Луис Пинедо - Испанская новелла Золотого века
— Подумай, жена, — говорит землевозчик, — судья так рассудил.
— А пусть его судит и рядит, — промолвила жена, — а чтобы собственный дом блюсти, у меня у самой рассудка хватает, и не видеть мне царствия небесного, если я ее на порог пущу.
С тем ее и проводили, а муж неподалеку был, следом шел, ибо мог предположить, как дело обернется; забрал он свою женку и остался премного доволен и счастлив.
Через несколько дней снова пошел купец к алькальду с нижайшею просьбой, поставил еще свидетелей, правых и достойных веры, которые и показали, что золотые — его, купцовы, а потому опять призвали землевозчика с котомкой. Принес землевозчик деньги, и алькальд повелел их купцу отдать. Протягивает землевозчик суму, а сам думает, что опять ведь купчик деньги не примет, и говорит:
— Знаете что, сударь мой, ведь тут всего восемьдесят, остальные мне в хозяйстве пригодились.
А купец:
— Восемьдесят ли, семьдесят — давай-ка их сюда, я и считать-то не хочу: с паршивой овцы хоть шерсти клок — беру их за сто. Ступай себе с Богом, мил человек.
На том дело и кончилось, все остались премного довольны и разошлись по домам.
Как прослышал водовоз, что все свое получили: купец — деньги; тот, другой — свою жену, — так и предстал перед алькальдом и челом бьет: рассуди, мол, чтобы мне вернули скотинку, ладно уж, пусть бесхвостую; на том и порешили: забрал он своего осла, а землевозчику прибыль — двадцать дукатов и тяжбе конец.
Небылица девятая
Северино в плен попал,
Долго в Турции томился,
Но богатым воротился
И Розину в жены взял.
Один барселонский купец по имени Иларио отправил в Неаполь сына своего Северино, чтобы тот получил пять тысяч дукатов — должок, означенному Иларио причитающийся. Деньги-то сын получил, однако же так ловко ими распорядился, что очень скоро утекли они в карманы других тамошних купцов. Остался Северино без гроша и, узнав, что стоит в порту корабль под парусами и ждет лишь попутного ветра, чтобы плыть в Барселону, вышел на нем в море и после недолгого плавания высадился в желаемом месте и вступил в город. Время было позднее, постоялого двора не найти, и решил Северино устроиться на ночлег напротив родительского дома под скамьей, чтобы, если ненароком задремлет, не сняли бы с него плаща. И вот увидал он из-под скамьи, как некто бросил камешек в окно этого же самого дома; показалась девица и молвила:
— Придите в полночь, сударь мой, сейчас еще не время.
Мужчина удалился, а около полуночи Северино выбрался из-под скамьи и тоже бросил свой камешек, и опять девица подошла к окну и сказала:
— Ловите, сударь.
Он подставил плащ и поймал узелок с одеждою и дорогими украшениями.
— Я сейчас спущусь, — молвила она, а через минуту уже была внизу и не успела порог переступить, как обняла крепко своего спутника и сказала:
— Ну, в дорогу, сударь мой.
И вот, взявшись за руки, вышли они из города и направились в Валенсию.
Они проделали уже порядочный путь, когда стало светать, и девушка увидала, что с нею не тот, кого бы ей видеть хотелось: и принялась она громко сетовать и проклинать свою судьбу, а Северино ей на то отвечал:
— Не ропщите, сударыня моя, но сочтите за счастье, что оказались вы со мною: ведь я — сын Иларио, одного из богатейших купцов в этом городе.
Тут она его узнала, и поскольку поправить уже ничего было нельзя, вместе с ним дальше пошла, а когда совсем развиднелось, свернули они в лесок, от чужих глаз подальше, где дали друг другу слово стать мужем и женою и поклялись в верности, после чего с великой радостью бракосочетание свершили.
Не было в том лесу воды для питья, и решил Северино выйти к морю, чтобы и ручей какой-нибудь приискать, и высмотреть, может быть, корабль, на котором они с Розиной, ибо так девица назвалась, смогли бы отплыть. Но, к вящему своему несчастью, чуть только ступил он на берег, как был схвачен нечестивыми магометанами. Она же, беспокоясь, что дружок все нейдет, поднялась на вершину холма и увидала, как его пленного уводят на корабль. Невзирая на жестокий свой жребий, не пала Розина духом: сделала из тряпицы маленький мешочек, уложила туда все свои драгоценности и зашила в пояс, к самому телу. Осмотрелась она по сторонам — в какую поведет ее случай, и вдали разглядела хижину, куда скорыми шагами и направилась. Хижина оказалась заперта, и на зов никто не откликался; тогда решилась она перелезть через стену, которая была ниже прочих, и проникнуть внутрь. А поскольку хижина сия была при выпасе, обнаружила она в каком-то закуте все из одежды, что пастуху потребно; тут в мгновение ока сняла она свое платье и переоделась подпаском, решив отныне зваться Северино, как и возлюбленный ее супруг, после чего направилась в город Валенсию, а когда остановилась в Грао, дабы передохнуть несколько дней, спросил трактирщик, не хочет ли, мол, гость у него служить остаться. Получив согласие, осведомился, как зовут; сказала она, что Северино — так и было в книгах записано.
Оставим теперь Розину в ее мужском наряде и вернемся к Северино, который в плену назвался Розино, взяв имя госпожи своей. Привезли его в Константинополь, ибо корсары оказались турецкими; достался он Великому Турку, и поскольку весьма тому приглянулся, велел он нового раба приодеть и при дворце оставить. Был Розино до крайности услужлив, всегда стремился угодить и еще на виуэле[8] искусно играл — оттого все его любили и жаловали, в особенности же сам Турок: вечера не проходило без того, чтобы не просил он юношу перед собою сыграть и спеть. И вот Мадама, дочь Великого Турка, столь часто видя Розино, влюбилась в него и, не зная, каким образом страсть свою перед ним обнаружить, попросила отца, чтобы позволил ей брать у него уроки музыки. Согласился Великий Турок, и очень скоро по манерам ее и обхождению догадался Розино, что Мадама влюблена в него без памяти, но из скромности и благоразумия виду не подал, дабы не утратить положения, уже приобретенного; однако исправно принимал даяния и милости, каковыми султанова дочь его, своего учителя, каждодневно осыпала.
Между тем под мирным флагом зашло в константинопольскую гавань торговое судно из Барселоны. Узнал об этом Розино, отправился к морякам и упросил их, в случае если будут о нем справляться, чей он сын, сказать, что знатных-де родителей, и добавил, что ничего на том не прогадают. А как дошла до Мадамы весть, что тот корабль — из города, откуда ее учитель родом, она втайне направила туда людей, чтобы те осведомились о Розино: знатен он, нет ли, и какое у него состояние. Когда ей передали, что он высокого рода, еще более укрепилась любовь, каковую султанова дочь к слуге питала; и лишь только прошел слух, что судно собирается отплыть, дала она Розино шкатулку с дорогими каменьями, чтобы послать в подарок его отцу и матери, а еще перстень, чтобы носил у нее на службе взамен старого, того, что в лесу вручила ему Розина в залог счастливого супружества. Принял юноша драгоценности, подивился их роскошеству и щедрости Мадамы; затем подложил в шкатулку перстень Розины, а шкатулку запер и запечатал, как положено, и отдал морякам, хорошенько наказав шкатулку эту с ценнейшим бальзамом отвезти в Барселону и отдать отцу его, Иларио, в собственные руки. Отправились моряки с Богом, и плавание было благополучным и счастливым, — только что вот в Барселоне стать на якорь они не смогли, а привела их непогода к берегам Валенсии, и даже там они вынуждены были все лишнее сбросить за борт, дабы не затонуть. А чтобы спасти шкатулку, их попечению столь препорученную, один из моряков выбрался с нею на сушу и отдал ее на сохранение трактирщику в Грао; по счастью, попала она в руки Розины, которая теперь Северино прозывалась.
Буря улеглась, поправили моряки свой корабль и с попутным ветром подняли паруса, забыв о шкатулке. Видя такое небрежение, велела Розина прочесть, что написано на ярлыке, прилаженном к шкатулке, а там значилось; «Передать Иларио в Барселоне», При людях она смолчала, а ночью тайком пробралась к шкатулке, решив посмотреть, что же там внутри, и первое, что увидала, был перстень, который она подарила возлюбленному своему Северино, Подивилась она тому, а также драгоценным каменьям, какие вместе с перстеньком оказались, и молвила про себя: «Пресвятая Мария, владычица! Что может значить сие знамение? Или, к злосчастию моему, умер возлюбленный мой супруг Северино?» Поскорее закрыла она шкатулку и, неустанно Бога моля, чтобы пришла ей весточка о Северино, дни и ночи проводила в печали и смертной тоске.
Что же до Северино, то, поскольку докучала ему Мадама своей любовью, а он поддаваться не желал, смилостивился над ним Господь и послал ему помощь. Стоял о ту пору в Константинополе испанский корабль с охранною грамотой Великого Турка, а как пришло ему время поднять паруса, стала Мадама умолять Розино, чтобы они вдвоем на этом корабле бежали, — она-де даст ему и денег, и каменьев в изобилии. Притворившись, что согласен, забрал он обещанные дары да и отплыл один, без нее; и с попутным ветром в несколько дней добрался корабль до Испании и бросил якорь у валенсийских берегов. Высадился Розино со всеми своими богатствами и расположился в том доме, где супруга его осталась, переодетая в мужское платье; и как услышал он имя «Северино», так с нее глаз и не спускал» но все же сомневался, она ли, нет ли, а чтобы окончательно удостовериться, отвел ее незаметно в сторонку; тут они узнали друг друга и обнялись в великом ликовании. Рассказала ему Розина, как попала к ней шкатулка с драгоценностями, которую посылал он к отцу, и тот перстень, что она ему, Северино, в лесу подарила. Очень Северино тому порадовался и объявил трактирщику, что пастушок Северино по-настоящему Розиной зовется, и что Розина эта — его жена и возлюбленная супруга, а за хорошее с нею здесь обхождение он благодарит; и, не чинясь, дал трактирщику несколько каменьев. Надела тут Розина роскошное платье да дорогие украшения, и поплыли они в Барселону, где предстали перед родителями, которые им были рады-радешеньки, а через несколько дней и свадьбу сыграли, богатую да веселую.
