От Руси к России - Александр Петрович Торопцев
Шведы первыми вмешались в русско-польские дела, и король Карл-Густав сначала завоевал все коренные польские земли, а затем гетман литовский Януш Радзивилл объявил себя подданным шведского короля в обмен на обещание вернуть ему завоеванные русскими земли.
До начала русско-польской войны Швеция являлась союзником страны Московии, но Алексей Михайлович перед торжествами в Успенском соборе просто обязан был продумать ситуацию на три-четыре года вперед, тем более, что закончившаяся в 1648 году Тридцатилетняя война в Европе была еще свежа в памяти у всех серьезных политиков. Русский царь, похоже, об этой войне вообще не думал. И о ее последствиях – тоже. И о том, что опыт этой интереснейшей, драматичной войны активно осваивали все страны Европы. И Швеция в том числе.
Монархи, полководцы, военные инженеры исследовали все перипетии боевых действий, улучшали на базе этого организационную структуру, связку войско-страна, меняли стратегические концепции ведения боевых действий на огромных территориях в течение длительного периода на основе резкого улучшения тактико-технических данных огнестрельного оружия, разрабатывали проекты крепостных сооружений… Европа бурлила! Швеция в этом отношении не уступала ведущим странам, скорее наоборот – опережала их.
А русский царь, помолившись в Успенском соборе, пошел воевать, ни о чем вышесказанном даже не подумав. И, естественно, для него и для его дипломатов было полной неожиданностью вмешательство австрийского императора и папы Римского в русско-польские дела, причем на стороне Польши. Да и война со Швецией не была запланирована в Кремле.
Не догадывался царь и о поведении гетманов Украины. на которых русские рассчитывали. В 1560 году, когда положение русских в войне с Польшей резко ухудшилось, гетман Юрий Богданович Хмельницкий разорвал союз с Москвой и подписал с Польшей Слободищенский трактат. И Русское государство в который уже раз оказалось в полном одиночестве в борьбе сразу с несколькими противниками.
Поляки пошли в наступление, одержали в 1660 году великолепные победы над русскими, и только чудо спасло Москву от большого позора. Нужно было срочно принимать экстренные меры. В казне катастрофически не хватало средств. Московское правительство вынуждено было в 1661 году заключить в Кардиссе вечный мир со Швецией, которая приобрела все добытые русскими в тяжелых боях города Ливонии.
Чтобы хоть как-то поправить финансовые дела, правительство Москвы положило на купцов и промышленников «пятую деньгу». Это отрицательно сказалось на экономике страны. Затем, надеясь скопить в казне серебро для выплаты жалованья воинам, правительство решило пустить в оборот медные монеты, издав указ о том, чтобы медные монеты шли по той же цене, что и серебряные.
Это было странной мерой улучшения экономического положения. Естественно, медные деньги (а ими расплачивались первое время с воинами, с государственными чиновниками) купцы старались не брать за свой товар. Это привело к обесцениванию медных монет. Кроме того, в Москве появились фальшивомонетчики, выпустившие в общей сложности монет на 620 тысяч рублей.
В 1661 году за рубль серебряный давали два рубля медных.
В 1662 году – восемь рублей медных.
Приказу тайных дел удалось схватить несколько фальшивомонетчиков. Им отсекали руки, заливали горячим оловом глотки, а отсеченные руки прибивали к стене денежного двора. Приказ тайных дел работал напряженно. Но по городу, недоверчивому, гуляли страшные слухи о том, что Милославский, тесть царя, вместе со своими подчиненными за крупные взятки отпускали фальшивомонетчиков. Кто порождал эти взрывоопасные слухи? Кто писал «подметные письма» и прибивал их к стенам домов? Может быть, шведские или польские шпионы? Нет: сами русские.
25 июля 1662 года Алексей Михайлович отдыхал в селе Коломенском, не зная, что уже родилась у лобного места буря. Пять тысяч человек собралось по чьей-то воле неподалеку от Фроловских ворот. Разгоряченные люди читали «подметные письма» о грязных делах царского тестя. Затем толпа разделилась: самые предприимчивые и наглые стали грабить богатые дома, а те, кто посмелее, отправились прямо к царю, в село Коломенское.
«Милославского! Матюшина!!» – быстро крепли голоса людей.
Царь, узнав о бунте, повелел тестю и его другу спрятаться в покоях царицы – туда толпа ворваться не рискнула бы, а сам отправился на богослужение. В тишине небольшого уютного храма священник отслужил обедню. Алексей Михайлович, на вид спокойный, не спеша вышел из церкви и увидел бежавших прямо к нему громкоголосых людей. Нет, они не должны были напасть на него. Им нужны были Милославский и Матюшин. Толпа приблизилась к царю.
«Милославского! Матюшина!!» – услышал монарх грозное требование и стал голосом тихим, мирным говорить людям уже ставшие для него привычными фразы. Сыск учиним. Во всем разберемся. Всех виновных накажем. Люди с недоверием относились к его обещаниям, нервничали, хватали за пуговицы царской одежды. Люди устали ждать, им хотелось крови. Побыстрее.
Царь дал им клятвенное обещание во всем разобраться и протянул людям руку. Кто-то из толпы ответил на предложение монарха, они ударили по рукам, как два кореша в кабаке, народу этот жест понравился, и толпа, возбужденная, гордая, все еще злая, но уже не кровожадная, отправилась в Москву.
По пути настроение людей изменилось. Им захотелось принять участие в грабежах. Дом чиновника Шорина, собиравшего с народа пятую деньгу, они разграбили вмиг, схватили сына его пятнадцатилетнего. Тот заблаговременно переоделся в одежду простолюдина, хотел обмануть толпу, выжить. Возраст у него был такой, когда уж очень жить хочется, когда человек начинает понимать ценность бытия, и это прозрение уже делает любого страстным жизнелюбом. Сына Шорина многолюдная толпа узнала. Юношу схватили.
На счастье подоспел посланный царем князь Иван Андреевич Хованский. «Не берите грех на душу, не губите парня!» – просил он, а толпа ему отвечала на это шумно: «Ты человек добрый. Нам до тебя дела нет. Скажи царю, чтобы он поскорее учинил сыск и выдал нам виновных!».
Князь Хованский уехал в Коломенское, толпа с сыном Шорина направилась туда же. «Ты не реви, как младенец, и не дрожи, – говорили люди пленнику. – Мы тебя не убьем. Сейчас скажешь царю-батюшке, что вытворял твой отец, и будешь жить!» Сыну жить очень хотелось.
Толпа встретилась с такой же толпой, возвращавшейся из села Коломенского. Вожаки, схватившие сына Шорина, уговорили возвращавшихся повернуть назад. Мол, у нас есть доказательства, зачем ждать, пока царь учинит сыск? Мы ему поможем. Усилившись, толпа хлынула к царю, не понимая, чт Алексей Михайлович без дела эти грозные часы не сидел. Выходя из города, люди даже не обратили внимание на то, что за ними вдруг
