Евгения Марлитт - В доме коммерции советника (дореволюц. издание)
– Брукъ! – крикнула Флора звучнымъ голосомъ. Онъ остановился и удивленно посмотрѣлъ на подвигавшуюся къ нему группу, потомъ быстро отворилъ калитку и побѣжалъ на встрѣчу идущимъ.
– Боже мой, что случилось? – крикнулъ онъ издалека.
– На насъ напала целая ватага дикихъ мегеръ, – отвѣчала Флора улыбаясь. – Онѣ угражали растерзать меня, жизнь моя была въ опасности, а бѣдная Генріэтта такъ испугалась, что чуть не умерла отъ сильнаго припадка.
Брукъ мелькомъ посмотрѣлъ на нее и удостовѣрившись, что она цѣла и невредима, подошелъ къ Кети и взялъ съ ея рукъ непосильную ношу.
– Вы слишкомъ много на себя берете! – сказалъ онъ, внимательно осматривая молодую дѣвушку, лицо которой силъно разгорѣлось отъ чрезмѣрной усталости. А возлѣ нея, въ невозмутимомъ спокойствіи, стояла Флора – на ея красивомъ лицѣ разлился легкій румянецъ душевнаго волненія.
– Ты не должна была позволять сестрѣ нести одной такую тяжесть, – обратился Брукъ къ своей невѣстѣ, – слѣдовало помочь ей!
– Не понимаю, какъ можешь ты этого отъ меня требовать? – вскричала она обиженнымъ тономъ. – Впрочемъ твое замѣчаніе излишнее; я сама хорошо знаю свою обязанность и навѣрное помогла-бы нести Генріэтту, если-бъ это было возможно при моей слабой комплекціи. Кромѣ того у Кети такое здоровое, крѣпкое сложеніе, что она легко могла справиться и одна.
Докторъ ни слова ей не отвѣтилъ и обратился къ бѣгущей на встрѣчу тетушкѣ, съ просьбою немедленно приготовить кровать для больной. Старушка тотчасъ же вернулась домой и когда Генріэтту внесли въ домъ, все было уже готово для ея пріема.
Комната, куда помѣстили Генріэтту была большая, свѣтлая, съ потертыми полами, полинявшими стѣнами, бывшими когда-то розоваго цвѣта и съ старомодною печкою изъ черныхъ изразцовъ. На окнахъ висѣли новыя ситцевыя занавѣси, – единственная роскошь, которую тетушка дозволила себѣ, переѣхавъ въ новое жилище. Въ изголовьяхъ постели стояли старыя ширмы выклеенныя китайскими фигурами, а по стѣнамъ висѣли въ простыхъ деревянныхъ рамкахъ картинки идиллическаго содержанія.
На молодомъ лицѣ доктора отражалась серьезная озабоченность. Ему стоило много труда, чтобъ привести Генріэтту въ чувство; наконецъ она раскрыла глаза, тотчасъ-же узнала его, но слабость ея была на столько велика, что она не въ состояніи была поднять руку съ одѣяла.
Брукъ немедлено послалъ рабочаго въ виллу Баумгартенъ, что-бъ извѣстить президентшу о случившемся.
Чрезъ полчаса она явилась. До появленія важной дамы, въ комнатѣ больной не произносилось ни одного слова; Флора стояла у окна и упорно смотрѣла вдаль, Кети молча сидѣла въ креслѣ, не спуская глазъ съ кровати больной, а тетушка едва слышными шагами ходила взадъ и впередъ, исполняя порученія доктора.
Президентша казалась очень взволнованною и видимо испугалась, посмотрѣвъ на смертельно блѣдное лицо Генріэтты, которая не подняла даже вѣкъ при ея появленіи.
– Скажите, ради Бога, какъ это все случилось? – спросила пожилая дама громкимъ голосомъ.
Флора отошла отъ окна и начала разсказывать, какъ напугали ихъ въ лѣсу женщины, грозившія убить ихъ, и по ея описанію она ни на одну секунду не потеряла мужества и храбро защищалась отъ разъяренныхъ фурій [11].
Между тѣмъ президентша внѣ себя ходила взадъ и впередъ по комнатѣ и не замѣчала, что ея длинный, шелковый шлейфъ, волочась по крашенному полу, производилъ шумъ, непріятно дѣйствующій на больные, возбужденные нервы.
– Что-же скажетъ на это нашъ филантропъ [12]? – сказала она остановившись и смотря на доктора. Но Брукъ не удостоилъ отвѣтомъ ядовитый вопросъ президентши; казалось всѣ его мысли сосредоточились на больной, жизнь которой висѣла на волоскѣ.
Президентша снова подошла къ кровати и съ сдержаннымъ дыханіемъ, нагнулась къ больной.
– Мнѣ кажется, докторъ, что состояніе больной весьма опасно, – сказала она послѣ минутнаго молчанія. – Не нужно-ли пригласить на консультацію моего друга, медицинскаго совѣтника Бера? Вы, вѣроятно, не будете противъ этого?
– Нисколько, – отвѣчалъ онъ, положивъ руку больной на одѣяло; – я обязанъ сдѣлать все, что можетъ успокоить васъ.
Съ этими словами онъ вышелъ, что бы послать за требуемымъ врачомъ.
– Кому изъ васъ пришла въ голову глупая мысль: отнести сюда Генріэтту? – сердито спросила президентша, какъ только дверь затворилась за Брукомъ.
– Тутъ виновата одна Кети, – возразила Флора съ досадою. – Теперь по ея милости придется просиживать цѣлые дни въ этой старой хижинѣ!
– И какой смыслъ, положить бѣдное созданіе прямо противъ этой чудовищной печи? Къ тому же эти рожи на стѣнахъ, которыя и здоровому человѣку внушаютъ страхъ.
За тѣмъ пожилая дама повернулась и осмотрѣла кровать.
– Постель еще сносна, бѣлье чисто и довольно тонко, но я все таки пришлю сюда стеганое, шелковое одѣяло Генріэтты. Не мѣшаетъ тоже принести мягкое кресло для медицинскаго совѣтника и перемѣнить умывальникъ. Это простой фаянсъ! – замѣтила она, едва дотрогиваясь до опрятной посуды. – Боже, какая обстановка у этихъ людей! и они не тяготятся этимъ. – Не желаешь-ли ты чего нибудь, дитя мое? – прервала она себя и приблизилась къ больной.
Генріэтта слегка приподняла голову и осмотрѣлась вокругъ, но скоро опять закрыла глаза и оттолкнула бабушкину руку, собиравшуюся приласкать ее.
– Упряма, какъ всегда! – замѣтила президентша и сѣла на стулъ возлѣ кровати.
Медицинскій совѣтннкъ Беръ не долго заставилъ себя ждать; но былъ чрезвычайно озадаченъ видѣть свою старую подругу въ маленкомъ домикѣ возлѣ рѣчки, пока ему не разсказали о случившейся катастрофѣ.
Это былъ красивый старикъ, съ весьма сдержанными манерами, но гордый и надменный во всѣхъ своихъ движеніяхъ. Онъ былъ лейбъ медикомъ герцога, получилъ за свои заслуги дворянство, множество орденовъ, брильянтовъ и золотую табакерку.
– Да, это очень важно! – промычалъ онъ, приближаясь къ постели съ озабоченнымъ видомъ. Потомъ онъ нагнулся и принялся выслушивать ея грудь, при чемъ паціентка сильно стонала.
Докторъ Брукъ молча стоялъ возлѣ него и брови его мрачно сдвигались при каждомъ болѣзненномъ стонѣ Генріэтты; онъ очень хорошо зналъ, что долговременное изслѣдованіе было въ настоящее время совершенно излишнимъ.
– Позвольте подѣлиться съ вами моими наблюденіями, господинъ совѣтникъ, – сказалъ онъ настойчивымъ тономъ, желая избавить паціентку отъ мученій.
Старый медикъ поднялъ на него глаза, выражавшіе непріязнь и ядовитую злобу.
– Позвольте мнѣ сперва лично убидиться, – отвѣчалъ онъ, потомъ минутъ пять спустя добавилъ:
– Теперь я къ вашимъ услугамъ, пройдемте къ вамъ въ кабінетъ.
Вскорѣ послѣ того Генріэтта открыла глаза; на щекахъ ея пылалъ опасный румянецъ внутренняго волненія и она настойчиво требовала къ себѣ доктора Брука.
Президентша едва могла скрыть свое неудовольствіе, однако немедленно встала и вышла, что-бъ исполнить желаніе больной внучки. Появленіе ея въ кабинетѣ ни чуть не помѣшало совѣщанію врачей; медицинскій совѣтникъ очевидно не желалъ выслушивать наблюденія молодаго доктора и только усѣлся къ письменному столу, что-бы написать рецептъ. Докторъ Брукъ немедленно вышелъ изъ комнаты, что-бы исполнить желаніе больной, а президентша подошла къ своему другу, что-бы освѣдомиться о его мнѣніи. Лейбъ медикъ казался взволнованнымъ, говорилъ о какой-то непонятой болѣзни и выразилъ свое неудовольствіе, что всегда только въ самыя опасныя минуты обращаются за дѣйствительною помощью. Бабушка давнымъ давно обязана была, не обращая вниманія на упрямство Генріэтты, посовѣтоваться съ домашнимъ врачемъ, а не придерживаться одного молодаго доктора Брука.
– Во первыхъ, нужно постараться какъ можно скорѣе перенести больную въ ея хорошенькую, уютную спальню, – сказалъ онъ. – Тамъ, при обычной обстановкѣ, она будетъ лучше себя чувствовать, и кромѣ того я буду увѣренъ, что мои предписанія точно исполняются.
Онъ обмакнулъ перо въ чернила, какъ вдругъ замѣтилъ на столѣ раскрытый ящичекъ, который, какъ видно, только недавно былъ распакованъ, потому что обертка лежала еще на столѣ.
Президентша взглянула на своего друга и испугалась, увидѣвъ его вытянутое и удивленное лицо.
– Господи, да вѣдь это домашній орденъ герцога, – вскричалъ онъ, хватая ящичекъ; – какимъ образомъ онъ могъ сюда попасть.
– Очень странно! – сказала президентша, краснѣя отъ удивленія и разсматривая содержаніе ящика. – Я совершенно не знакома съ этимъ орденомъ, вѣроятно Брукъ получилъ его въ послѣднюю свою поѣздку.
– Напрасно вы это думаете, – сердито возразилъ медикъ. – Этотъ орденъ дается только за особенныя заслуги, оказанныя при дворѣ герцога. Какимъ-же образомъ могъ его получить Брукъ? Это невозможно! – говорилъ онъ, потирая лобъ правою рукою, на которой блестѣли бриліанты герцогскихъ подарковъ.
