Наталья Павлищева - Елена Прекрасная. Красота губит мир
– Не одна любовь будет, Елена принесет Трое много горя! Подумай и о своем городе, своих родных.
– Ты точно Кассандра! – поморщился Парис, убирая руку женщины. – Та все твердит, что я не должен плыть за Еленой, потому что это принесет беду Трое! Как красивая женщина может принести беду?!
– Может, еще как может… Она уже принесла ее не одному человеку.
– Человеку, но не городу!
– Ты проклянешь себя, Парис, за то, что сейчас делаешь!
– Вы просто завидуете самой красивой женщине! А Гектор завидует мне, потому что у него Андромаха, а у меня будет Елена! Я верю богине любви!
Глядя вслед любимому, Энона прижала руку уже к собственным губам, чтобы не закричать в голос от тоски.
Что же ты? Как же ты? Зачем?!
Он ушел, после стольких лет счастья ушел к другой! Если бы она видела эту другую, если бы знала, что побеждена соперницей в открытой борьбе за сердце любимого… Но он бросил ее и ушел к неведомой, только потому что сказали: Елена прекрасней всех на земле. Не видел, не слышал, не сказал еще ни слова, и так легко поддался на мираж, на обещание…
Энона опустилась на колени, в тоске закрыла лицо руками и тихо застонала. И вдруг вскинула голову: она не может бороться за любимого прямо, его больше нет рядом, но пока в ее сердце любовь, пока оно горит, оно способно протянуть незримую нить к сердцу Париса! И через моря-океаны, через расстояния, через время держать эту связь! Губы зашептали:
– Я все перенесу, Парис, я дождусь твоего возвращения и не дам ослабнуть этой связи! Я по-прежнему люблю тебя, и моя любовь сильнее твоего заблуждения! Она победит, я все вынесу!
Сухие горячие глаза обратились к небу, Энона почти закричала:
– Ты слышишь, Афродита? Ты обещала моему любимому Елену, но ты не сможешь отнять у меня мою любовь! И она будет сильнее! Моей любви хватит на двоих, слышишь, богиня?!
Афродита возникла почти рядом, осадила:
– Не кричи, я слышу. Глупая ты, зачем он тебе? Вон как быстро согласился на посулы, сначала со всех ног помчался во дворец к Приаму и Гекубе, узнав, что он царевич, потом быстренько принарядился для Елены. Поверь, они друг дружки стоят. Я тебе другого найду. Хорошего.
– Да ты любила ли сама, богиня любви? Ты сама знаешь, что такое сгорать от счастья в объятиях любимого?
– Знаю, не тебе учить!
– Ты думаешь, достаточно выпустить стрелы вожделения, и все готово? А как же не телесная страсть, а душевная нежность, готовность взять на себя его боль, спасти любимого ценой собственной жизни?
– С ума сошла?!
– Скажи, а ты готова броситься с горы в море, если б знала, что этим спасешь того, кого любишь?
– Точно сумасшедшая!
– Афродита, сними свой пояс и поживи среди людей, как земная женщина, может, влюбишься в кого-нибудь и поймешь…
– Ты пытаешься учить любви ее богиню?
– Не путай любовь со страстью или вожделением. Не все, что происходит от стрел Эрота, можно таковой называть. Любовь – это куда больше и сильнее. Поэтому тебе не одолеть меня, Парис вернется.
– Да, с Еленой.
– Возможно, с ней. Но ко мне и сыну! Я пробужу Париса ото сна, в который он попал из-за вашего спора, я верну его сердце к жизни и настоящей любви.
Афродита открыла рот, чтобы что-то возразить, но Энона знаком остановила ее:
– Ты не в силах мне помешать, богиня, потому что вольна только над желаниями, а не над сердцами. Над своим сердцем я властна сама, и я сделаю то, что сейчас обещала. Даже ценой собственной жизни!
Глядя вслед уходящей Эноне, Афродита поморщилась:
– И его тоже…
Странные люди, даешь так много, а они требуют чего-то совсем другого! Казалось бы, Парису обещана Елена, самой Эноне Афродита готова предоставить взамен любого, но ей подавай только Париса, пусть и со страданиями!
– Ну уж это я тебе обеспечу сполна! И чем больше ты мне будешь мешать своим упрямством, тем сильнее они будут.
Афродита не могла успокоиться еще долго, даже муж заметил. Гефест присмотрелся к шепчущей что-то Афродите и усмехнулся:
– Опять кто-то не желает любить по твоей указке? И когда ты оставишь людей в покое?
– Если я оставлю, то на земле вообще не будет любви!
– А ты хотя бы не мешай им, если они выбирают не тех, на кого ты указала.
По тому, как фыркнула Афродита, было понятно, что Гефест угодил в точку. Он снова усмехнулся:
– С кем на сей раз промахнулся твой Эрот, женушка?
Богиня только дернула плечом, но у Гефеста было хорошее настроение, он продолжил:
– Хочешь, угадаю сам? Парис не пожелал влюбляться в Елену? Нет. Она заартачилась? Нет, не это, а… понял! Энона категорически отказалась разлюбить своего красавчика, хотя, честно говоря, я не понимаю, что она в нем нашла.
В другое время Афродита обязательно съехидничала бы, мол, где уж тебе понять, но сейчас была так возмущена, что невольно принялась изливать душу мужу:
– Представляешь, она готова броситься со скалы в море, если надо будет его спасти ценой своей жизни!
С лица Гефеста сползла улыбка.
– Вот это любовь…
Афродита растерялась:
– И ты туда же?
– Скажи, а ты могла бы броситься в море… ну, не ради меня, а ради кого-нибудь!..
И что-то такое было в голосе мужа, что Афродита шепотом спросила:
– А… ты?
Гефест встал, насмешливо блеснул глазами:
– Из-за тебя? Да ни за что!
Глядя ему вслед, богиня прошептала:
– Врешь…
И в душе было непонятно чего больше: досады на Энону или радости от этого проступившего сквозь насмешку истинного чувства Гефеста. Она почему-то вспомнила, что Эрот в Гефеста стрел точно не пускал. Значит, они не всегда нужны?! А… а как же тогда ее власть?!
Гости в мегароне ждали, пока появится запоздавшая хозяйка. Собственно, гостей было всего двое, и те так привычны, что за гостей не считались. Рыжий Одиссей и его верный Атей, разве это гости? Именно потому Елена не торопилась. Если честно, то ей вовсе не хотелось выходить в мегарон, не было настроения даже слушать бесконечные байки Одиссея. Но на мужа что-то нашло, и тот настаивал, лично явившись за супругой в гинекей. То ли из строптивости, то ли из желания позлить, она капризничала.
Менелай хмуро наблюдал за прихорашивавшейся перед зеркалом Еленой, которая меняла уже пятые браслеты на руках, расшвыривая те, что не приглянулись, а перед этим также во все стороны летели цепочки для ног, которые женщины носят на щиколотках, чтобы красиво позвякивали при ходьбе.
– Ты сама себе не надоела?
Та словно получила долгожданный повод для ссоры:
– А тебе?
– Почти, – буркнул муж.
– Ну, так брось меня.
Менелай встал, глядя ей в глаза:
– Ты моя жена и будешь со мной всегда. Ты же сама не знаешь, чего хочешь…
Елена не выдержала, ее голос сорвался почти в крик:
– Зачем я тебе такая, зачем?! Я изменяла, изменяю и буду изменять!
– Я знаю. – Голос Менелая глух от сдерживаемой злости.
– Знаешь и терпишь? Ты тряпка!
– Елена!
– Ты не муж! Не герой! Ты хуже любой плаксивой девчонки! Ты…
Договорить не успела, Менелай в бешенстве схватил ее за плечи:
– Думай, что говоришь!
– Отпусти меня…
Его злость вмиг сошла на нет, захват ослаб. Царь покачал головой:
– Нет…
Она резко сбросила его руки, со злостью повела плечами.
– Елена, я спасу тебя от тебя самой…
– Ты… что? Меня… будешь спасать?! Ха-ха-ха!
И вдруг лицо Менелая перекосила злость, в ту минуту он был очень похож на своего брата, это был Артрид из рода Тантала!
– Ты хочешь, чтобы твоей красотой любовались все? Чтобы тебя желали все мужчины вокруг?! Хорошо же!
– Менелай, ты пьян, отпусти меня!
– Я пьян? Да, я пьян. Но тебе до меня давно нет никакого дела! Тебе нужны все, кроме меня! – Он вдруг схватил ее за руку и потащил из женской половины в мегарон. – Хочешь принадлежать всем? Принадлежи!
Менелай почти вытолкнул ее в мегарон перед очагом, снова как-то зло усмехнулся и вдруг рывком сорвал с Елены хитон, оставив перед сидевшими Одиссеем и Атеем в таком виде. На женщине остались только те самые браслеты и цепочки.
– Моя жена самая красивая женщина, сейчас вы в этом убедитесь, потому что Елена станцует вам обнаженной! – Он повел рукой на женщину и плюхнулся на свое место за столом. – Просите танцевать самую красивую женщину, она любит, чтобы ее просили!
Глаза Елены застилали слезы, но встретившись со все таким же злым взглядом Менелая, она вдруг подняла руки, освобождая роскошные волосы от заколок, тряхнула головой и принялась сладострастно двигаться в медленном танце. В ее взоре и движениях был вызов мужу. Тот презрительно передернул лицом, поднялся и направился прочь из мегарона. Проходя мимо, зло процедил:
– Шлюха!
Одиссей встал со своего места, подошел к женщине, накинул ей на плечи свой плащ и тихо посоветовал:
– Иди к себе…
Елена ждала, что муж схватит ее и потащит в спальню. Не потащил. Ждала, что придет просить прощения. Не пришел.
Мало того, на следующий день утром Менелай принимал в доме судьбоносных гостей…
