Райдо Витич - Имя - Война
— Осторожно! — схватила за портупею одной рукой, второй ствол обняла. Мужчина вдруг улыбнулся и пронзительные голубые глаза вспыхнули задором, светом настолько близким, теплым, что Лена невольно улыбнулась в ответ:
— Нож нужен, стропы перерезать, — сказала спокойно.
Немцы поливали с воздуха огнем, внизу бойцы окружили дуб, приготовившись к отражению нападения с земли, хоть и бестолковому, а девушке вдруг стало спокойно и даже весело.
— Задеть могут, — предупредил ее капитан, достав здоровой рукой нож-складешок из кармана галифе.
— Не-а, — шире улыбнулась Лена. Она действительно была уверена — ни одна пуля не достанет ни ее, ни его, ни ребят. Они теперь вне смерти и жизни, вне времени и вне войны.
Мужчина подтянулся к ней, зацепился за протянутую руку и встал неуклюже на ветки ногами. Срезал стропы, пока Лена придерживала его от падения. Купол сник, отпуская пассажира, обвис на ветках белым облаком.
— Зовут-то как, белочка-спасительница?
— Лена.
— Пчела ее зовут! — выступил Дрозд, услышав милую беседу двух ненормальных под огнем противника.
— Спускайтесь! — крикнул Санин.
— Сможешь? — спросил капитан, пристально разглядывая девушку.
— А то! Вы главное сами осторожнее. Я подстрахую.
И оба поползли вниз.
Мужчина грузно упал на руки солдат, Лену подхватил Антон и Николай.
— В лес, в лес! — приказал. Капитана, подхватив под руки потащили через поле к лесу. За спинами, далеко и еще глухо появился звук рокота мотоциклов. Мессеры, выпустив последний боезапас под ноги беглецам, ушли.
— Ааа! Суки! — пригрозил им винтовкой Васечкин. — Валите, валите!
И бегом.
В лес вломились, когда на дороге показались мотоциклисты, и, не сбавляя темпа вперед, в гущу массива.
— Здесь искать не станут, чаща, — задыхаясь, бросил кто-то.
— Не сунуться, — поддакнул Голушко, перепрыгивая поваленное дерево.
— Васечкин, Лучин — залечь. Фрицы сунуться — задержать! Встречаемся на той стороне, прямо по курсу, — приказал Николай. Бойцы на ходу отделились от группы, залегли в кустах.
Час наверное бежали, прислушиваясь к тому, что позади твориться. Но крики немцев, доносящиеся сперва, давно пропали, потонули вместе с автоматными очередями, одиночными выстрелами, в тишине сумрачной чащи.
Можно было остановиться, отдышаться, перевязать раненого и перекусить, ожидая возвращение рядовых.
Санин объявил привал. Бойцы повалились на листву, переводя дух. Лена, еще тяжело дыша от бега, склонилась над капитаном:
— Вы как?
У него было белое, покрытое испариной лицо, но все же мужчина не скривился от боли, а нашел в себе силы улыбнуться девушке.
— В порядке, милая пчелка.
— Ну вот и вы обзываться, — рассмеялась Лена. Легко стало на душе, уютно.
— Лейтенант Санин, — встав над капитаном, представился Николай. Дроздов позади него стоял и отчего-то молчал и смотрел на мужчину сосредоточенно и недоверчиво, словно решал что-то.
— Капитан Банга, — выдавил тот, посерьезнев. Сел, зажав раненную руку, смерил странным взглядом Александра.
— Лейтенант Дроздов, — глухо представился Саша, продолжая изучать лицо мужчины.
У девушки улыбка с губ сползла:
— Банга?
— Банга. А что? Знакомая фамилия? — прищурил на нее левый глаз «летчик».
— У меня отец… Он в Бресте, я к нему ехала, — пролепетала более внимательно разглядывая незнакомца, сравнивая его с фото в газете, что отдал ей Игорь. — Банга, Ян Артурович, врач. Может быть слышали?
Что-то появилось в его глазах, странное, непонятное.
— В Бресте идут бои. Застава держится, — сказал тихо, как великую тайну открыл.
— Вы с заставы? — спросил Николай.
— Почти, — поджал губы мужчина. Лене показалось, из-за боли, и спохватившись, засуетилась:
— Вас надо перевязать.
— И пожеваться бы, да? — несмело подал голос Голушко.
— Развязывайте мешок с провизией, рядовой.
Никодим и Гриша Полунин помогли ему, извлекли на свет каравай хлеба, миску с холодной, чуть почерневшей вареной картошкой, бутыль масла, завернутое в тряпицу.
— Пируем! — обрадовался Иван Летунов.
— Раздайте всем, — приказал лейтенант. — Не забудьте о товарищах.
— Да вон бегут! — услышав приближающийся топота и треска веток, сказал Густолапов. Санин и Сидельников направили стволы в ту сторону, на всякий случай. Но Семен был прав — это Васечкин и Лучин их нагнали. Влетели на полянку и рухнули на колени:
— Ушли… Не сунулись фрицы… - доложил Никодим с придыханием.
— Точно… Потолкались проорали да пару очередей дали и потарахтели к ляду, — кивнул Васечкин. И тут заметили старшего по званию, которого Лена перевязывала и поднялись, вытянулись, будто впервые его увидели или только поняли кто перед ними.
— Товарищ капитан…
— Отставить, — отмахнулся тот и опять на девушку уставился, что перевязывала его.
— Рана легкая, навылет, — сообщила Лена. Перетянула предплечье руки лоскутом исподней рубахи, что дал ей Пал Палыч. Она была уверена — капитан ждет вердикта насчет раны, поэтому глаз с нее не спускает. Но мужчина будто не услышал — смотрел сосредоточенно прямо в глаза Лены.
— Что? — шепнула, заподозрив неладное. Может в голову ранен? — озабоченно посмотрела на светлые короткие волосы — крови не видно.
— Ничего. Спасибо, — отвернулся Банга и получил из рук Николая кусок хлеба с маслом, картофелину. Кивнул в ответ и хотел отдать свою порцию девушке, но лейтенант уже подал ей ее и сел рядом, не спеша есть свое.
Капитан прищурил глаз на Дроздова. Мужчина на миг прикрыл веками глаза и вновь смотрел открыто, бесхитростно.
Банга склонил голову и откусил кусочек хлеба:
— Какая часть, лейтенант? — обратился к Санину.
— Разрозненные части, товарищ капитан. Кто откуда: от ж. д войск до рабочей милиции. Я и мой друг, лейтенант Дроздов, — подбородком кивнул на Сашу. — Вовсе с Забайкальского военного округа. В отпуск к другу ехали… А десятого в части должны быть.
— Куда направляетесь, лейтенант?
— К своим, в любую часть. Но пока вы первый, кого мы встретили из офицеров. Такое чувство, что немцы кругом и глубоко в нашем тылу, а мы в их.
— Так и есть.
Бойцы даже есть перестали, уставились на капитана растерянно.
— Немцы продвинулись глубоко к нам в тыл.
— Вы сами откуда, кто, как в самолете оказались? — с подозрением спросил Николай. — Извините, товарищ капитан, но времена нынче неспокойные…
— Я понял, к чему ты клонишь, лейтенант Санин.
Расстегнул карман и подал мужчине документы. Николай внимательно ознакомился с ними и отдал, задумчиво глянув на Дрозда, потом на Лену покосился, на Бангу:
— Я вас знаю… слышал, Артур Артурович.
— Прекрасно, — поджал губы. — Мне нужно в Москву.
— Мы идем…
— Нет, лейтенант. Ваш путь длинен, долог, а мне нужен короткий и быстрый. Самолет. Один чудом уцелел после налета. Захватили, взлетели, но как видишь, недалеко ушли. Моего друга убили… Нужен другой самолет, лейтенант.
— Где б взять.
— Пинск отсюда вправо. Но если идти влево — километрах в десяти будет аэродром.
— Понял, — заверил Николай. — Когда входим?
— Всем нужен отдых. Час и выдвигаемся.
— Есть.
Бойцы вернулись к пище, а кто-то уже растягивался на траве, давая передышку телу перед марш-броском.
Лена дожевала хлеб, буквально проглотив и получила сразу две горбушки — от Николая и от Артура Артуровича.
— Нет, спасибо, сыта, — отодвинулась, насторожившись излишним вниманием и заботой к себе. Она заподозрила, что Санин намерился отправить ее домой самолетом вместе с капитаном и насупилась. Домой — заманчиво, но это значит — сбежать от трудностей и опасностей, струсить, расписаться в собственной никчемности.
— Вам ногу надо перевязать, — заметила насуплено.
— Царапина, — заверил Банга. — Не стоит время на нее тратить.
Лена вздохнула, обняла колени, решив немного подремать. Николай доел хлеб и, прислонившись затылком к стволу лиственницы, закрыл глаза. Можно поспать целый час. И как под дых толкнули, встрепенулся: нужно посты расставить.
— Младший сержант Гурьянов, рядовой Голушко — в караул.
Солдаты поднялись и побрели в чащу.
— Суров, но прав, — одобрил капитан. Коля пристально посмотрел на него, но промолчал.
Надо же все-таки, до чего круглая земля. Кто знал, кто мог предположить что Лена встретит не отца, так его брата, полковника особого отдела, в тылу врага.
— Значит, из Бреста ушли? — покосился опять.
— А вы туда ехали? — тем же взглядом ответил мужчина. Отвернулся и тихо добавил. — Молодцы что девочку не бросили. Ее подруга?
Оп-па!
— Мертва, — бросил Дроздов. Банга голову склонил:
