Сергѣй Штернъ - Въ огнѣ гражданской войны
И до, и во время революціи имѣли мѣсто случаи ассигнованія отдѣльными представителями торгово-промышленнаго міра крупныхъ суммъ въ распоряженіе крайне-лѣвыхъ партій. Доходило до того, что въ составъ забастовочныхъ фондовъ поступали суммы, полученныя изъ рукъ промышленниковъ. Такова была острота желанія покончить со старымъ режимомъ въ верхахъ русскаго торгово-промышленнаго класса.
Едва ли не во всѣ составы Временнаго Правительства входили видные представители торговли и промышленности. Все это были люди безупречной честности и патріотизма, но мало подготовленные къ государственно-административной работѣ, часто — неврастенически-безпомощные и, главное, оторванные отъ своего класса. За ними часто не было ни сплоченной силы, ни большого вліянія въ ихъ же средѣ. Это были, попросту, нѣсколько даже деклассированные буржуа, типичные представители русской интеллигенціи, со всѣми ея достоинствами и недостатками. Въ этихъ кругахъ, довольно вліятельныхъ и авторитетныхъ въ столицахъ, а также въ крупныхъ центрахъ — Одессѣ, Кіевѣ, Ростовѣ и др., царила со времени революціи изрядная растерянность, искреннее желаніе пойти на уступки духу времени, ограничить себя, пойти на матеріальныя жертвы.
Тѣмъ временемъ, въ болѣе широкихъ кругахъ купечества и промышленниковъ стала все болѣе ярко обозначаться спекулятивная лихорадка. Иной купецъ-спекулянтъ готовъ былъ поддерживать крайне-лѣвую газету, лишь бы ему никто и ничто не мѣшали въ его спекулятивныхъ операціяхъ. Власть, увлеченная общими вопросами, сразу не обратила должнаго вниманія на ростъ спекуляціи, изъ нѣдръ здоровой части купечества не возникло достаточнаго противодѣйствія спекулятивнымъ стремленіямъ, репрессивныя мѣры не давали результатовъ, корпоративная борьба со спекулянтами осложнялась тѣмъ, что торговать и промышлять стали люди, чуждые купеческому и промышленному міру, никуда не записанные и нигдѣ не зарегистрированные. Ростъ спекуляціи внесъ не мало горючаго матеріала въ костеръ революціи. Въ широкой публикѣ, преувеличивая роль спекуляціи въ дороговизнѣ жизни, стало накопляться глухое недовольство противъ спекулянтовъ, подъ именемъ которыхъ, обобщая факты, стали подразумѣвать чуть ли не всю буржуазію. Забывая разстройство транспорта, нехватку сырья и топлива, параличъ промышленности — массовый обыватель выдѣлялъ изъ всѣхъ виновниковъ все растущей дороговизны — спекулянта. Спекуляція стала невольной пособницей большевизма, его двигателемъ и косвеннымъ проводникомъ.
Въ то время, какъ меньшинство торгово-промышленнаго класса предавалось спекуляціи, большинство его представляло собою картину полной безпомощности и растерянное ги передъ приближавшимся шкваломъ большевизма. О какомъ бы то ни было организованномъ противодѣйствіи не было и рѣчи, почти не сказывалось даже стремленія помочь хотя бы матеріально анти-большевистской работѣ и пропагандѣ. На фронтъ и въ армію ежедневно отправлялись сотни пудовъ большевистской литературы — и очень мало литературы патріотически-государственнаго направленія. Въ такой же степени сказывалась и разница въ средствахъ, которыми располагали крайнія и умѣренно-лѣвыя партіи. Добровольческая армія временъ ген. Корнилова и Алексѣева нуждалась въ нѣсколькихъ тысячахъ рублей. Богатая часть купечества и промышленнаго міра, словно скупые рыцари, ревниво охраняли свои капиталы, которые скоро попадали цѣликомъ въ руки большевиковъ. Извѣстенъ случай, какъ одинъ богатый южный купецъ сказался не въ силахъ дать сто тысячъ рублей, какъ пай въ солидное анти-большевистское издательское дѣло, а нѣсколько дней спустя уплатилъ милліонъ рублгй наличными въ качествѣ контрибуціи большевистской «власти». Люди, много и крупно нажившіе за время войны и революціи, жались при сборахъ пожертвованій на нужды Добровольческой арміи, чтобы затѣмъ вносить громадныя суммы, откупаясь отъ лапъ чрезвычаекъ.
Сколько унизительнаго, тяжелаго и жалкаго было въ этихъ сборахъ «контрибуціи съ буржуазіи», производившихся большевиками! Такая комиссія нѣсколько разъ создавалась большевиками, между прочимъ, и въ Одессѣ. Общая сумма обложенія опредѣлялась мѣстнымъ совдепомъ, а раскладка и взысканіе ея поручались комиссіи изъ представителей заинтересованныхъ круговъ. Комиссія разбивалась на секціи — по спеціальностямъ, — каждая секція внимательно и долго обсуждала матеріальное положеніе каждаго лица, подлежащаго обложенію по данной группѣ. Люди ловкіе, не взирая на наличіе крупныхъ средствъ, оказывались часто обложенными слабѣе скромныхъ и безсловесныхъ «буржуевъ». Главари секціи нерѣдко умудрялись совсѣмъ забыть о себѣ при раскладкѣ. Большевики только и занимались тѣмъ, что торопили со взносами. Взирая не безъ презрѣнія на всю процедуру раскладки, они всячески терроризировали руководителей раскладочной комиссіи, чтобы тѣ къ опредѣленнымъ срокамъ вносили назначенную контрибуцію. Угроза отправить не желавшихъ или не имѣвшихъ возможности уплатить требовавшейся съ нихъ суммы «на Алмазъ» висѣла въ воздухѣ, а всѣ въ городѣ знали, что на большевистской яхтѣ «Алмазъ» съ «буржуями» шутокъ не шутятъ. Бывали случаи арестовъ и отправокъ въ тюрьму неисправныхъ плательщиковъ контрибуціи или же членовъ «неаккуратной» секціи. Начинались хлопоты, исканіе денегъ и, въ конечномъ результатѣ, — обычно требуемая сумма вносилась. Трудности найти и внести деньги наличными создавали особенно много волненій и непріятностей. Иные купцы, опасаясь ареста, умудрялись скрываться, тогда арестовывали ихъ близкихъ — то жену, то старика-отца, то дѣтей. Узнавъ объ этомъ, скрывавшійся часто являлся къ большевистскому «начальству», захваченнаго вмѣсто него заложника выпускали на свободу, но впослѣдствіи случилось, что скоро затѣмъ главу фирмы разстрѣливали, такъ какъ близкіе его не могли найти къ сроку требуемой суммы. Имѣли мѣсто случаи разстрѣловъ купцовъ, близкіе которыхъ запаздывали со взносомъ контрибуціи буквально на нѣсколько часовъ. Однажды какъ-то большевики пригрозили обстрѣломъ города изъ судовыхъ орудій, если не будетъ внесена многомилліонная сумма мѣстной буржуазіей. По городу были расклеены соотвѣтствующія прокламаціи, большевистскіе опричники, разъѣзжая на грузовикахъ по городу, наводили панику своимъ недвусмысленнымъ поведеніемъ. Надъ всѣмъ городомъ нависла туча отчаянія, страха и тоски. У зданія банка, въ который вносилась «контрибуція», стояла цѣлый день толпа. У окошечекъ кассъ, гдѣ принимались взносы, съ утра до поздняго вечера стояли длинные хвосты лицъ, ждавшихъ очереди и чаявшихъ, избавившись отъ личной опасности, избавить оть нависшей угрозы бомбардировки и весь городъ.
Въ эти тревожные дни было не до выясненія того, кто виноватъ въ создавшемся положеніи, но должно отмѣтить, что одесская буржуазія сама была въ извѣстной степени виновата въ нависшемъ надъ ея головами кошмарѣ. Большевиковъ развратили угодливостью, подхалимствомъ, прислужничаніемъ, трусостью, недостаткомъ собственнаго достоинства. Когда первоначально насильственное обложеніе буржуазіи производилось въ Одессѣ нѣкіимъ анархистомъ Рытомъ въ пользу безработныхъ, то развѣ подъ призывомъ о созывѣ собранія облагаемыхъ не красовалась рядомъ съ подписью самого Рыта подпись одного виднаго одесскаго банковскаго дѣятеля и заводовладѣльца? Развѣ этоть же промышленникъ не поспѣшилъ затѣмъ привѣтствовать пресловутаго Муравьева, большевистскаго Малюту Скуратова, котораго стойкій «буржуй» величалъ «другомъ трудового народа»? Впрочемъ, когда прибыли нѣмцы, то другъ Рыта и Муравьева былъ первымъ изъ промышленниковъ, который сталъ «не признавать» заводскихъ комитетовъ и теперь съ ними не считаться. Безшабашнаго Муравьева могъ еще въ не малой степени развратить и тотъ фактъ, что въ его лицѣ привѣтствовалъ, «твердую власть» къ конфузу одесской интеллигенціи, публично, на многолюдномъ собраніи, одинъ изъ видныхъ и вліятельныхъ мѣстныхъ домовладѣльцевъ, оказавшійся, къ сожалѣнію, къ тому же, и... предсѣдателемъ совѣта присяжныхъ повѣренныхъ.
Впослѣдствіи уже въ 1919 г., одесскіе большевики, не получивъ къ назначенному ими сроку контрибуціи въ 1/2 милліарда рублей, стали въ широкихъ размѣрахъ примѣнять терроръ въ отношеніи къ представителямъ буржуазіи. Большинство членовъ комиссіи по обложенію было арестовано, причемъ немолодыхъ купцовъ, домовладѣльцевъ и промышленниковъ заставляли таскать къ порту тяжелые мѣшки, производить земляныя работы, выгребать нечистоты въ тюрьмѣ и т. д. Издѣвательствамъ и измываніямъ не было конца и предѣла. Арестовавъ комиссію по обложенію, большевики передали взысканіе контрибуціи своему комиссаріату финансовъ, которому также не удалось получить болѣе 1/3 назначенной суммы. Стала практиковаться система взятія заложниками и членовъ семьи облагаемаго, въ порядкѣ краснаго террора разстрѣливались купцы, родня которыхъ металась по городу въ поискахъ недособранныхъ еще нѣсколькихъ тысячъ совѣтскихъ рублей.
