От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры - Владимир Виленович Шигин
Согласно плану Кауфмана, наступая с разных направлений, колонны войск должны были атаковать Хиву одновременно с пяти направлений. Выдержать такой удар хивинский хан был просто не в состоянии.
Так как Кауфман являлся начальником всех следующих к Хиве отрядов, он формально передал командование Туркестанским отрядом генерал-майору Головачеву, хотя в реальности тот только выполнял приказы генерал-губернатора. Начальником полевого штаба Кауфман определил опытного генерал-майора Троцкого, начальником артиллерии – генерал-майора Жаринова, начальником инженеров – полковника Шлейфера, начальником пехоты – генерал-майора Бардовского, начальником кавалерии – подполковника Головацкого, полевым интендантом – статского советника Касьянова, главным врачом – статского советника Суворова, а начальником топографической части – полковника Жилинского. Науку в походе представлял член Петербургского общества естествоиспытателей магистр зоологии Михаил Богданов. Кроме этого, при Туркестанском отряде следовал великий князь Николай Константинович. Великий князь являлся первенцем младшего брата императора Александра II великого князя Константина, названный в честь своего деда – императора Николая I. Это был двухметровый красавец, светский шалопай, искатель приключений и кумир золотой молодежи, которого в семье звали Николой, а в гвардии – «украшением правого фланга». Справедливости ради следует сказать, что Николай Константинович окончил Академию Генерального штаба, куда поступил по собственной инициативе в 1868 году, став первым из Романовых окончившим высшее учебное заведение, причем в числе лучших выпускников – с серебряной медалью. После завершения учебы он путешествовал за границей, где начал собирать коллекцию западноевропейской живописи. Кроме великого князя приехали для участия в экспедиции, а на самом деле за орденами и чинами, князь Евгений Романовский и герцог Лейхтенбергский. Появлению столь высоких особ Кауфман был не очень рад, предвидя, что хлопот с ними будет больше, чем пользы.
Не обошлось без скандала. Оренбургский генерал-губернатор Крыжановский, не гревший желанием отдавать свои войска под чужую руку, заявил, что может выделить для похода на Хиву не более десяти сотен. Что касается направления движения Оренбургского отряда, Крыжановский потребовал, чтобы не оренбуржцы шли на присоединение с казалинцами, а наоборот. Для этого предлагалось перевезти Казалинский отряд Кауфмана на судах Аральской флотилии на западный берег Аральского моря и затем двинуть его к Каратамаку для соединения там с оренбургскими войсками. Но Кауфман возмутился и это требование отверг.
* * *
Состав вышедшей из Джизака колонны Кауфмана был таков: одиннадцать рот пехоты, рота саперов, шесть казачьих сотен, конно-артиллерийская батарея, шесть орудий пешей артиллерии, батарея горных орудий и батарея ракет. Всего около двух с половиной тысяч человек. В обозе шло четыре тысячи верблюдов, которых наняли у казахов по 12 рублей в месяц, причем за каждого павшего верблюда должны были выплатить хозяевам по 50 рублей. Деньги по тому времени весьма серьезные. Ну вот, кажется, вся нервотрепка с приготовлениями позади!
Трубачи приложили к губам мундштуки труб и, раздувая щеки, вывели сигнал «Поход»:
Всадники-други, в поход собирайся,
Хор трубачей отозвался.
Ну-ка живее, вы коней седлайте,
Взводного голос раздался…
Двинулись! С Богом! Через Голодную степь до колодца Аристан-бель-Кудук Джизакский отряд шел в условиях сильных морозов. Положение усложнялось тем, что негде было достать дров. Однако с каждым днем быстро теплело, и вскоре холода отступили.
Порядок следования был таков – впереди верные казахи и часть казаков, за ними пехота с артиллерией, а затем обоз с прикрытием казаков. При этом они следовали по обе стороны, высылая боковые разъезды. Так как вода была на вес золото, порядок ее потребления у колодцев был строго регламентирован. По приходе эшелона к каждому колодцу ставился часовой. Раздачей воды заведовал доверенный унтер-офицер с помощниками. Прежде всего, выдавали воду на варку, потом на питье и только потом на чай. Если колодец был один, там верблюдов не поили, но зато обязательно поили лошадей. При водопое верблюдов присутствовали караван-баши и заведующие обозом.
На привалах и ночлегах войска располагались в каре, внутри которого помещались грузы. Пищу варили два раза в сутки: после прихода на ночлег и перед выступлением. Особое внимание уделялось верблюдам. На привале их обязательно развьючивали, после чего поили и давали попастись.
Из воспоминаний участника похода: «По вечерам офицерство собиралось «в клуб», к ставке Кауфмана, но каждый приносил свою бутылку воды. Чаю гостям не подавалось. Все-таки ставился стол для любителей ералаша (популярная тогда карточная игра. – В.Ш.), да музыка 3-го стрелкового батальона старалась не наводить уныния. Отец Малов раскинул на одном из барханов церковный намет и служил всенощные и обедни».
Наконец отряд Кауфмана достиг колодца Аристан-бель-Кудук.
Одновременно с колонной Кауфмана вышла из Казалинска и колонна полковника Голова, численностью две тысячи человек, четверть из которых составляли казахи. При казалинской колонне шли транспорты общества Красного Креста и везли железные понтонные паромы. Впервые в столь серьезный поход, кроме соленого и вяленого мяса, казалинцы взяли консервы и дюжину нортоновских колодцев. Последние являлись, по сути, искусственными артезианскими скважинами и представляли собой набор телескопических труб, которые забивались в песок, пока в них не поднималась вода. Забегая вперед, скажем, что если консервы себя оправдали, то нортоновские колодцы оказались негодными, трубы гнулись и ломались при забивке, а потому их вскоре просто выбросили.
* * *
Вообще-то Кауфман мог двигаться на Хиву гораздо более коротким путем через Бухару, а не окружным через Мин-Булак. Об этом ему прямо заявил перед началом похода бухарский посол Яхъя-ходжа, добавив:
– Мой эмир приказал пограничным бекам выставить на всех колодцах близ границы клевер, солому и топливо, чтобы скрасить невзгоды вашего пути!
– Спасибо, я расскажу своему императору о вашем участии! – дипломатично ответил генерал-губернатор Туркестана.
На самом деле Кауфман не верил бухарскому эмиру. Именно поэтому и предпочел действовать самому и подальше от Бухары. Более того, начальнику Зеравшанского округа генерал-майор Абрамову он велел присматривать за бухарским эмиром и в случае, если тот попробует помочь хивинцам, немедленно наказать.
А проблемы все множились. Вскоре в сухарях обнаружились черви. Теперь на привалах отовсюду доносился непрерывный стук – это солдаты выколачивали непрошеных гостей. Полковник Полторацкий, докладывая Кауфману о ситуации с сухарями, был ироничен:
– Ваше превосходительство! Во всем плохом всегда найдется и хорошее. Да, сухари червивы, но теперь они не требуют верблюдов для перевозки и сами доползут, куда нужно!
Кауфман
