Маргарет Джордж - Последний танец Марии Стюарт
Герцог закусил губу.
– Его честность весьма сомнительна.
– Это еще мягко сказано. Я знаю, что во дворце хранились и другие письма, которые Мортон не счел нужным показать нам в то время. Скорее всего, это были любовные письма от женщины из семьи Трондсен.
– Кто это такая?
«Неужели Норфолк ничего не знает?» – подумал Мейтленд.
– Норвежская любовница Босуэлла. После того как он бросил ее, она прибегла к тому, что делают все отвергнутые любовницы: отомстила ему.
– Как? Заразила его сифилисом?
Боже, как он глуп!
– Разумеется, нет, – терпеливо ответил Мейтленд. – В таком случае ее радость омрачил бы сам факт болезни. Нет, это судьба позволила ей совершить возмездие. Сначала западный ветер отнес Босуэлла к побережью Норвегии, а потом обстоятельства сложились таким образом, что он был вынужден предстать перед судом Эрика Розенкранца, вице-короля Норвегии в Бергене, чтобы получить разрешение продолжить свой путь. Но Эрик оказался двоюродным братом Анны Трондсен, и, когда судья поинтересовался, есть ли у кого-либо претензии к Босуэллу, она выступила с обвинениями, которых он меньше всего ожидал в тот момент. Это лишило его возможности обрести свободу.
– Боже мой! – Норфолк выглядел потрясенным.
– Слушание показаний Анны отложило его отъезд на достаточно долгое время, чтобы к нему возникли другие вопросы. Его отправили в Данию для дальнейшего расследования. Сейчас он находится в крепости Мальмё и надеется на милость короля Фредерика.
– Так вот почему Босуэлл попал в тюрьму! Вот как они добрались до него!
– Судьба, Норфолк, судьба. Былые грехи преследовали его, и он не смог спастись от них. Анна обвинила его в Скандинавии, но оказала невольную услугу шотландским лордам. Босуэлл хранил ее письма как раз для такого случая, в качестве доказательства ее требовательности и бурного темперамента, если когда-либо возникнут вопросы о причинах его обращения к ней. Но они попали в руки его врагов – Мортона и остальных. Дальнейшее нетрудно предсказать.
– Ясно.
– Помните, что «Письма из ларца» неоднократно копировались. Те, которые вы видели, не являются оригиналами. Туда легко было вставить несколько фраз от Анны Трондсен, плюс собственные идеи Мортона.
Мейтленд перевел дух. Он не был до конца уверен, что так и случилось на самом деле, но все указывало на это. Стиль писем, представленных лордами, оказался слишком разным даже в соседних абзацах, а некоторые чувства и выражения были совершенно несовместимы с тем, что Мейтленд знал о характере королевы. Она была страстной и порывистой, иногда буйной и сердитой, но никогда не унижалась, не выглядела мелочной и плаксивой.
Норфолк выглядел сильно озадаченным:
– Но…
– И даже если королева причастна к убийству, она имела веские основания для этого, – продолжал Мейтленд. – Она полюбила лорда Дарнли и осыпала его почестями, но он отплатил ей супружеской неверностью и публичным пьянством. Ни одна сильная духом женщина не стала бы терпеть этого. Можете ли вы представить королеву Елизавету в таком положении?
– Разумеется, нет, – со смехом ответил герцог.
– Подумайте об этом, Норфолк. Подумайте об услуге, которую вы можете оказать обоим королевствам, о душевном спокойствии вашей собственной королевы и долгожданной свободе для другой королевы! Кроме того, она наконец сможет обрести мужа, достойного трона.
* * *После обычного полдника, прежде чем позвать Сесила, Елизавета провела некоторое время за чтением римской истории. Чтение исторических трудов всегда успокаивало ее и напоминало, что лучший способ вершить современную историю – знать о прошлых событиях и тщательно продумывать свои действия.
Он вытянула ноги перед камином с ароматными вишневыми дровами, ярко и беззвучно пылавшими перед ней, и снова погрузилась в чтение. Потом она неохотно отложила книгу и вызвала Сесила.
Он явился сразу же и с натянутой улыбкой предложил ей подарок:
– Это на Новый год, ваше величество.
– Ах да. Год Господа нашего, 1569-й. Можно открыть? Мне нужно что-нибудь для поднятия настроения. Боюсь, сейчас я не в духе.
– Вас можно понять. Это не официальный подарок, который я вручу на придворной церемонии, а кое-что для вашего личного использования. – Сесил похлопал по обертке: – Надеюсь, вы останетесь довольны.
– Что ж, спасибо. – Она развернула подарок и обнаружила длинный футляр с прикрепленным конвертом. – Вы сочинили стихи, – с радостным удивлением добавила она.
– Поскольку так делают все придворные, я решил, что стоит попробовать.
Елизавета пробежала взглядом строки:
– Совсем неплохо. Думаю, вы становитесь только моложе с возрастом. Лишь молодые люди понимают стихи. А теперь… – Она открыла длинный футляр. – Что это? Ах! – Она достала ажурный веер изысканной работы. Его лопасти украшали резные арабески, а шелковую основу – чередующиеся розы и лилии; нижняя половина веера состояла из тонкого кружева. – О, Сесил! – Она была искренне тронута.
– Я знаю, что вы любите вееры и страдаете от духоты.
Елизавета рассмеялась:
– Но, Сесил, на дворе декабрь!
– Нам нужно смотреть в будущее.
– Ваша правда, – согласилась королева, и ее улыбка померкла. – До меня дошли слухи об Уэстморленде и Нортумберленде. Я пригласила их на слушание, чтобы посмотреть, не выдадут ли они свои намерения.
– Какие слухи?
– О том, что они вступили в сговор с королевой Шотландии… хотя не уверена, с какой целью. Боюсь, речь идет о чем-то большем, нежели ее побег. Как известно, на севере придерживаются старых обычаев; люди там очень замкнутые и скрытные. Знатные семьи в Нортумберленде и Уэстморленде ведут себя как старинные монархи в своих владениях. Молюсь о том, чтобы это не привело к измене. Значит, королева Шотландии соблазняет их?
– Ваше величество, мы с Ноллисом предупреждали, что она представляет угрозу. Ноллис даже сказал, что будет невозможно удержать ее, и она сама заявила, что если ее не освободят, то она будет вправе воспользоваться любыми средствами для своего освобождения. Она рассчитывала, что после судебного слушания вы вернете ее на трон, поэтому терпеливо дожидалась результата. Но вы этого не сделаете, не так ли? Давайте говорить откровенно.
– Постучите по шпалерам, Сесил, и проверьте окна, – сказала Елизавета. Когда он начал вставать, она подняла руку и остановила его: – Нет, не надо. Даже если вы никого не найдете, нас все равно могут подслушать. Я не буду заранее оглашать свой вердикт, но могу сказать, что дела пошли не так, как я предполагала. Эта встреча ничего не решила. Леннокс по-прежнему взывает к мести, словно надоедливый попугай. Ноллис просит освободить его от тяжкой обязанности, как и лорд Скроуп. Пошли слухи, что герцог Норфолкский заигрывает с двумя северными графами. Лорд Джеймс опасается утратить власть над Шотландией из-за долгого отсутствия.
– Что же вы предлагаете?
– Я с большой неохотой пришла к выводу, что мы должны найти для Марии более… постоянное убежище. Ее нужно оградить от опасности.
– Для нее или для вас?
– Для нас обеих, – с нежной улыбкой ответила Елизавета. – Ее нужно вывезти с севера. Болтон находится слишком близко к Нортумберленду и Уэстморленду. Все эти предварительные договоренности составлялись в спешке и нуждаются в улучшении. Мне нужно найти кого-то, кто примет ее… на более долгое время. Кого-то, достаточно богатого для выбора жилья, где ее можно будет разместить с королевскими удобствами. Кого-то, кто живет достаточно далеко от Лондона и от Северной Англии. Семейного человека, стойкого к ее… соблазнам – я едва не сказала, к ее чарам! Человека протестантской веры, не склонного к старой религии и не питающего ложных надежд на ее возвращение. Ах, где бы мне найти такого лорда?
– Вы выдвигаете много условий, но, несомненно, такого человека можно найти. – Сесил внимательно посмотрел на нее: – Пожалуйста, ваше величество, вы не могли бы сказать мне… Как ваш первый министр, который должен знать ваши намерения, чтобы исполнить их, прошу вас, скажите, каковы ваши истинные чувства по отношению к королеве Шотландии?
Елизавета думала так долго, что Сесил уже не надеялся получить ответ.
– Не знаю, – тихо проговорила она. – На самом деле это зависит от ее поведения, начиная с сегодняшнего дня. Я не могу вынести окончательное суждение о том, что произошло до сих пор. Свидетельства слишком запутанны и противоречивы и большей частью исходят от ее врагов. Но теперь она может начать с чистого листа. Она может выбрать лояльность и благоразумие, и тогда со временем… что ж, время многое лечит. Время может стать ее лучшим другом. Наверное, сейчас оно является ее лучшим другом. Но если она обратится к ложным друзьям, таким, как Филипп и английские изменники, это будет ее выбор.
* * *Десятого января 1569 года Елизавета дала оценку судебным слушаниям. Сесил встал и потребовал, чтобы все остальные сделали то же самое, пока он будет читать.
