Фридрих Клингер - Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в ад
Доверчивость его вызвала улыбку на лице дьявола. А Фауст шепнул ему на ухо:
— Пора, вспомни о судье!
9
После обеда судье захотелось показать жене тысячу золотых, полученных от дьявола. Он быстро выдвинул ящик шкафа и в ужасе отпрянул. Золотые монеты превратились в крыс и мышей, которые бросились вон из ящика и яростно накинулись на судью, стараясь вцепиться ему в лицо и руки. Судья, с детства питавший отвращение к этим животным, выбежал из комнаты, но они помчались за ним по пятам. Он выскочил из дома и бросился бежать по улицам, но животные продолжали его преследовать. Он выбежал в поле — они не отставали. Они гнали перепуганного судью до каменной таможенной башни, стоявшей на острове посреди Рейна. Судья надеялся, что здесь кончится преследование, но крысы и мыши, созданные нечистой силой, в отличие от обыкновенных, не боялись воды… Они переплыли реку, набросились на судью и съели его заживо. С тех пор эта башня зовется Мышиной башней{44}.
Жена судьи с перепугу рассказала своим знакомым эту историю превращения денег, которыми соблазнился ее муж, и с тех пор во всем майнцском архиепископстве не было случая, чтобы судья или адвокат дали себя подкупить. Дьявол, очевидно, об этом не подумал, иначе он нашел бы для судьи другое наказание.
10
Дьявол и Фауст, изменившие свой облик и переодетые монахинями, стояли в галерее женского монастыря. Привратница опрометью бросилась к настоятельнице, чтобы сообщить о прибытии знатных гостей. Настоятельница встретила их весьма обычными для монастыря лицемерными приветствиями, на которые дьявол ответил в том же тоне. Подали сладкое печенье и тонкие вина, и начался разговор о монастырских делах, о суете мирской, пока дьявол не упомянул со вздохом об истории Клары. Клара, которая в силу своих родственных связей была баловнем всего монастыря, стояла рядом с настоятельницей и улыбалась под своим покрывалом. Фауст заметил ее улыбку, впился глазами в девушку и еще больше обрадовался предстоящему приключению, так как ему показалось, что он ни разу в жизни еще не видел, чтобы монашеская одежда скрывала более прелестную шалунью. Тогда дьявол заговорил более серьезным тоном и дал настоятельнице понять, что должен сообщить ей нечто весьма важное.
Н а с т о я т е л ь н и ц а (обращаясь к Кларе): Козочка, вы можете идти к сестрам в сад и там резвиться. А я, в честь нашей знатной гостьи, пошлю вам печенья и сладкого вина, чтобы и для вас этот счастливый день стал настоящим праздником.
Клара убежала. Чтобы еще больше разжечь любопытство настоятельницы, дьявол притворился смущенным и нерешительным. Наконец он стал выражаться яснее.
Д ь я в о л: Ах, милая сестра, как мне жаль вас! Правда, я не сомневаюсь, что весь город, вся страна уверены в вашей святости, в вашем благочестии и строгости, — это должно служить вам немалым утешением. Вы — живой пример истинной Христовой невесты, но — увы! — мир погряз во грехе, и лукавый нередко вселяет злые мысли и в умы детей мира сего, чтобы погубить тех, кого он не выносит. Он недоволен, проклятый сатана, что вы пасете своих овечек в чистоте и невинности. Повторяю, я от души жалею вас, а еще более бедных овечек, порученных вам. Что будет с ними, когда они останутся без вас!
Н а с т о я т е л ь н и ц а: Дорогая сестра, не беспокойтесь обо мне. Хоть я и стара, но все же — благодарение богу! — я бодра и здорова, а кое-какие ничтожные недомогания, являющиеся — увы! — следствием воздержания, строгого образа жизни и покаяния, скорее поддерживают мою бренную жизнь, чем угрожают ей. По крайней мере так всегда говорит мне наш монастырский врач, когда я ему жалуюсь.
Д ь я в о л (многозначительно посмотрев на нее): Неужели у вас нет ни малейшего предчувствия того, что вам угрожает? У вас не было ни одного вещего сновидения? Неужели в монастыре за последнее время ничего не случилось такого, что заставило бы вас подумать о будущем? Обычно ведь благочестивые души через различные знамения получают предупреждение о том, что их ждет.
Н а с т о я т е л ь н и ц а: Вы меня так пугаете, что я вся дрожу. Дайте подумать… Да, да, вспоминаю… Я сплю очень беспокойно. Мне часто снятся кладбища и мертвецы. А несколько дней тому назад… О, конечно, это было знамением! Несколько дней назад, дорогая сестра, я гуляла с собачкой, которая спит здесь у меня на коленях. Это очень милое, благонравное животное. Я была совершенно одна, монахини сидели под липами и рассказывали друг дружке сказки. Вдруг огромный пес садовника набросился на Pietas[8] — так зовут эту собачку, мой духовник дал ей это прелестное и «толь удачное имя, — и громадное, отвратительное чудовище вздумало на моих девственных глазах предаться дьявольской утехе с этим маленьким, чистым, тихим созданием. Я дрожала всем телом, крестилась бесконечное множество раз, но ничего не помогло. Наконец я стала бить посохом, изо всех сил колотила проклятого зверя, осквернявшего монастырь. Я била до тех пор, пока посох, подаренный мне покойным архиепископом в день моего посвящения в настоятельницы, не сломался пополам. Может быть, в этом нужно видеть знамение?
Дьявол и Фауст притворились испуганными:
— Ах, худшего знамения и быть не может.
Д ь я в о л: Теперь все ясно и понятно. Разве я вам не говорила, сестра Агата?
Фауст смиренно поклонился.
Н а с т о я т е л ь н и ц а: Говорите же. Я вся дрожу, я задыхаюсь…
Д ь я в о л: Успокойтесь, дорогая сестра, еще возможно спасение. Может быть, я сумею вам помочь. Не забывайте, что то был посох, подаренный вам архиепископом при вашем посвящении в настоятельницы. Слушайте меня внимательно. Вы ведь знаете моего брата каноника. Он сообщил мне ужасную весть, поэтому я и пришла к вам. Правда, он взял с меня обещание, что я вам ничего не скажу, но я знаю, лучше совершить меньший грех, если он может предотвратить больший, и тем разрушить козни дьявола.
Н а с т о я т е л ь н и ц а: Вы правы, и сами казуисты нас Этому учат, как уверяет мой духовник.
Д ь я в о л: Так знайте же, архиепископ заставил капитул подчиниться и принять его предложение. Через несколько месяцев вас лишат сана настоятельницы, и ваше место займет Клара, племянница архиепископа.
— Царица небесная! — закричала настоятельница, всплеснула руками и упала в обморок. При ее возгласе дьявол скорчил кислую мину, а Фауст стал, смеясь, растирать ей морщинистые виски. Придя в себя, настоятельница принялась, заливаясь слезами, посылать проклятия всему греховному миру.
Д ь я в о л: Не отчаивайтесь, дорогая сестра. Несчастье, которое еще не свершилось, всегда можно предотвратить.
Н а с т о я т е л ь н и ц а: Что же вы посоветуете мне, несчастной? Смилуйся, о праведное небо! Что будет со мной, что будет с монахинями!
Д ь я в о л: Я уже говорил вам, что часто бывает лучше совершить меньший грех, если им можно предотвратить больший. И вы сами, ссылаясь на казуистов, согласились со мной. Вы сказали даже, что таким путем можно противодействовать козням сатаны и его приспешников. Но, дорогая сестра, для того, чтобы достичь цели, не подвергая себя и свою душу опасности, и для того, чтобы при этом главный грех пал на другого, нужно действовать умно и смело.
Н а с т о я т е л ь н и ц а: Ах, милая сестра, что же мне делать?
Д ь я в о л: У себя в монастыре я тоже однажды оказалась в подобном положении. Сестра Агата была свидетельницей; она все видела и помогала мне, так что вам нечего ее бояться.
Фауст опять почтительно поклонился.
Д ь я в о л: Одна из моих монахинь, которая благодаря своему греховному уму и еще более греховной красоте нашла себе высокопоставленных покровителей, должна была при их помощи занять мое место. Ах, теперь вы знаете, что значит оказаться вдруг в повиновении, когда столько лет имеешь в руках неограниченную власть! В присутствии сестры Агаты я обратилась за советом к одному из моих родственников; он превосходно разбирался в вопросах совести и греха и совершенно точно знал, что достойно осуждения и что нет. Этот умный человек дал мне совет, который спас меня и за который я до сих пор еще благословляю его прах. Вначале, правда, его совет показался мне греховным, но он убедил меня, доказав ссылками на казуистов, что постом и благочестием можно легко искупить дурной поступок, достойный осуждения.
Н а с т о я т е л ь н и ц а: Совет! Совет!
Д ь я в о л: Мне стыдно произнести его вслух.
Н а с т о я т е л ь н и ц а: Так скажите мне его на ухо. То, что без вреда для своей души могла сделать игуменья черных сестер, то может сделать и игуменья белых.
Д ь я в о л (тихо, ей на ухо): Он посоветовал дать людям повод думать, что опасная для меня монахиня впала в плотский грех, или даже допустить, чтобы она совершила его на самом деле.
