Колин Маккалоу - Женщины Цезаря
— Ты хочешь стать самым богатым человеком в Риме, — сказал Аристарх, почему-то разочарованный. Он не считал Цезаря вымогателем.
— С шестью тысячами талантов? — засмеялся Цезарь. — Поверь мне, канцлер, они не сделают меня самым богатым человеком в Риме! Нет, часть этих денег пойдет моим друзьям и союзникам, Марку Крассу и Гнею Помпею Магну. Я могу получить декреты, но не без их поддержки. Нельзя ожидать, что римляне сделают одолжение иностранцам без значительного вознаграждения. Как я поступлю с моей долей, это мое дело, но скажу тебе, что у меня нет желания осесть в Риме и жить так, как живет Лукулл.
— Декреты выдержат критику?
— О да. Я сам их сформулирую.
— Тогда вся цена — восемь тысяч талантов золотом. Шесть тысяч — аванс и две тысячи через год, — сказал Аристарх, пожав плечами. — Хорошо, Гай Цезарь, пусть будет так. Я согласен на твою цену.
— Все деньги должны быть переведены непосредственно в банк Луция Корнелия Бальба в Гадесе, на его имя, — сказал Цезарь, многозначительно вскинув бровь. — Он распределит их так, как я ему скажу. Я должен защитить себя, ты же понимаешь. Поэтому никаких сумм не поступит на мое имя или на имя моих коллег.
— Понимаю.
— Очень хорошо, Аристарх. Когда Бальб сообщит мне, что деньги получены, тебе вручат твои декреты и царь Птолемей сможет наконец забыть о том, что предыдущий царь Египта некогда завещал Египет Риму.
— О боги! — воскликнул Красc, когда несколько дней спустя Цезарь рассказал ему об этой беседе. — Сколько я получу?
— Тысячу талантов.
— Серебром или золотом?
— Золотом.
— А Магн?
— Столько же.
— Тебе — четыре и еще две через год.
Цезарь, закинув голову, захохотал.
— Забудь о двух тысячах через год, Марк! Как только Аристарх вернется в Александрию, — конец этому! Как мы можем собрать деньги, не пойдя на них войной? Нет, я подумал, что шесть тысяч — хорошая цена для Авлета за безопасность, и Аристарх знает это.
— На четыре тысячи талантов золотом можно вооружить четыре легиона.
— Особенно если вооружать их будет Бальб. Я намерен снова сделать его префектом по материально-техническому обеспечению моей армии. Как только из Гадеса придет сообщение, что египетские таланты получены, он выедет в Италийскую Галлию. И Луций Пизон, и Марк Красc — не говоря уже о бедном Бруте — вдруг заработают на вооружении целую кучу денег.
— А десять легионов, Гай?
— Нет-нет, для начала только два к имеющимся двум. Основную часть средств я инвестирую. Это мероприятие с начала до конца будет поставлено на самофинансирование, Марк. Это вынужденная мера. Кто контролирует шнурок от кошелька, тот контролирует все предприятие. Мое время пришло, и ты еще думаешь, что кто-то, кроме меня, может контролировать завязки кошелька? Уж не Сенат ли?
Цезарь встал и вскинул руки к потолку, сжав кулаки. Красc вдруг увидел, какие мощные мускулы таились в этих обманчиво тонких руках, и почувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы. Какая сила заключена в этом человеке!
— Сенат — ничто! Boni — ничто! Помпей Магн — ничто! Я собираюсь зайти так далеко, как потребуется, чтобы меня назвали величайшим римлянином, когда-либо жившим на земле! Ничто и никто не остановит меня! Клянусь в этом моими предками — всеми, вплоть до богини Венеры!
Руки опущены, огонь погас, сила замерла. Цезарь сел в кресло и печально посмотрел на своего старого друга.
— О, Марк, только бы мне пережить этот год!
Во рту у Красса пересохло. Он сглотнул.
— Переживешь, — сказал он.
Публий Ватиний собрал Плебейское собрание и объявил плебсу, что собирается издать закон о снятии с Гая Юлия Цезаря позорного назначения наблюдателем за маршрутами для скота.
— Почему мы тратим способности такого человека, как Гай Цезарь, на работу, которая соответствует уровню нашего звездочета Бибула? Понятно, что Бибул — в качестве полководца или губернатора — несравненно ниже, чем Юлий Цезарь! В Испании Цезарь показал нам, на что он способен. Но это — лишь малая толика. Я хочу увидеть, как ему дадут шанс вонзить зубы в дело, достойное его мощи! В обязанности губернатора входит не только ведение войн, а в обязанности полководца — не только сидение в командирской палатке. Более десяти лет в Италийской Галлии не было приличного губернатора. В результате далматы, либурны, япиги и прочие племена Иллирии превратили восточную Италийскую Галлию в очень опасное место для римлян. Не говоря уже о том, что администрация Италийской Галлии — это позор. Выездные сессии суда не проводятся вовремя, если они вообще когда-либо проводятся, а колонии с латинскими правами по ту сторону Пада гибнут. Я прошу вас дать Гаю Цезарю провинцию Италийская Галлия вместе с Иллирией и подтвердить это законом! — крикнул Ватиний. Его дряблые ноги были скрыты тогой, а лицо так покраснело, что шишка на лбу стала незаметной. — Еще я прошу утвердить Гая Цезаря проконсулом в Италийской Галлии и Иллирии на пять лет, до марта месяца! И прошу лишить Сенат всяких полномочий изменять распоряжения этого собрания! Сенат потерял свое право раздавать проконсульские провинции, не найдя для такого человека, как Гай Цезарь, лучшей работы, нежели наблюдать за маршрутами перегона скота по Италии! Пусть звездочет регистрирует кучи навоза, если ему охота. Но Гай Цезарь заслуживает лучшей перспективы.
Плебс принялся обсуждать законопроект Ватиния, contio за contio. Помпей говорил в пользу, Красc говорил в пользу, Луций Котта говорил в пользу. Луций Пизон тоже высказывался за законопроект.
— Мне не удается убедить ни одного из наших трусливых трибунов наложить вето, — сказал Катон Бибулу, трясясь от гнева. — Поверишь ли, даже Метелл Сципион отказался! Они все отвечают, что им нравится жить! «Нравится жить»! О, если бы я все еще был плебейским трибуном! Я бы им показал!
— И был бы мертв, Марк. Не знаю почему, но народ хочет этого. Наверное, они поставили на него по-крупному. Помпей уже показал всем и каждому, кем является. Цезарь — это риск, «темная лошадка». Всадники считают, что он удачлив. Суеверная толпа!
— Самое худшее — то, что ты настаиваешь на необходимости упорядочить эти маршруты перегона скота. Ватиний не забыл обратить внимание на то, что кто-то из вас двоих должен выполнить эту столь необходимую работу.
— И я выполню ее! — надменно воскликнул Бибул.
— Мы как-то должны его остановить! У Веттия есть какие-нибудь успехи?
Бибул вздохнул.
— Не такие большие, как я надеялся. Если бы ты получше соображал, Катон! Но ты — плохой интриган. Идея была хороша, однако Веттий — не самый лучший исполнитель задуманного.
— Завтра я поговорю с ним.
— Нет, не надо! — забеспокоился Бибул. — Оставь его мне!
— Помпей намерен говорить в Палате. Будет ратовать за то, чтобы Палата дала Цезарю все, чего тот хочет. Тьфу!
— Он не получит ни одного лишнего легиона, это уж точно.
— Но почему мне кажется, что он их получит?
Бибул кисло улыбнулся.
— Цезарю сопутствует удача? — спросил он.
— Да. И мне это не нравится. Словно сами боги благословили его.
И Помпей говорил в пользу законопроект Ватиния дать Цезарю проконсульскую власть, сделав упор на увеличение числа провинций.
— Я обратил внимание, — сказал Великий Человек сенаторам, — что из-за смерти нашего уважаемого консуляра Квинта Метелла Целера провинция Заальпийская Галлия не была отдана новому губернатору. Гай Помптиний продолжает управлять ею от имени Сената, без одобрения Гая Цезаря, или моего, или любого другого способного военачальника. Несмотря на наши протесты, вам захотелось наградить Помптиния таким образом. Но теперь я вам скажу, что Помптиний не в состоянии управлять Заальпийской Галлией в силу своей некомпетентности. Гай Цезарь — человек огромной энергии и эффективности, что вполне доказало его губернаторство в Дальней Испании. То, что для большинства было бы чрезмерным заданием, для него оказалось недостаточным. Впрочем, как и для меня. Я предлагаю Сенату назначить Гая Цезаря губернатором обеих Галлий вместе с их легионами. В этом есть много преимуществ. Один губернатор для этих двух провинций сможет расставить войска вдоль их границ, и ему не надо будет делить силы на две провинции. В течение трех лет Заальпийская Галлия была неспокойна. Один легион для контроля над мятежными племенами — это смешно. Объединив обе провинции под властью одного губернатора, Рим будет избавлен от затрат на другие легионы.
Катон поднял руку, желая что-то сказать. Цезарь, сидя в кресле, широко улыбнулся ему.
— Марк Порций Катон, тебе слово.
— Ты так уверен в себе, Цезарь? — громко крикнул Катон. — Ты думаешь, что безнаказанно можешь приглашать меня высказаться? Может быть, и так. Но по крайней мере, протест против такого разделения империи сохранится в наших протоколах! Как преданно и замечательно новый зять говорит в пользу своего нового тестя! Неужели Рим дошел до того, чтобы покупать и продавать дочерей? Значит, так мы должны объединяться политически — покупая и продавая дочь? Тесть в этом позорном союзе уже использовал своего прихвостня с шишкой на лбу, чтобы обеспечить себе проконсульство, в котором я и остальные истинные патриоты Рима изо всех сил старались ему отказать! Теперь зять намерен обеспечить папе еще одну провинцию! «Один человек — одна провинция» — вот что гласит mos maiorum! Почтенные отцы, разве вы не видите опасности? Неужели вы не понимаете, что, если вы удовлетворите просьбу Помпея, вы своими руками посадите в крепость тирана? Не делайте этого! Не делайте этого!
