Антон Дубинин - История моей смерти
Так и не поехал Рейнард домой. Самое странное, что не поехал он и в замок Башни. А тако же и к королевскому двору, жаловаться на колдовство и прочий беспредел. А поехал он, как ни странно, обратно в чащу, к давно уже не святой келье и разбойничьему стану. Ориентировался в лесу он всегда отлично, и даже не забыл погукать совою, чтобы не получить в спину стрелу. Робин принял его без расспросов, приветил и приведенных им новых людей и оставил у себя на службе — себя он называл лордом Опасного Леса, а Рея провозгласил, усмехаясь и щуря темные глаза, своим оруженосцем.
На этом месте рассказа я не стерпел и так и подскочил на месте, едва не пробив головой плетеный потолок.
— Почему, дурак? — вопил я, изо всех небогатых сил тряся брата за плечи. — Как ты мог? Сын барона Бодуина — разбойничий оруженосец! Ты должен был отправляться к королю! Или к Руперту! Или куда угодно! Почему ты этого не сделал, позорище?
Позорище молчало, глядя потемневшим взглядом в холодный очаг. Потом Рей криво улыбнулся, перевел дыхание, как перед поединком, и выдавил:
— Я… Трудно объяснить. Мне… да, было стыдно. И еще… тщетно все казалось, ни для кого. А для себя я делать ничего не хотел, потому что… мне было стыдно.
— Стыдно? — возопил я еще громче, почти превращаясь в настоящего Эрика, барона Сердца. — А разбойничать не стыдно? Ты ведь наверняка уже грабил кого-нибудь, так? Отвечай!
Брат пасмурно кивнул, все глядя в сторону. Мария смотрела так, будто решала, не остудить ли меня ведром холодной водички. При этом не забывала и с непонятным торжеством сверкать глазами на Рейнарда.
— Уа-ау! — взвыл я, как ошпаренный. — Брат! Как ты мог! Чего ты стыдился-то, скажи мне на милость?
— Понимаешь, я все провалил, — тихо, через силу объяснил он, выглядя не здоровее моего. — Куда бы я ни приехал… Мне пришлось бы… Объяснять это. Оправдываться, каяться. А так меня как будто и не было. А был кто-то еще, совсем другой… свободный. Я не хотел думать, понимаешь. И потом… Мне больше некуда было вернуться с честью.
Была у Рейнарда и еще одна причина оставаться в лесу и махнуть на все рукой: у него появились люди. Из деревни бежали целыми семьями, и каждый из беглецов при виде своего живого сеньора издавал такие восторженные ахи и охи, что тот не мог не приосаниться. Ко дню нашей встречи у Рея было уже восемь своих людей — три егеря, скотопас, чью жену обидели Этельредовы солдаты, эта самая жена, их сын-подросток — уже знакомый мне конопатый Рори, и два брата-батрака, подрабатывавшие в кузнице. Вот что значит — заниматься хозяйством, не без зависти подумал я о брате: из этих людей я знал в лицо только егерей, что жили в нашем доме, а Рей при встрече сразу вспоминал их по именам — они с сэром Овейном, царствие ему небесное, много времени проводили в деревне. Не трогались с места люди, имевшие крепкое хозяйство, но те были не прочь помочь бывшим соседям и сообщить им по секрету, где и когда можно встретить слуг нового хозяина.
— Так что этой северной сволочи у нас в поместье немножко поубавилось, — кровожадно сказал Рей, и Мария посмотрела на него с отвращением.
— Очень рыцарский подвиг. Каких-то несчастных вилланов убивать…
— Да я их, в общем-то, и не убивал, — смущенно начал отпираться брат. — Это все мои люди… Кгм… то есть наши с тобой. В общем, из деревни. Они очень не любят Этельредовых…
— Угадай, почему, — снова хмыкнула Мария. — И угадай, каков был бы твой долг, будь ты порядочным человеком…
— Раз я непорядочный, тогда отвяжись от меня! — взвился наконец Рей. Я смотрел на них, вытаращив глаза: что-то не походило их общение на нежную дружбу жениха и невесты! Последний раз, когда я видел их вдвоем, они только и могли вздыхать и обмениваться влюбленными взорами. А теперь…
— Вот еще! — Мария вполне разбойничьим жестом хватила себя руками по бедрам. — Позволить тебе окончательно опуститься, да еще и переложить всю вину на меня? Ишь чего захотел! Ты не желаешь помнить, что кроме прихотей у тебя есть еще и о-бя-за-тель-ства!
— Отлично! — Рей так и впечатал кулак в каменную стену. — Все, высказалась? Тогда иди, постирай еще какие-нибудь тряпки! Это ведь тебе нравится, так? Самое занятие для леди! Это оно тебя здесь держит, я — не держу!
Мария вспыхнула, выхватила из очага пустой холодный котелок и с силой опустила его на голову своему возлюбленному. Я так и разинул рот.
— Каждый волен распоряжаться собой! — выпалила Мария, подскакивая к дверям. — Хочу — и живу здесь, и пусть тебе будет стыдно!
— Вот и распоряжайся! А я — я тоже собой распоряжусь, как хочу!
Но эти слова он выкрикнул уже в спину Марии. Она выскочила наружу, за нею гневно хлопнула кобылья шкура, закрывавшая вход. Рей мрачно потирал шишку на макушке.
— О-бя-за-тель-ства, — выговорил он потерянно. — Слышал когда-нибудь подобную чушь? Ж-женщины, они все-таки зря. Видишь, братик? Тут и захочешь — не уйдешь никуда… Потому что я ненавижу, когда мне ставят условия!
Я не выдержал — и хмыкнул. Рей бросил на меня сердитый взгляд.
— Что ты нашел смешного? Тут у него на глазах меня чуть не прикончили…
— И часто у вас так? — спросил я осторожно. Лицо брата млечно светилось в сумерках.
— Так — это котлами? В первый раз. Пару недель назад она мне съездила по физиономии мокрой рубашкой. Которую стирала, видишь ли. Мария, она ведь… совсем не умеет стирать. Теперь-то уже ничего, привыкла, а сначала…
В голосе его послышалась крайне неожиданная нотка — любовь и восхищение, если только я не полный дурак.
— Как это вообще случилось? — высказал я наконец давно наболевший вопрос. — То есть, откуда Мария-то здесь взялась? И почему она… стирает?
— Должен же кто-то стирать, одежда ведь пачкается, — пожал плечами Рей с явственной неловкостью. — Здесь, в лесу, такая уж жизнь — все всё делают сами, баронесса ты или кто. Мария же не умеет охотиться — вот и помогает, чем может. Женщин здесь мало, всего три, они со стиркой не справляются…
— Да подожди про стирку! Взялась-то она откуда?
— Ох, взялась так уж взялась, — Рейнард беспомощно посмотрел на меня в темноте. — Пойду ее приведу, пусть сама расскажет. Хоть бы ты ее убедил домой поехать, а, Эрик? Плохо ей тут… Не место здесь для леди.
Как и для тебя, братик, хотел было я сказать ему вслед (Рей пошел, бурча под нос, искать свою невесту) — но удержала меня одна мысль. Я вдруг подумал, что кто бы ни был этот Робин («А я — бастард!»), ему здесь тоже не место.
Мария недолго капризничала и вернулась, чтобы рассказать мне свою историю. Робин не торопился явиться спать; снаружи что-то происходило, к вечеру в стан возвращались люди — слышались голоса, какие-то новые звуки, даже конское ржание. Но мы не казали носу на улицу, и нас тоже никто не тревожил.
Я заметил, как изменилась Мария, и понял, почему Рей так решительно гонит ее прочь, в поместье. Она и так-то никогда не была пышной, а тут еще сильнее похудела, прямо как Уна в годы жизни с цыганами, и выглядела измотанной и нездоровой. Удивляться нечему: молодой баронессе не пошла на пользу жизнь в лесу среди разбойников! Однако она держалась отлично, стойко улыбалась и яростно ругалась с Рейнардом, отказываясь куда угодно возвращаться без него. И по-своему она была совершенно права! Мои чувства к ней скоро оказались теми же, что у Рейнарда: смешанные ярость и восхищение.
Первое, что я спросил у нее, своей почти что названной сестры — это почему она приезжала меня искать в компании сэра Райнера? Не то что бы это теперь казалось важным, просто давно меня занимало. Мария удивленно приподняла брови.
— Я? С сэром Райнером? Н-нет, ты что-то напутал… Я вовсе не ездила в замок Башни. Вести о том, что ты умер, я узнала уже здесь… от Рея.
— Тогда начни сначала, — смущенно попросил мой брат, ласково беря ее за руку — и она не протестовала. Такой странной парочки я еще никогда не видел! Но пока Мария рассказывала, я не мог перестать думать о совсем другой девушке. Баронесса Башни, сказал старый Гаспар… С сэром Райнером… Неужели Алиса? Неужели она приезжала меня искать? Внутри у меня шевельнулось что-то теплое, хотя я и не смел позволить ему разрастись. Наверное, надежда на… жизнь.
А с Марией вот как все оказалось. Дело в том, что как раз на святого Роберта, через три дня после моего поединка, у них с Реем была назначена встреча. Они так договаривались всякий раз, расставаясь, и Рейнард ни разу не опоздал ни на одно такое свидание. Может, только потому он и согласился ехать за помощью и оставить меня — ведь гонец с дурными вестями до сэра Руперта не доскакал… Кто же знал, что Рей тоже не доскачет. А Мария ждала, и конечно же, ужасно волновалась — но ничего не говорила отцу, иначе он мог бы подумать, что Рей с нею дурно обращается. Он и так, признаться, был не в восторге от идеи отдать дочку за младшего сына, который в случае чего останется ни с чем! Я в качестве жениха ему куда больше нравился… В общем, Мария сидела и ждала, утешая себя тем, что ее дорогой жених просто все перепутал и вот-вот объявится с извинениями. Но терпения ее хватило только на три дня. А на четвертый на рассвете она потихоньку написала сестре записочку, взяла коня — и поскакала, куда бы вы думали? — к нам в гости, желая оплакать мертвого Рея или же хорошенько рассориться с Реем живым. Ведь до свадьбы им оставалось не дольше, чем до Пятидесятницы — то есть меньше двух месяцев, а за два месяца до свадьбы женихи так не поступают с невестами… без особо важных причин.
