Владимир Владимиров - Повесть о школяре Иве
Парень на осле кончил петь, но где‑то в толпе зазвучала другая песня.
Рядом с Ивом шел рослый бородатый крестьянин, погонявший лошадь, навьюченную мешками. Крестьянин был в рваной рубахе. Ноги его были обернуты воловьей кожей, обмотанной до колен лыком. Возле него шел другой, маленького роста, с давно не бритыми впалыми щеками, в измятой суконной шапке, с высокой палкой в руках и корзиной с яблоками за спиной.
— Тебе хорошо с твоими яблоками, — говорил бородатый крестьянин. — Юркнул в толпу — королевские Сборщики и не заметят, прошел мост, а уж там никто тронуть не смеет. А мне с моей кобылой да с мешками куда деваться? Вот и считай: меньше чем четырьмя денье не отделаешься.
— Верно, — согласился другой, — они собирают на перестройку, на починки, а Малый мост, того гляди, рухнет — сваи гнилые. Куда деньги уходят?
— Куда? Сборщикам в карманы, вот куда!
— Вон монахи сколько тащат! С них брать не полагается — монастырское.
— С них бы и брать. У аббатства святого Германа в Лугах двадцать пять поместий, крестьян крепостных больше двух тысяч!
— Да ведь монахи и клирики — они папские, ик королю трогать невозможно.
— Это верно…
Страхи замка Понфор потонули в говоре, песнях, шуме этой пестрой толпы. Ив чувствовал себя слитым с этими людьми, такими своими, понятными. Радостное чувство наполняло его существо, он бодро шагал, вдыхая живительный воздух родной земли. А навстречу ему все яснее, все ближе, в колокольном звоне, в золотых лучах солнца возникал город, ни с каким не сравнимый, город науки Париж!
Глава VII
МАЛЫЙ МОСТ
Уже в те времена значение Парижа было велико благодаря тому, что город был расположен на Сене, главном речном пути на севере страны, и вблизи впадения в нее крупных притоков — Марны и Уазы. Реки были наиболее удобными и безопасными торговыми путями. Кроме того, через Париж проходила большая Орлеанская дорога, соединявшая южные приморские города с крупными городами севера, такими, как древний, сильно укрепленный Санлис — королевская и епископская резиденция. По мере роста внутренних и внешних торговых сношений Французского королевства росло и значение Парижа, стоявшего на узловом скрещении торговых путей.
В начале XII века торговая жизнь Парижа сосредоточивалась на правом берегу реки, вдоль которого и располагались причалы и пристани для купеческих судов, скотобойни, склады и королевская таможня, взимавшая пошлину с привозимых по воде товаров.
В соответствии с этим части города, примыкавшие к мостам правого берега, и сами мосты со своими жилыми постройками носили отпечаток обеспеченного житья зажиточных купцов, крупных торговцев, хозяев постоялых дворов и таверн, королевских чиновников и соборного духовенства. Левый берег Сены, к которому привела Ива Орлеанская дорога, был соединен с городом Малым мостом. Через него шли транзитные торговые обозы и оставалась лишь небольшая часть продовольствия, доставляемого местными крестьянами, в большинстве своем спешащими к богатым покупателям на мосты и пристани правого берега. К тому же Малый мост, как и показывает его название, был короче и уже правобережных мостов, почему и состав «мостовых жителей» его, и торговля были иными, чем на правой стороне реки. Тут ютились так называемые «философы», «ваганты»[35] — странствующие школяры, их «магистры» — учителя и беднейшие клирики, все по большей части не имевшие ни гроша за душой, и мелкие ремесленники и торговцы.
Ив еще издали увидел, что, кроме высокой башни моста, на берегу нет жилых домов, а виноградники и сады по обе стороны дороги тянутся до самой Сены. Подойдя ближе, Ив остановился, как и все другие, — начался осмотр товара и взимание пошлины королевскими сборщиками, медленно пропускавшими людей на мост через Малый замок — деревянную трехъярусную башню, крытую черепицей и окруженную двойным кольцом тоже деревянных стен с воротами. По обе стороны моста, по берегу, поросшему ветлами, стояли водяные мельницы, виднелись на воде рыбные садки[36]. Мельницы и садки» как сказал Иву бородатый крестьянин, принадлежали богатому аббатству[37] Святого Германа в Лугах.
— С аббатств, — рассказывал он, — за продовольственный товар да за их церковные изделия ничего не берут, а вместо того они зимой, в день святой Женевьевы и в день святого Викентия, ставят здесь бочки с вином, из которых сборщики и угощаются.
Когда Ив спросил, что это за странные кирпичные сооружения с высокими трубами расставлены по берегу, крестьянин объяснил, что это печи городского управления для выпечки хлеба населением. Из двадцати четырех хлебов горожанин отдает один хлеб в городскую мэрию. Крестьянин рассказал еще, что у Малого моста торговые речные суда не разгружаются, а причаливают у Большого моста, по другую сторону реки, и что в башне мостового замка есть и подземный ход и тюрьма.
— Все честь честью, — закончил он свой рассказ и, подмигнув и пожелав Иву счастья, остался со своей лошадью ждать осмотра.
Протискиваясь сквозь толпу к воротам, Ив увидел того маленького крестьянина с яблоками в корзине. Бедняге не удалось проскочить незамеченным: яблоки были тщательно закрыты, но кто‑то сбил крестьянина с ног, как раз когда он поравнялся со сборщиком, и яблоки покатились тому под ноги. Ив не стал ждать развязки этого печального происшествия и прошел воротами на Малый мост.
Суматошная бестолковщина и шум толпы остались по ту сторону замка, и на мосту было тихо, Город только еще просыпался По обе стороны моста стояли узкие деревянные дома с выступающими вперед вторыми этажами, с крутыми черепичными крышами, с высокими слуховыми окнами и с торговыми лавками или мастерскими в первых этажах. Ив увидел, как несколько человек дожидались, пока мясник в кожаном фартуке и с засученными рукавами рубахи, с широким ножом у пояса открывал свою лавку. Он откинул нижнюю часть железного ставня, тот, опершись о выступ фундамента, образовал прилавок, загромоздив чуть ли не половину мостового проезда. Затем мясник поднял верхнюю часть ставня, укрепил его как навес и начал раскладывать по прилавку куски мяса. Ив понял, что люди эти местные жители, и подошел к ним, чтобы спросить, где живет магистр Петр, которого они, конечно, не могли не знать. Но на его расспросы они молча пожимали плечами, и только одна женщина ответила:
— Мало ли их тут шатается, бездельников! Вон идет один из них, пойди грроси его.
Женщина указала на худого безбородого старика в черной длиннополой одежде и в круглой шапочке, медленно шагавшего, заложив руки за спину.
Ив подошел к нему, снял шляпу и, не зная, как вежливее обратиться к незнакомцу, молча ждал, чтобы тот заговорил первым.
— Ничего у меня нет, — неприязненно проворчал незнакомец. — Нечего попрошайничать, много тут вас таких развелось!
— Мне ничего не надо, — робко ответил Ив, — я хотел только спросить вашу милость, не знаете ли вы, где живет магистр Петр.
— О–о! Магистр Петр! Как не знать, знаю. Пойдем, я тебе покажу.
Когда, по указанию незнакомца, продолжавшего свой путь. Ив остановился у таверны, над дверью в которую висела на крючке железная лошадь, он усомнился, правильно ли то, что здесь живет магистр Петр: разве может такой человек жить в таверне? Из приотворенной двери доносился грубый мужской голос, выкрикивающий непристойные слова, и тянуло смешанным запахом вина, чеснока и горелого жира, Это заставило Ива осторожно открыть дверь В ту же минуту тот же мужской голос рявкнул о резким выговором южанина:
— Тебе что тут надо?
И окрик этот относился не к кому другому, как к Иву. Кричавший стоял перед ним, широкоплечий, толстый, с взлохмаченными волосами и черной бородой, густыми усами, завернутыми в кольца, и выпученными круглыми, как у быка, глазами, устремленными на Ива.
— Мне сказали, будто у вас тут живет магистр Петр. — нерешительно сказал Ив.
— Не «будто», а на самом деле живет! А ты, по всему видно, бродячий школяр? Входи, входи!
И черный человек схватил Ива за плечо и втащил в таверну.
— Сюзанна! — крикнул он женщине, перетиравшей посуду. — Проводи‑ка парня к магистру Петру! — И, хлопнув Ива по спине, сказал: — Деньги есть? Приходи, жареного голубя отведаешь, и кружка вина с дороги тоже полезна Не видать мне февраля месяца, если еще где‑нибудь есть такое вино, как в таверне. «Железная лошадь»!
Женщина провела Ива в глубину комнаты, за стойку с расставленными на ней глиняными кружками и мисками, с горками ржаного и ячменного хлеба, со свешивающимися с потолка связками красного перца, и через низкую дверку вверх по темной скрипучей лестнице. На площадке женщина указала на дверь и, шепнув: «Вот здесь», — ушла обратно. Ив тихо постучал в дверь, из‑за которой раздался какой‑то выкрик. Приняв это за разрешение войти, Ив потянул за ручку двери, издавшей жалобный стон Ив перешагнул порог низкой и довольно широкой комнаты. В одной из стен было четыре узких окна близко друг от друга. Одно из них было закрыто внутренними деревянными ставнями, остальные открыты, и в них видно было безоблачное небо, а по деревянным балкам потолка текли синевато–золотистые отблески воды — окна выходили на реку.
