Юсиф Чеменземинли - Девичий родник
— В конечном счете победу одержишь ты. Но… Но на пути к ней большие затруднения.
Хаган то поднимался, то вновь садился. Я продолжал:
— Как я тебе в свое время сообщил об измене Гузатая, так теперь я должен открыть другую.
Хаган с удивлением уставился на меня.
— Я не верю Окабаю, все его старанья сводятся к желанию овладеть троном.
Хаган, захватив в рот кончики усов, в остервенении грыз их.
— Что делать? Как быть?
— Пока кроме осторожности других средств нет. Да и силы не сплочены. Помимо того — недостаток стрел. Чтоб с честью выйти из этой истории, нужны свежие силы.
— Откуда можем мы набрать новое войско?
— Этот вопрос поручи мне! Я найду путь.
— Каким образом?
— На юге живут воинственные племена, пошли меня, и я наберу тебе целую армию.
Хаган задумался. Словно сомневаясь, внимательно взглянул на меня. Ничего не ответил. И вдруг:
— Иди! — сказал он.
38
В ту же ночь я имел свидание с Окабаем. Обеспокоенный полученной в руку раной, печальный, он лежал на траве.
— Что нового, гам? — вопросил он.
— Рок благосклонен к тебе! — обрадовал я его.
— Есть приказ от хагана?
— Приказа нет, — сказал я и умолк.
Мое молчание возбудило в нем подозрения. Он с любопытством оглядел меня. Я продолжал молчать, глядя на него с улыбкой.
— Гам, — сказал Окабай. — Ты принес мне весть о смерти?
— Нет, Окабай, смерть пока далека от тебя.
— Так в чем же дело? Открой. Твой приход что–то таит в себе.
— Он ничего не таит. Гам открывает, а не скрывает тайны.
— Говори, я чувствую, что у тебя что–то есть.
— Кроме твоего счастья и величия ничего нет.
— Прочно ль мое счастье?
— Оно может стать вечным! Но…
— Говори!
— Твое счастье пересекает счастье других.
— Кого подразумеваешь под другими? Хагана?
— Да… Обстоятельства заставляют хагана призадуматься. Твое растущее средь войска влияние пугает его, и он подозревает тебя в намерении овладеть троном. Многие уже теперь дали тебе прозвище «хаган».
Окабаю это понравилось. Он словно забыл о роке. И немного подумав:
— Что слышно с других границ?
Я стал рассказывать ему о продвижении хагана на север.
Окабай задумался. И затем:
— Я не вижу пред собой серьезных сил.
— Видно, враг направил удар в другую сторону. Во всяком случае пока утро не наступит положение не прояснится.
После этих слов Окабай вновь погрузился в раздумье. Вдруг надежда озарила его лицо.
— И сильна тревога хагана? — спросил он пытливо.
— Как может человек, видящий, как все войско боготворит тебя, не тревожиться?
— Значит, он питает в отношении меня злость?
— Конечно.
— Что он может сделать?
— Заманив хитростью, покончить с тобой.
— А если это не удастся?
— Вышлет на тебя войско.
— А обладает ли он армией по силе равной моей?
— Если не сейчас, то вскоре он будет обладать ею.
— Откуда ему удастся набрать войско?
— Он предполагает набрать его средь северных племен.
Последние слова заставили Окабая призадуматься.
— Почему же ты не пошел за хаганом? — спросил он, выждав.
— По правде говоря, — ответил я, подумав, — теперь рок связал меня с тобой… Звезда хагана начинает меркнуть.
Окабай не мог скрыть овладевшей им радости. Он то вставал, то садился.
— Что нам следует предпринять?
Я долго думал.
— Во–первых, — сказал я, — с раннего утра начать наступление на хагана. Во–вторых, сосредоточив войска в своих руках, покончить с Гузатаем.
Мои предложения понравились Окабаю. Все же он колебался и внезапно:
— А что, если я нападу на хагана, а Гузатай с тылу нападет па меня?
— Я гарантирую тебе тыл.
— Каким образом?
— Пути укажет рок. Но… я должен проникнуть в армию Гузатая.
Мои слова заставили Окабая задуматься. Он подозрительно взглянул на меня.
— Что ты там намерен предпринять?
— Я буду уговаривать Гузатая вступить с тобой в союз.
— А потом?
— Потом, покончив с хаганом, нетрудно хитростью уничтожить Гузатая.
— Если это осуществимо, мысль превосходна.
— Осуществимо!
39
На другой день я отправился в стан Гузатая и повидался с Рунджой Хатун; она поведала мне, что во время разгульной пирушки с девушками, Гузатай скоропостижно скончался, и армия осталась без главы. И не успела она закончить свой рассказ, как губы ее задрожали и слезы заструились из глаз.
Эта весть была и мне не с руки, ибо скифы без предводителя подобны стаду баранов. Окабай в один день мог покорить их и увеличить свои и без того значительные силы. При наличии же еще одного полководца война длилась бы какое–то время, и обе стороны ослабели бы.
В то время, как в моей голове мелькнула эта мысль, я обратился к Рундже Хатун.
— Ты должна поставить одного из преданных тебе полководцев во главе армии.
— Среди них нет ни одного пользующегося авторитетом, — возразила она.
— Тогда надо объявить наследника хаганом.
Мысль эта хоть и понравилась Рундже Хатун, она не торопилась выказать одобрение.
Эта нерешительность возмутила меня.
— Не время ждать, — сказал я, — пред тобой такая сила, как Окабай. Завтра, если весть о смерти Гузатая дойдет до войска, то все сплотятся вокруг Окабая. Ты ведь знаешь безумство скифов, лишь храбрый полководец может управлять ими. Если нет авторитетного начальника, над ними может стать лишь хаган.
Рунджа Хатун находила все мои соображения верными, однако возразила:
— Даже и этим вопрос не разрешится.
— Почему?
— Потому что сын мой юн, у него еще молоко не обсохло на губах, он не был ни в одной битве, еще не снял ни одной вражьей головы с плеч. Какой авторитет может иметь такой юнец в армии, там, где есть воины, поводья которых украшены кожей сотен людей.
— Хорошо, разве нельзя кого–нибудь из них назначить полководцем?
— Нет! У меня нет подходящего человека, могущего заменить Гузатая.
Я предложил Рундже Хатун еще несколько пришедших на ум выходов.
Она выказывала нерешительность и беспомощность. Трусость женщины привела меня в ярость. Наконец, исчерпав все предложения и доводы, я умолк.
Мысль моя была в тупике. После долгого молчания:
— А что, если мы соединимся с Окабаем и двинемся на хагана.
Лицо Рунджи Хатун посветлело.
— Это было б прекрасно.
— Дай мне полномочия, — сказал я, — и я переговорю с Окабаем.
Рунджа Хатун согласилась.
В тот же день я поехал к Окабаю.
40
Посланные арбы доставили Рунджу Хатун со всеми приближенными в стан Окабая.
Оба войска соединились. Окабай назначил новых начальников. Для заготовки оружия были выделены мастера и к ним приставлены ученики. Начались приготовления к будущей битве.
И вдруг пронесся слух, что в сына Рунджи Хатун на маневрах попала шальная стрела, и он умер. Это действительно было так. Тело наследника торжественно было предано земле; девять девственниц были удушены и погребены вместе с ним.
Окабай с виду хоть и казался огорченным, но во дворце открыто говорили, что это убийство — плод его происков и интриг.
Я заинтересовался.
Как–то вечером я заговорил с главным евнухом. Ему были известны все дворцовые тайны.
Сморщенный, со старушечьим лицом и тонким голосом, евнух сообщил мне любопытные вещи.
— При завоевании новых земель взятых в плен девушек распределяют меж хаганом и его приближенными. От удачных набегов в гареме Окабая собралось до тысячи девушек. Каждую ночь он берет одну девственницу, я сопровождаю ее. Окабай дважды не обладает одной. Таков его обычай. Его не интересует, родятся ль у них дети, об их участи он не имеет понятия. В последнее время Окабай изменился. Неделю назад, обойдя гарем, он остановил свой выбор на одной, провел ее в свой шатер, до сих пор держит при себе и величает «Баш Хатун». Окабай, который не любил детей, теперь требует от Баш Хатун потомства. Все объясняют поступок Окабая желанием стать хаганом. Смерть сына Рунджи Хатун избавляет его от соперников.
Слова главного евнуха заставили меня задуматься.
Если место хагана займет такая сильная личность, как Окабай — участь юга плачевна.
Смерть Гузатая нарушила все мои планы. Целью моей было перессорить всех влиятельных лиц и тем самым ослабить скифов.
Теперь же вместо ослабления все силы соединялись в одних руках.
41
Всю ночь до утра я не мог уснуть, раздумывал над создавшимся положением и был бессилен разрешить его. Пока только одно могло внести ясность в этот вопрос. Это исход борьбы между хаганом и Окабаем.
