Антон Хижняк - Даниил Галицкий
— Бездельники! Безрукие! — хохотал Людомир. — Вам в нищие нужно податься, милостыню у церкви выпрашивать! А ну, Бенедикт, сучий сын, покажи свою морду. Почему же ты спрятался? Давай попробуем, кто в кого попадет!
К Людомиру подбежал Теодосий:
— Ты что, рехнулся? Стоишь как пень… Вояка! Зорко смотри, берегись!
В это мгновение совсем рядом просвистела стрела. Если бы Теодосий не дернул Людомира и не потащил к стене, стрела впилась бы в него.
— Не мешай, я их не боюсь. Чтобы я испугался этого лупоглазого Бенедикта! — огрызнулся Людомир, накладывая новую стрелу. — А где там Судислав? Лижет пятки Бенедикту? Вымой язык, подлец, а то загадил!
Людомир послушался Теодосия и укрылся за стеной. Разозлившийся Бенедикт подпрыгивал.
— В него, в него цельтесь! — кричал он неистово. — Больше стрел на него! Как только выглянет, так цельтесь!
Из многих заборол прожужжали стрелы. Горожане начали прятаться. Людомир, перебегая от дерева к дереву, медленно прицеливался и метко пускал стрелы в заборола.
— Трусы! — выкрикивал Людомир. — Где ты там, Бенедикт? Выгляни! — Он прилаживал новую стрелу, выбирая цель.
Пригнувшись, чтобы в него не попали, Бенедикт выскочил из-за заборола и побежал направо. Там, за широким заборолом, стояли самые лучшие его лучники. Он схватил их за плечи и начал трясти.
— В того, в того цельтесь! — исступленно кричал он, указывая пальцем на Людомира.
Лучники приготовились. Они увидели за деревом смерда в длинной рубашке. Он что-то выкрикивал и держал стрелу на луке. Бенедикт дернул лучников, один из них обернулся и, пожав плечами, показал взглядом: они не смогут прицелиться, если воевода будет толкать их. Бенедикт убрал руки и присел. Стрелы полетели, и в то же мгновение покачнулся Людомир: одна стрела попала ему в голову, другая — в грудь. Высокий позвал Бенедикта к окошечку, и тот увидел — Людомир лежит на земле, а к нему подбегают смерды. Они быстро подняли его и унесли под навес.
Тяжелое ранение Людомира вызвало замешательство среди горожан и смердов, они начали отходить на более отдаленные улицы, только кое-кто из отважных юношей остался на местах. Разлад вносили и женщины, толпившиеся поблизости. Слух о ранении Людомира быстро разнесся по Подгородью. Женщины запричитали и побежали от крепости, их останавливали, но они никого не слушали. Теодосия в это время здесь не было, он отправился вдоль берега Луквы посмотреть, что делается на левой стороне.
Внезапно появился Иванко. Увидев окровавленного Людомира, он возмутился:
— Чего вы смотрите? Человеку плохо, а вы столпились. Позвали лечца?
— Нет, где его найдешь! — послышались тревожные голоса.
— Нет! А вы ищите! Деда Дубовика найдите!
Два подростка выскочили из толпы и побежали.
Иванко давно уже потерял шапку; он стоял разгоряченный, пот ручейками стекал за ворот промокшей рубахи, подпоясанной кожаным поясом с мечом. В этот июньский день немилосердно палило солнце, на небе не было ни облачка.
— Воды! — властно крикнул Иванко и склонился над Людомиром.
Тот лежал неподвижно. Стрела попала в левый глаз. Людомир сам выдернул ее; вытащил он и вторую стрелу, впившуюся меж ребер, и потерял сознание.
Воду принесли в большом дубовом ведре. Иванко огляделся. Неподалеку стояли две женщины и нерешительно переглядывались.
— Сюда! — махнул им рукой Иванко.
Женщины подошли и застыли в ожидании.
— Полотна! Вот такой кусок полотна, — показал Иванко, разведя руки.
Одна женщина побежала в соседний двор и быстро возвратилась с полотном.
— Помогите мне! — попросил Иванко.
Младшая, та, что бегала за полотном, увидев кровь, закрыла лицо руками и отскочила от Людомира. Старшая смело подошла, взяла полотно, но не знала, что с ним делать. Иванко выхватил из ножен меч и острым лезвием отрезал кусок, намочил полотно в воде и стал смывать кровь с лица Людомира. На месте глаза запеклась сплошная рана. Иванко осторожными движениями, чтобы не причинять боли, вытирал кровь, а она все струилась. Обмыв лицо, Иванко перевязал голову Людомира полотном и принялся за вторую рану. Ребятишки подали Иванке острый нож, чтобы разрезать сорочку. Эту рану промыть было легче, и Иванко сделал это быстро и тоже перевязал полотном. Людомир молчал. Иванко испугался: а что, если Людомир умер? Став на колени, он приник ухом к его груди. Нет, сердце чуть слышно стучит. Значит, Людомир жив!
А где же Теодосий? Иванко примчался к Теодосию и Людомиру за советом. Но Людомир уже ничего не скажет, а Теодосий исчез. А там, возле валов, люди волнуются, спрашивают, нужно ли оставаться. Кое-кто ушел уже домой обедать. Только своей юношеской горячностью Иванко сумел остановить их, упросил остаться. Он пообещал найти ребят, которые сбегают в Подгородье и в оселища, скажут, чтобы родные принесли еду. Но, выходит, и тут не лучше. Оставив возле Людомира женщину, Иванко пошел дальше. Подбегал то к одной, то к другой группе людей и уговаривал их не расходиться.
— Да мы не уйдем, — отвечали ему. — Мы их, как мышей, передавим. Пусть только кто-нибудь скажет, что делать.
«Что делать?» Иванко сам прибежал сюда с этим вопросом, а они у него спрашивают! Ну что ж, теперь он скажет им. Бить Бенедикта! Да так бить, чтобы больше сюда не приходил! Без бояр надо воевать.
— Стойте здесь, не уходите домой! Мы выгоним их из крепости! — горячо говорит Иванко. — Чтобы нам, русским людям, бояться этого никчемного Бенедикта!
— Мы не боимся! — загудели в ответ смерды.
— И не будем бояться! — размахивает мечом Иванко. — Прогоним их, не сегодня, так завтра, а не завтра, так через год — пусть не лезут на нашу землю.
В словах Иванки горела пламенная ненависть к пришельцам. Смерды почувствовали в них правоту: к ним обращается свой человек, его следует слушать и верить ему. Разве боярин скажет простому человеку такое чистосердечное слово?
Иванко волновался. Если б он только мог, он один бы бросился на крепость и там схватил Бенедикта. Люди ждут, что скажет Иванко. А он, подумав немного, начал показывать им места, где надо стоять и откуда стрелять, ребят-подростков послал за стрелами.
Со стен крепости изредка прилетали стрелы — враг напоминал о себе. И отсюда тоже отвечали. Люди уже привыкли и зря стрел больше не выпускали — их было мало. Все внимательно следили за стенами. Как только там кто-нибудь показывался во весь рост — стрела сразу же настигала его. Теперь уже Бенедикт видел, что это не мимолетная вспышка: смерды спокойно располагаются вокруг крепости. Он думал, что стоит попасть в Людомира — и галичане перепугаются, но не тут-то было — они так же, как и вначале, настойчиво стоят вокруг крепости.
Узнав, что Людомир ранен, Теодосий прибежал к месту происшествия.
— Где Людомир? Жив он?
— Возле него дед Дубовик, — ответил Иванко.
Теодосий пошел под навес. Дед-лечец уже заново перевязал раны, приложил к ним мазь и сидел, подперев голову руками. При появлении Теодосия и Иванки дед засуетился: ему было приятно, что именно к нему обратились в таком большом деле. Значит, и он помогает воевать против ненавистных баронов. Теодосия он давно знал и удивлялся теперь, что тот, словно воевода, всеми распоряжался.
— Теперь Теодосий за старшего, как воевода, — прошептал ему сухощавый старичок.
— Знаю! — отмахнулся Дубовик.
— Что? Как? — тихо спросил Теодосий.
— Успокоился. Уже со мной говорил… Тяжелые раны… Глаза не будет — вытек, я выскоблил все, что осталось. Заживет… А в боку ребро раздроблено, да это не беда — засохнет. Одного боюсь: зверюги эти, видно, отравленными стрелами ударили Людомира.
— Отравленными?! — вспыхнул Иванко. — Погоди, поймаю тебя! — погрозился он в сторону крепости невидимому Бенедикту.
— Что, не выживет? — отвел Дубовика от толпы встревоженный Теодосий.
— Лекарства у меня хорошие, переборют недуг… Сегодня не скажу, подождать надо денек.
— Один день? — спросил Теодосий.
Лечец не уловил тревоги в словах Теодосия. Разве он знал, что сейчас творится у того в голове, разве он догадывался, какие думы гнетут вожака смердов?! Теодосий размышлял, скоро ли войско Бенедикта возвратится в Галич, удастся ли восставшим ворваться в крепость хотя бы ночью. Надо устроить засады на лесных дорогах, перерезать пути войску. Долго ли удастся продержаться? Теодосий думал сейчас об этом и волновался за Людомира.
Дед Дубовик спокойно ответил:
— Только один день, до завтрашнего вечера. Тогда видно будет.
— Перенести отсюда Людомира!
— Нет, нет, нет! — испугался Дубовик. — Переносить нельзя, пусть так и лежит, стрелы сюда не долетают. Пусть лежит спокойно. Как только пошевелим — умрет: стрелы-то отравленные…
И хотя разговаривали вполголоса, все, кто был под навесом, услыхали ответ Дубовика. Иванко наклонился к Людомиру и спросил:
