Борис Васильев - Владимир Мономах
— Ведь это он прикрыл Мономаха своей грудью от стрелы.
— Но Добрыня убил стрелка!
— Да, это важнее…
Свирид улыбнулся:
— Ратибор тоже получит дворянство. Это я тебе обещаю.
— А ему за что могут пожаловать?
— Он же моего побратима прикрыл!
— Это справедливо.
— Ну, а теперь займемся делами.
— Лучше — по пальцам, — сказал князь кривичей. — Я буду их загибать…
Свирид пожал плечами:
— Первое. Добрыню и Ратибора срочно отправить под руку Мономаха.
— Раз, — вождь кривичей загнул палец.
— Второе. Сейчас же собрать военный совет, созвав на него всех командиров конных частей и командира лазутчиков.
— Два.
— Третье. Ты, князь Воислав, немедля оповещаешь Вильгельма о своем решении разорвать договор о том, что ты более не вмешиваешься в его дела. Скажи, что тебя заставил сделать это начальник разведки великого Киевского князя.
Палец Воислава не хотел сгибаться.
— Зачем?
— Пусть повертится.
— Верно.
Палец загнулся.
— Четвертое. Ты, князь, передаешь под мое начало всех своих лазутчиков. Только на время. До тех пор, пока мой побратим не вернется в Киев вместе с королевой Гитой.
Воислав усмехнулся:
— Ты убежден, начальник лучшей разведки, что он вернется с Гитой?
— Ну а ради чего все это затевается? — улыбнулся Свирид. — Значит, повели собрать военный совет: командиров конного войска. А лазутчиков немедля отправляй охранять мызу вместе с группой Мономаха.
4
После неожиданного нападения с тыла, когда предназначенную ему стрелу принял на себя Ратибор, Мономах начал испытывать чувство тревоги и неопределенности. Он повелел остановиться, осмотреться, разослать разведчиков.
Прошли сутки, потом еще полночи — и перед рассветом у мызы неожиданно появились Добрыня и Ратибор.
Неспавшие зашумели, обрадовались, захлопали их по плечам… А Мономах вздохнул с облегчением:
— Слава Тебе…
Обнял своих друзей и личных охранников и удержал Ратибора, который норовил опуститься перед ним на колени.
— Что же вы на дороге торчите? — с неудовольствием заметил Добрыня. — Очередных стрел из кустов ждете, что ли? Всем на мызу! Сейчас охрана подойдет… — командовал новый потомственный дворянин.
Чуть улыбнулась денница, чуть дрогнул рассвет, когда хорошо вооруженный отряд лазутчиков князя кривичей подошел к дороге на Кронборг. Командир отряда приказал всем, кроме Мономаха, уйти на мызу, которую тут же оцепил плотным кольцом своих подчиненных. Подошел к Смоленскому князю, протянул ему свой плащ:
— Надень плащ и накинь капюшон, князь. И выйди на дорогу, где стоял. К тебе подойдут.
— Кто подойдет?
Командир не ответил — только поклонился с почтением.
Владимир был несколько растерян: слишком уж много событий свалилось на него за последние дни. И неожиданная стрела из кустов, и ранение верного Ратибора, и потеря прямой связи с посольским обозом в Копенгаген, и внезапное появление Добрыни и Ратибора, и этот плащ, капюшон, эта таинственность…
Он надел плащ, накинул капюшон и вышел на дорогу.
Рослый мужчина в капюшоне, скрывавшем лицо, вынырнув из кустов, шагнул ему навстречу.
— Здравствуй, побратим.
— Свирид?!
— Обниматься не будем, везде глаза. Главное — слушай. Впереди, в гирле между болотами, тебя ждет засада, в добрую сотню раз превышающая все твои мечи и копья.
— Так. Но…
— Никаких но. Как только засада развернется, ей в тыл ударят всадники кривичей, а с флангов — мои разведчики.
— А я буду сидеть на этой мызе?
— Хорошо, что вовремя напомнил. Я заберу у тебя своего… мне нужен хороший командир одного из флангов…
— Кстати, как его зовут, Свирид? Как все-таки его имя?
— Если кто-нибудь узнает его имя, его очень скоро убьют.
— Кто?.. Я не позволю…
— А тебя никто и не спросит, брат, — вздохнул побратим. — Бывают такие имена, за которые сразу же убивают.
Мономах вздохнул:
— Странно…
— В мире есть много такого, что и не снилось нашим мудрецам, — усмехнулся Свирид. — Когда начнется бой, пошлешь к перешейку меж болотами Добрыню со всеми твоими людьми. Кроме Ратибора.
— Почему же Добрыня, а не я сам?! — обиженно вскинулся Владимир.
— Да потому, что ты, лично ты, Владимир Мономах, должен освободить Английскую королеву Гиту.
Мономах промолчал.
— Так что сиди и не рыпайся, пока за тобой Добрыня не вернется.
Мономах помрачнел, потоптался.
— Я хотел…
— Ступай, побратим.
Мономах вздохнул и послушно поплелся на мызу.
— Мечтатель! — усмехнулся ему вслед Свирид.
Глава восьмая
1
Войско, присланное Вильгельмом, было набрано в основном из жителей Австрии, Швеции и Португалии. Разведка Свирида это быстро установила. Европейцы не просто не знали местных условий, но и основательно побаивались их.
Оставался вопрос: зачем такая, весьма значительная, армия брошена на явное уничтожение?
Скрытно и бесшумно окружив этот непрочный среднеевропейский сплав, русичам следовало установить: в чем кроется замысел полководца, ставшего уже знаменитым.
Отдав суровый приказ коннице, лазутчикам ведуна кривичей и собственным разведчикам ни под каким видом не подпускать к себе разведчиков противника, беспощадно убивая их, а также ни в коем случае не ввязываться в стычки и уж тем более не атаковать, Свирид вскочил на коня.
— Замереть на своих позициях — будто нас нет! И дышать через два раза на третий! — Таково было его прощальное повеление.
И все замерло. И дышали через два раза на третий. И все остальные чувства отмерли. Сам грозный и беспощадный командир сильнейшей в мире разведки повелел!
Свирид домчался до дворца, в котором проживал князь кривичей, едва не загнав коня. Растолкал стражу, ворвался в покои.
— Почему они не атакуют? Какая у них задача? В чем загадка?..
— По порядку, командир, — спокойно отвечал князь Воислав. — По пунктам.
— Ладно, по пунктам.
— Первый пункт — где их обозы?.
— Нет у них обозов. Никаких.
— А где же еда? В сумках через плечо? — усмехнулся ведун.
— Траву жрут.
— Траву? Какую траву?
Свирид стал с раздражением перечислять, загибая пальцы:
— Сныть, подорожник, одуванчик, клевер, щавель, лебеду…
— Погоди малость, — Воислав поднял руку. — Перешли на траву, значит, сильно оголодали. В Англии недород, дожди шли. И герцог Вильгельм Норманнский сбросил… — он замолчал, беззвучно шевеля губами.
Свирид с трудом сдерживал нетерпение:
— Что сбросил?
— Чем вооружены? — князь кривичей будто и не слышал вопроса.
— Старьем, побывавшим в прежних битвах. Рваные кольчуги, изношенные мечи, покореженные шлемы. Словом, хлам.
— С голоду да с отчаяния могут и на замок Кронборг ринуться.
— Могут.
Князь кривичей в нитку и, казалось, против воли сжал тонкие губы:
— Перебить всех. Всех до единого. В плен никого не брать.
Свирид угрюмо молчал.
— Вильгельм сбросил нам свою голодную шелуху. Это отвлекающий удар — косвенно по королеве Гите и по твоему побратиму.
— Значит, пленных не брать, — со вздохом повторил командир лучшей разведки мира.
— Поручи это моим конникам. За час-полтора в капусту порубают.
— Исполню, — Свирид встал.
— Жестокость необходима.
— Эти голодные бедолаги ничего мне не сделали, князь кривичей.
— Но могут сделать. Могут. Не тебе, так твоему побратиму.
— Могут, — согласился Свирид.
И вышел.
2
Голодное и практически безоружное воинство Вильгельма было вырезано все, до последнего человека. Заглохли вопли и крики, остались лишь тяжкие стоны умирающих.
— Добить, — сурово приказал Свирид. — Я — к побратиму.
И тут же выехал к Мономаху на мызу, что располагалась укрыто по дороге на Кронборг.
— Ну, что там? — спросил Мономах.
— Помогли Вильгельму уничтожить голодный сброд, — угрюмо ответил побратим. — Не выношу, когда беззащитных и увечных уничтожают.
— Твои же разведчики этих голодных и вырезали, — невесело усмехнулся Мономах. — И сдается мне, что мы с тобой исполнили волю Вильгельма, сами того не подозревая.
— Шайка в тылу всегда помеха, брат, — Свирид вздохнул. — С отчаяния они могли и на Кронборг ринуться.
— С отчаяния ринуться можно, а вот взять замок — нельзя.
— Ты о чем?
— Так, — нехотя сказал Мономах. — Предчувствие шевельнулось.
— Какое?
— Странное.
