Княгиня Ольга - Елизавета Алексеевна Дворецкая
– Как господин Торлейв, – подумав и вспомнив, ответил Завей.
Братья кивнули друг другу: киевский выговор Кощея обещал им верный путь.
Целый день они спорили, взяв для совета Тородда и Завея. Отрок готов был отправиться в самое логово Кощея, если это даст ему отомстить за разгром стаи: несмотря на юность, он оказался честолюбив и очень упрям и не желал мирится с поражением. Но от осады Кощеевой горы он сам отговаривал: дело представлялось безнадежным. Завей нарисовал каменистый холм, расположение ручьев и оврагов, предупредил о высоте и крутизне склонов. «Там, может, одно только место и есть, где пролезть по склону можно, – говорил он. – Мы с ребятами на спор лазили. Но налегке, и то если кто собой худой и цепкий. И мы лазили, пока там пусто было. А если эти навьи рылы сверху услышат – враз копьем спихнут». Бер с детства знал рассказы, как эту скалу осаждало войско Олава, но оно было в десять раз больше тех сил, какими располагали братья. Только с набранной в Свинческе дружиной идти на приступ такой твердыни означало понести потери и не достичь успеха, а оба брата вовсе не хотели зря погубить людей, которые понадеялись на их благоразумие и удачу. Тородд тоже считал большие потери неизбежными и не хотел поддержать затею силами своей дружины: она была ему нужна для сбора дани со смолян, а не для битв с неведомой нежитью в глубине чужих лесов.
Оставалось измыслить хитрость, чтобы подловить часть Кощеевой рати вне города. Сперва хотели просто отследить выход на лов и перебить ловцов. Потом придумали подбросить слух о богатом торговом обозе. А потом додумались соединить все причины: обоз, идущий на Упу и везущий пленных отроков, что давало Завею удобный, надежный предлог, чтобы самому донести эту весть до Кощея.
А уж после всего Тородд подсказал уведомить Былемирь о скорой отлучке больше части Кощеевой рати. Хотят – пусть сами попробуют взять Кощееву гору, которая останется почти безлюдной. И опасности меньше, и окрестности они знают лучше пришельцев.
Стараясь по возможности обезопасить своих людей, Бер придумал посадить на коня поддельного «боярина» – чучело, сделанное из сшитых рубахи и портов, набитых соломой, наряженное в кафтан и шлем. Бороду ему сделали из овечьего руна, и сам Бер прикинулся отроком, который поведет боярского коня. Торлейв, одетый в чужой засаленных кожух, притворился пленным – шел сгорбившись и втянув голову в плечи, чтобы скрыть свой рост. Где именно они наткнутся на засаду Кощеевой рати, угадать было нельзя, но Завей все же подал им знак, закричав клестом, и они успели сосредоточиться.
Красен сказал, что при нем было сорок человек, чуть более десяти осталось с Игмором. Убитых и пленных, в том числе раненых, насчитали двадцать шесть человек. Значит, чуть более десятка спаслось – те, кто бежал к обозу в последних рядах и успел повернуть назад, когда обнаружилась ловушка. Скорее всего, эти люди спешно вернутся к Игмору, и теперь уже он приготовится отражать нападение. Если, конечно, былемиричи не посмели напасть или не достигли успеха.
Так или иначе, но давать Игмору лишнего времени не стоило. Едва придя в себя после битвы и перевязав раненых, Торлейв и Бер двинулись вверх по Оке, дальше на юг.
К вечеру второго дня они сидели в Былемире, в Добровановой избе. Доброван и Городислав со Злобкой Торлейва уже знали, а Бер выказал себя тонким знатоком обычая и умельцем общаться со стариками. То, что былемиричи Кощеевой горы не взяли, братьев не удивило: многого они от тех и не ждали.
– Что у них там? – спросил Бер. – При Кощее много отроков осталось?
– Отроков не много, мы стрелами их поснимали. – Доброван вздохнул. – Да девка у нас там, Кощей грозил ее порешить у нас на глазах. Пожалел я ее – сестры моей меньшой единственная дочь осталась…
– Д-девка? – Пронзенный холодным ужасом, Торлейв сглотнул. – К-какая?
Еще только въезжая в Былемирь, он тайком озирался, надеясь увидеть Дединку. Она не показалась ни во дворе, ни в Добровановой избе, но это еще ничего не значило: она могла жить не здесь, а девок-«невест» не выставляют перед чужими мужчинами. Может, позже, когда былемиричи к гостям попривыкнут, ей позволят показаться. Или она сама найдет случай тайком с ним перемолвиться, как тогда в Свинческе. Если захочет…
Стараясь не выдать потрясения, Торлейв молча слушал повесть о захвате обоза. Его даже почти не задело намерение оковских вятичей перейти под руку кагана, хотя сведения эти были чрезвычайно важны. Все его мысли были с Дединкой. Ее увезли из Свинческа, чтобы отослать в Хазарию! Торлейв был так возмущен, что едва успел себе напомнить: кровные родичи имеют право распоряжаться ею, как хотят, и лучше не выказывать, что ему есть до нее дело.
И вот теперь она в руках Игмора с его навьей братией – уже который день. Торлейва замутило от мысли, что там могло с ней произойти; в душе вскипела такая ярость, какой он до того не испытывал. Даже когда узнал о смерти Улеба – Улеб был мужчиной, защищался и умер как мужчина, с оружием в руках. Но Дединка совершенно беззащитна, а что делают с пленными молодыми женщинами, Торлейв вполне представлял.
– Если они ее… обидели… – начал он, ловя воздух ртом.
Бер, сидевший рядом, толкнул его коленом: дескать, спокойнее.
– Я их всех в «орлов» превращу и на красных крыльях летать пущу, – продолжил Торлейв на русском языке, чтобы Доброван не понял. – Мы должны достать ее оттуда.
– Как?
– У нас есть товар на обмен.
– Красен? Ты хочешь вернуть этого стервеца в объятия Игмора?
– А почему нет? Мы все равно пообещали сохранить ему жизнь, а держать его при себе я не вижу смысла. К тому же это ненадолго. Мы возьмем Кощееву гору и покончим с ними обоими. Кстати, если Красен ее хоть пальцем тронул… то я беру свое слово назад, и ты сможешь поучиться делать «орла».
К счастью для всех, Красен поклялся матерью-землей и съел земли из-под правой ноги, что Дединку никто не обижает – Игмор запретил, приберегая ее для Святослава. У Торлейва несколько отлегло от сердца, и его облегчение было настолько заметно, что Бер окончательно уверился в своих подозрениях.
– И все равно ей незачем там оставаться, – сказал Торлейв, когда они вышли из клети, где содержался под замком и стражей Красен. – Завтра отвезем этого ётунова сына и обменяем их.
– Ты уверен, что стоит возвращать Игмору его ближайшего помощника?
– У них осталось мало людей. Красен
