Сергей Сиротинский - Путь Арсения
Эсеры и меньшевики, захватившие руководство съездом, отвергли эту резолюцию. Когда огорченный неудачей Фрунзе углубился в свои мысли, кто-то тронул его за плечо. Михаил оглянулся. Перед ним стоял удивительно знакомый человек. Где он видел его? Мягкая улыбка, хитроватый прищур глаз, и в них задорные огоньки...
— Владимир Ильич! — прошептал изумленный Фрунзе.
После встречи в Стокгольме прошло одиннадцать лет, но Лепин не забыл «Арсения», узнал его.
— Вы, делегат, действуйте энергично! Сообщите съезду, что приехал Ленин, — быстро проговорил Владимир Ильич.
Фрунзе, прервав очередного оратора-меньшевика и завладев вниманием делегатов, сделал следующее предложение:
— Товарищи! На наш съезд только что прибыл Владимир Ильич Ленин. Предлагаю предоставить внеочередное слово для выступления товарищу Ленину.
Крестьяне-делегаты встретили предложение Фрунзе аплодисментами. Им было хорошо известно имя Ленина, хотелось услышать его, из его уст узнать правду о войне, мире и революции. В зале раздались приветственные выкрики:
— Просим! Товарищ Ленин! Ленин!
" После выступления, когда Владимир Ильич уходил со съезда, он позвал Фрунзе:
' — Очень рад вас видеть, товарищ Арсений! Впрочем, теперь вы, кажется, Михайлов, так вас называли на съезде. Как идут дела в Иванове, в Шуе, каковы настроения в массах?
— Владимир Ильич, — ответил Фрунзе. — Я только прошедшей.зимой из Сибири и прямо попал на Западный фронт. Здесь, на съезде, я делегатом из Минска. В Иванове и Шуе не пришлось побывать.
— Так, так. А, знаете, товарищ Арсений, очень важно, очень важно, — подчеркнул Владимир Ильич, — чтобы в промышленных центрах, в рабочей массе, было побольше.
ПО
партийных товарищей. События развиваются молниеносно. Надо быть наготове. Не поехать ли вам в Иваново, а? Не откладывая, прямо отсюда, из Петрограда? Как вы думаете? В Иванове многие рабочие вас помнят.. Поедете, конечно, по поручению Цека.
— Я согласен, Владимир Ильич. Только разрешите заехать в Минск сдать дела.
— Обязательно. Вы делегат, отчитайтесь в своей работе перед избирателями и потом не теряйте времени. — Владимир Ильич задержал в своей ладони руку Михаила. — Что-то вы, батенька, выглядите плохо,— сказал он, пристально глядя в лицо собеседника. — Следы каторги и лишений. Болеете?
— Да пет, — покраснев, ответил Фрунзе. — Я здоров. Желудок вот немного подводит.
— А вы не забывайте об этом. Люди нужны партии, помните. Вопрос об отъезде в Иваново будем считать решенным.
Как и в первую встречу, одиннадцать лет тому назад, Фрунзе долго смотрел вслед быстро удалявшемуся Ленину. В тюрьме, на каторге, в ссылке, в бессонные ночи — сколько раз мечтал он о встрече с Владимиром Ильичем. Много вопросов было тщательно обдумано, вопросов, которые он мысленно задавал Ленину. И вот теперь, когда они увиделись, эти вопросы исчезли, в мыслях остались только слова Ильича о том, что надо быть на посту, бороться за дело партии, за революцию, сплачивать силы рабочих, солдат и крестьян под большевистскими лозунгами.
Выполняя поручение ЦК партии, Михаил Фрунзе приехал в Шую.
Вот она, Шуя, столь памятная ему по первой русской революции!
На вокзале тысячи рабочих восторженно встретили своего «Арсения». Гремит оркестр. И тут же, растроганный встречей, Михаил Фрунзе выступил на митинге перед рабочими.
— Борьба продолжается, — говорил он. — Рабочий класс в союзе с трудовым крестьянством должен взять всю власть в свои руки. Да здравствует социалистическая революция!
Мощным «ура» и бурными аплодисментами ответили рабочие и солдаты на речь Фрунзе.
С приездом Фрунзе шуйские большевики развернули огромную деятельность среди рабочих и солдат (в те дни гарнизон Шуи насчитывал около 20 тысяч человек). Влияние большевиков было столь значительным, что на митингах и собраниях рабочие и солдаты не желали слушать меньшевистских и эсеровских ораторов. Меньшевикам не давали говорить, шумом и возгласами «долой» провожали с трибуны. Вся власть в городе сосредоточилась в руках Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, в которых большевики имели подавляющее большинство.
Фрунзе был избран председателем Совета. Одновременно его выбрали председателем Городской думы и председателем земской управы. Он же руководил рабочими дружинами и отрядом гражданской милиции.
Назревали великие события. Уже явственно чувствовалось пламенное дыхание революции. Старый мир, мир угнетателей и тунеядцев, еще сопротивлялся, но силы его уже были надломлены. И гром грянул. Началась Великая Октябрьская социалистическая революция.
4. КОМАНДАРМ
Интервенция и гражданская война
Утром 27 октября председатель Шуйского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов Михаил Фрунзе получил из Москвы телеграмму:
«В Москве возникли большевистские беспорядки. Приказываю немедленно двинуть в Москву надежные воинские части для подавления беспорядков». Подписано: командующий войсками Московского военного округа полковник Рябцев.
Фрунзе знал Рябцева как эсера, ставленника Временного правительства, агента буржуазии. Никаких войск Шуйский Совет, конечно, не пошлет.
На другой день Фрунзе выехал в Москву для того, чтобы лично ознакомиться с положением. В Москве шли бои. С большим трудом Михаил Васильевич пробрался' на Тверскую улицу в дом бывшего генерал-губернатора, где теперь находился Военно-революционный комитет. Здесь он получил полную информацию о всех событиях. Контрреволюционные партии меньшевиков и эсеров с белогвардейцами, генералами, офицерскими отрядами начали вооруженную борьбу против восставших рабочих и солдат. Белые засели в Кремле, в гостинице «Метрополь», на телеграфе и во многих других важнейших пунктах города. Срочно требовались подкрепления. Фрунзе решил вызвать из Шуи в Москву военный отряд. Послав в Шую телеграмму о немедленной подготовке отряда и отправке его в Москву, сам, вооружившись винтовкой, примкнул к небольшому отряду, направлявшемуся на поддержку солдат и красногвардейцев, атакующих «Метрополь».
Отрядом командовал незнакомый Фрунзе солдат с подвижным, тронутым оспой лидом. Прямо от ревкома двинулись к Петровке. Со всех сторон тявкают пулеметы. Вытянувшись в длинную, узкую ленточку, отряд вышел к Большому театру.
С крыши здания Городской думы 6 и Китайгородской стены офицеры-пулеметчики обстреливают Театральную площадь, со стороны «Метрополя» также ведется пулеметная и винтовочная стрельба. Обстреливаются подступы к гостинице со стороны площади, а также с Неглинной улицы и от Театрального проезда.
Фрунзе, согнувшись, бежит рядом‘с командиром. Падают раненые и убитые. Несмотря на жестокий огонь, отряды революционных солдат и красногвардейцев окружили гостиницу и ворвались в нее.- Белые капитулировали.
В тот же день Фрунзе выехал в Шую. Он организовал отряд в составе двух тысяч хорошо вооруженных бойцов на помощь московским рабочим. В отряд Фрунзе вошли солдаты и красногвардейцы Шуи, Иванова, Коврова, Владимира.
«Когда отряд, — вспоминал потом Михаил Васильевич, — подходил к Москве, то на Нижегородском вокзале и в прилегающих районах распространился слух, что идут с фронта войска Керенского для подавления большевистского восстания. Такое представление создалось благодаря действительно настоящему походному, боевохму виду нашего отряда. Тем резче проявился перелом, когда узнали, что это не контрреволюционные войска Керенского, а, напротив, прибыли революционные войска для того, чтобы поскорее покончить с сопротивлением белых».
Отряд Фрунзе принимал участие в подавлении последних очагов контрреволюции в Москве. На другой день после его прибытия белые капитулировали. В Москве утвердилась Советская власть.
Весной 1918 года Михаил Васильевич Фрунзе, избранный председателем иваново-вознесенского губисполкома, должен был покинуть Шую и переехать в Иваново. Шуйские рабочие протестовали:
— Арсений наш, шуйский. Не отдадим его!
И покуда шел этот спор, Михаил Васильевич все еще находился в Шуе. К нему приходили многочисленные делегации рабочих и крестьян: передать привет, посоветоваться, попросить помощи. Его все отлично знали, многие, помнили по подпольной большевистской работе. Однажды (это было уже в Иванове) явившиеся к нему ходоки суздальских крестьян привезли около пуда гречневой крупы и валенки. Продовольственное положение в губернии, особенно в городах, было трудным, и крестьяне-ходоки, передавая подарки, просили Фрунзе беречь себя.
