъездом. Они слишком громоздкие, их неудобно везти. Мы в Грейс привезли каждая по одному одеялу, но свадебное одеяло сестры пришлось сжечь. Оно могло быть заразно.
Она опустила голову. Ей было стыдно, что у нее нет одеял для приданого. Хонор вовсе не собиралась замуж — во всяком случае, не так скоро — и была не готова. Она должна благодарить судьбу, что Джек захотел взять ее в жены.
— Но ведь твоя сестра собиралась замуж за Адама. И привезла только одно одеяло?
— Она не думала об одеялах. Вернее, думала, но рассудила, что сошьет их уже на месте.
Джудит нахмурилась:
— Тогда напиши в Англию тем, кому отдала одеяла, пусть вернут их обратно. Объясни свои обстоятельства, попроси прислать одеяла сюда. Это займет несколько месяцев, но зато у тебя будет хоть что-то. Сколько ты сможешь вернуть одеял?
Хонор замешкалась с ответом. Она считала, что это невежливо: просить подарки обратно. Она перебирала в уме всех знакомых, пытаясь решить, кто меньше обидится.
— Наверное, три.
— Не знаю, как принято в Англии, — продолжала Джудит, — но у нас девушке полагается подготовить к замужеству дюжину одеял, а тринадцатое шьют перед свадьбой, из цельного белого полотна. Возможно, Адам с Абигейл тебе этого не говорили, но у них у обоих — уже второй брак, и там другие традиции. Если ты выдашь ей белую ткань, — теперь Джудит обращалась к Адаму, — «швейный штурм» можно устроить в конце недели. Сейчас мы все заняты на полях, пришла пора собирать урожай, но мы выкроим время. И мы дадим тебе три одеяла Доркас. Итого, будет восемь, считая три одеяла из Англии.
Доркас, чьи щеки пошли красными пятнами, с такой силой грохнула о стол кувшином, что тот не разбился только чудом.
— Ткань я, конечно же, дам, — произнес Адам. — Спасибо, что принимаешь Хонор к себе в семью. Если все упирается в одеяла, тогда не следует спешить со свадьбой. Хонор может остаться у нас, пока не сошьет все одеяла, какие нужны. — Но его голос звучал неуверенно.
— Слишком долго получится, — заметила Джудит. — Чтобы сшить пять одеял надлежащего качества…
— Восемь! — вставила Доркас. — Чтобы заменить три моих.
— Чтобы сшить восемь одеял, ей понадобится два года. И то — с нашей помощью.
Адам испуганно уставился на Джудит. Он удивился, что шитье одеял отнимает так много времени. Хотя Адам торговал тканями, он рос среди братьев, а не среди сестер, шьющих лоскутные одеяла.
— Хотя если бы она делала аппликации вместо того, чтобы сшивать лоскуты, то работа пошла бы быстрее. — Джудит указала на лоскутную розетку в руках у Хонор. — Пора отложить это в сторонку и освоить узоры Огайо.
Хонор прекратила шить и сложила руки на коленях. Это было не так уж и сложно — отложить шестиугольники и освоить простые узоры Огайо. Если нужно, Хонор могла бы шить одеяла и с аппликациями. Просто она всегда думала, что, когда дело дойдет до ее свадебного одеяла, у нее будет достаточно времени, чтобы придумать узор и проследить за шитьем, пусть даже, согласно обычаю, сама невеста не принимает участия в изготовлении своего свадебного одеяла. Она бы выбрала себе в помощь одну, в крайнем случае, двух самых искусных рукодельниц, и те сшили бы все аккуратно. На «швейный штурм», который организует Джудит Хеймейкер, соберется почти вся женская часть общины, а ведь каждая женщина шьет по-своему, и не все они в равной степени хорошо владеют иглой. На фоне пестрого лоскутного шитья неровные швы не так сильно бросаются в глаза, а на одеяле, сшитом из однотонного цельного полотна, будет видно, что над простежкой работало много рук. Семейная жизнь Хонор с Джеком начнется под одеялом сомнительного качества. Не самое благоприятное начало.
