От Руси к России - Александр Петрович Торопцев
Она ворвалась на царский двор. Алексей Михайлович, проявив исключительное самообладание, спокойно выслушал бредовый лепет сына Шорина, повелел взять юношу под стражу.
«Если не выдашь бояр, – рявкнул кто-то из толпы, – то мы сами схватим их и вышибем палками из них мозги!»
И в этот момент царь отдал приказ подоспевшим стрельцам: «Хватайте бунтовщиков!».
Хорошо организованный отряд воинов принялся за привычную для себя работу. Толпа с ревом разбежалась, потеряв при этом более ста пятидесяти человек, утонувших в Москве-реке, и еще больше убитых стрельцами. В Москве Куракин старался вовсю: его слуги схватили около 200 грабителей.
Затем началась расправа.
Около ста пятидесяти человек повесили неподалеку от Коломенского. Многих пытали, отрубали руки, ноги. Кому-то повезло чуть больше: их клеймили буквой «б» (бунтовщик) и отправляли с семьями на вечное поселение в отдаленные уголки страны: в Сибирь, на Терек. Медные деньги, однако, были в обороте еще год. Серебряный рубль стал стоить пятнадцать медных рублей – и царь наконец отменил медные деньги.
Внутренняя неурядица вынудила Алексея Михайловича забыть о продолжении войны с Польшей. Три последующих года русские дипломаты пытались найти общий язык с поляками. С трудом удалось заключить перемирие до июня 1665 года. И лишь 12 января 1667 года Русское государство и Польша подписали договор о перемирии до июня 1680 года. Андрусовский договор вернул Москве многие земли, но некоторые историки считают, что русский царь, успешно начавший войну в 1654 году, мог взять у поляков больше. Мог. Если бы у него было чем брать, если бы страну Московию не трясло изнутри.
Андрусовский мир был заключен исключительно своевременно для царя: на юге Русского государства зарождалось восстание Степана Разина. Можно с уверенностью сказать о том, что если польские дипломаты предвидели бы, какой ущерб нанесет Москве этот лихой атаман, то вряд ли итоги перемирия 1667 года были бы столь же выгодными для русского царя.
Восстание Степана Разина
У Москвы были свои галлы в лице шведов, литовцев и поляков; Москва имела своего яростного и непримиримого Ганнибала в лице сразу нескольких крымских ханов – Менгли-Гирея, Девлет-Гирея, Казы-Гирея и так далее; у Москвы были свои этрусски в лице великих киевских князей… Москве нужен был свой Спартак. И он появился (хотя, конечно, говорить о параллелях в истории двух классических империй – Римской и Российской – можно с большими оговорками).
Московский Спартак даже имя имел очень созвучное с Римским – Стенька Разин, Степка Разин, Спартак. Жизненные пути их, воинские подвиги, личностные качества, отношение к людям, зверства, конечно же имеют много уникального, как уникальны в своих деталях история Апеннинского полуострова, Средиземного моря, Москвы, московского пространства, Восточной Европы, как уникальна и неповторима жизнь любого человека на Земле. И все же есть у того и другого вождей восстаний нечто общее, а может быть, и закономерное.
Они явились на свет Божий, они возглавили голытьбу (один – гладиаторов, другой – вольных казачков) в тот момент истории государств, когда Римская держава и страна Московия делали последние шаги на пути к империи. Случайно ли это совпадение? Случайно ли на Апеннинах в середине I века до н. э. и в Восточной Европе во второй половине XVII века появилось много не ухоженных историей людей, сильных, талантливых, тщеславных, готовых драться не на жизнь, а на смерть с властью, с теми, кто считал их людьми третьего сорта, а то и отбросами общества?
О русском Спартаке – Стеньке Разине – написано вполне достаточно и художественных произведений, и научных исследований, хотя спорного в его судьбе много.
Но вот что пишет о нем очевидец тех событий голландский парусный мастер Ян Стрейс в своей замечательной (в некоторых главах, впрочем, компилятивной) книге «Три достопамятных и исполненных многих превратностей путешествия по Италии, Греции, Лифляндии, Московии, Татарии, Мидии, Персии, Ост-Индии, Японии и различным другим странам…».
«Из казаков происходит Стенька Разин, который… осмелился дерзко восстать против царя Алексея Михайловича. Он сам объявил причину своего ослушания – месть за брата, погубленного боярином, князем Юрием Алексеевичем Долгоруким в 1665 году. Тот был в походе против поляков с отрядом донских казаков, состоявших на царской службе. С наступлением осени, когда его верная служба в походе окончилась, он попросил у названного князя отпустить его со своим отрядом; но князь, которому нелегко было отказаться от его службы, не дал на это согласия, после чего казаки, не получив отпуска, ушли домой по приказу брата Стеньки, на что полководец рассердился и тотчас повелел схватить Разина как зачинщика и повесить. Это принято считать причиной его недовольства, или, вернее, поводом к его варварским жестокостям. Но это неверно, что следует из того, что он выступает с оружием не только против царя, но и против шаха персидского, который не причинил ему ни вреда, ни несправедливости, так что настоящую причину и основание его жестокого и злонамеренного поведения приходится искать в нем самом»[158].
Именно в самой личности Степана Разина и его ближайших помощниках искать нужно причину зверств. «Человек – творец своей судьбы», сильный человек является одновременно истцом и ответчиком перед самим же собой (!) за все свои добрые и злые дела. Это – так. Это не всем удается: спрашивать с самого себя же и отвечать перед самим же собой по самому крупному счету. Степан Разин обладал этим качеством, как и Спартак, и многие вожди, атаманы, паханы и бугры. Само по себе это качество сильных людей симпатичное: умел зверствовать, умей и отвечать. Но… какая радость от этого двойного умения тем, кто был невольной, невинной жертвой злодеяний разбойников Разина?
Коротко о ходе событий восстания «русского Спартака» можно сказать следующее. Степан Разин возглавил крупную шайку казаков, среди которых очень много было беглых крестьян, недовольных царской политикой закрепощения, стал гулять по Волге, грабя купцов, как русских, так и чужеземных, в 1669 году совершил отчаянный и очень успешный грабительский поход в Персию, вернулся на Волгу, затем перешел на Дон. Слава о нем быстро распространилась по стране. К нему со всех сторон стекалась голытьба, «голутвенные» люди. Деваться им некуда было! Сбежав из центральных областей Русского государства, они здесь, в степи, не имели практически никакой возможности жить мирным трудом. Уже не шайка разбойников, но разбойничье войско собралось у Степана Разина.
Он повел его на Волгу, летом 1670 года взял Астрахань, устроил в городе резню бояр, не
