Степной удел Мстислава - Александр Дмитриевич Майборода

– Н-да… – задумчиво проговорил Первинок. – Кто-то вечером тоже заблудился. Купцы, поняв, что заблудились, наверняка на ночь остановились где-либо недалеко. Так что эти, на конях, настигли их еще до рассвета.

Он бросил взгляд на Цветана, который снова влез на коня.

– Однако надо бы посмотреть…

– Я слётаю?

– Ага! Погоди, – сказал Первинок и поднял руку. – Пикша, подъедь-ка ко мне.

Один из воев подъехал ближе.

– С Пикшей поедешь, – распорядился Первинок. – Я хочу посмотреть, на кого напали воры. Разделяться не будем. Но ты, Цветан, с Пикшей иди по следу впереди. Только осторожно – чтобы не спугнуть воров. А мы пойдем следом за вами.

Цветан и Пикша тронули бока коней и двинулись вперед. Пикша – шагах в десяти впереди. Цветан – сзади. Двигались они медленно. Если гнать опрометью, то недолго нарваться и на противника. Это были разумные меры безопасности в разведке.

Цветан и Пикша проехали немного вперед. Пикшу, ехавшего впереди, скрыл туман, но Цветана было хоть и смутно, но видно.

Они немного проехали, и дорога подошла к лесу и нырнула в него.

Пикша остановился. Цветан подъехал.

Над узкой дорогой нависали ветви деревьев, отчего дорога словно уходила в темную пещеру. Лес по обочинам был завален буреломом.

Здесь тумана было меньше.

Дорога была явно малопроезжая. Заросшие травой, неглубокие колеи были полны дождевой, плохо пахнущей водой. В коричневой воде плавала разная дрянь: личинки комаров, взрослыми голодными особями которых лес изобиловал; дохлые мыши и белые, словно грязные снежные хлопья, поденки.

На мокрой дороге виднелась свежая колея и лошадиные следы. В некоторых местах виднелись и человеческие следы – след был от сапог.

Пикша посмотрел на Цветана:

– Ну что – едем дальше?

Цветан сдвинул шапку и почесал голову. Он огляделся по сторонам.

Суетливые белки, собиравшие еловые шишки на зимний запас, неожиданно наткнувшись на чудных существ, каких они почти никогда не видели, столбенели на ветках. Но, видя, что вреда от этих новоявленных обитателей леса им никакого не предвидится и они не посягают ни на лакомые шишки, ни на жизнь самих белок, в задумчивости, сидя на верхушках елей, наблюдали за ними и что-то зацокали на своем беличьем языке.

– Похоже, в лесу какая-то деревушка, – сказал Цветан и задал риторический вопрос: – Но чего купцам делать там?

– Держались дороги – дорога всегда ведет к человеческому жилью, – а по темноте и туману не заметили, как вошли в лес, – выдвинул версию случившегося Пикша.

Пока они рассуждали, подъехал Первинок.

– И чего остановились? – негодующим тоном задал он вопрос.

– Дорога уходит в лес, – сказал Цветан. – Как бы совсем не увела от тракта.

– Дорога есть – по ней и вернемся назад, – сказал Первинок.

– Тогда – вперед? – спросил Цветан.

– Вперед.

Пикша осторожно двинулся.

Через пару сотен шагов начался подлесок – признак приближающейся поляны или болота. Пикша пригнулся к спине коня. Затем остановился, прислушиваясь.

Цветан подъехал к нему.

– Что?

Пикша поднял ладонь, давая знак к тишине.

Цветан прислушался.

Где-то далеко в лесу рассыпался барабанной дробью дятел-работяга. Звонко шелестели, движимые легким ветерком, листья на верхушках кустов и деревьев. Где-то по-человечески застонала древняя, сломавшаяся под внезапным порывом ветра осина.

Вдруг ему почудился странный звук: тихо, как будто из-под земли, донесся детский всхлип.

– Дальше надо пешком, – тихо прошептал Пикша.

Цветан кивнул головой.

Пикша передал ему поводья, соскользнул с коня и опустился в сухой папоротник на земле.

По-пластунски он прополз еще с сотню шагов и оказался на краю поляны. Прячась в густой сухой траве, он наблюдал.

Поляну ограждал вал, по которому шел высокий забор из толстых бревен, заостренных сверху.

На сооружение такой стены требовалось много усилий и времени. Но жители не жалели этого – безопасность важнее.

Люди боялись не столько диких четвероногих зверей, из которых самыми опасными были волки: умные, хитрые и безжалостные твари, ненавидевшие людей больше, чем своих вечных соперников, медведей, – сколько других, самых злобных и коварных зверей – двуногих.

Они были правы: звери убивали людей, только когда были очень голодны или охраняли выводок; двуногие же убивали людей всегда, как только их видели. От зверей, зная их повадки, можно было спастись, от двуногих – никогда!

Против войска такая крепость не устоит, но аборигены лесной деревни надеялись, что высокая ограда защитит их от горцев, бродяг и прочего сброда, бродившего по земле вооруженными до зубов шайками в поисках всякого рода поживы.

Деревенские жители вооружались топорами, копьями и самодельными луками с отравленными стрелами.

Люди надеялись на высокую ограду. Не всякий варнак полезет через ограду или будет ломиться в крепкие дубовые ворота, рискуя нарваться на меткую стрелу, пущенную прямо в заросшую диким волосом харю.

И хорошо для разбойника, если стрела будет метко пущена и смерть наступит быстро, сразу утихомирив раз и навсегда искателя приключений и богатств.

Гораздо хуже, если стрела не убьет сразу вора, а, только пробив грязную кожу никогда не мывшегося, завшивленного дикаря, ранит его. Тогда его ожидает заражение крови и он будет долго гнить где-нибудь на обочине лесной дороги, заражая воздух во всей округе, пока его не растащат лесные санитары – рыжие муравьи – и не сожрут личинки мясных мух.

Но дубовая ограда для разбойников особым препятствием не была, хотя на рожон они и не лезли – обнаруженные деревни они просто жгли огнем.

Лесная дорога упиралась в деревню.

Из своей засады Пикша видел, что из-за ограды поднимался легкий дымок. В горьковатом березовом дыму чуялся тошноватый запах паленого мяса.