Красная нить судьбы (СИ) - Буланова Наталья Александровна

Красная нить судьбы

Буланова Наталья

ПРОЛОГ

– Дикий патруль! Остановить свадебную церемонию!

Волчий вой взял нас в кольцо. Серые хвосты замелькали меж празднично одетых людей, щекоча не только ноги, но и нервы.

Я прижала руки к себе, а в верхнюю часть моей левой груди словно шмель укусил – кожу мгновенно запекло огнем, она припухла. Снова! Похоже, метка опять проявила себя.

Я засуетилась на месте, следя за каждым движением животных, пытаясь понять, где их главный. В животе стало пусто, а в груди – трепетно.

Адель, только не смотри на жениха! Только не выдай себя!

Но обмануть другого не так сложно, как себя. Я одновременно боялась и хотела увидеть его – Верса, начальника Дикого патруля.

А ведь буквально пять минут назад ничего не предвещало срыва церемонии…

Венчальная арка расцвела алым на рассвете. Красная нить судьбы довольно пускала искры от моего запястья до руки Саймона, моего жениха, чем вызывала жгучее желание порвать ее прямо здесь, при приглашенных. И пусть нашу связь видели единицы, зрелище и для обычного зрителя было бы шокирующим. Ведь уже тридцать лет как никто не смеет трогать алое благословение богов. Никто, кроме меня.

Приглашенные на церемонию пары взорвались аплодисментами и ослепили искрящимися улыбками, приветствуя меня, свою сводницу, что перевязала не один десяток нитей. Люди широко и открыто улыбались, не замечая, как прокусанные до крови губы раскрашивали белоснежную фату алыми лепестками, когда ветер прижимал ткань к моему лицу.

Сегодня в роли невесты были не мои клиенты, а я. Самой не верится.

Я резко вздохнула и быстро заморгала, бегло посмотрев на жениха. Хоть бы все прошло так, как я задумала! Замужество в этот день никак не входило в мои планы. Прости, Саймон!

– Начинаем? – шепотом спросил церемониймейстер у жениха, подавшись вперед.

Я стояла боком к Саймону, поэтому дергано повернула голову, чтобы не только услышать, но и увидеть его реакцию.

– Дальше тянуть некуда? – непонятный тон вопроса жениха скребанул невидимыми граблями по моему позвоночнику, заставляя выпрямиться. Саймон сжал губы в легкой гримасе и отвел от меня взгляд.

Знаю, еще несколько минут – и цветы на арке выстрелят магической пыльцой, скрепляя узы нашего брака, после чего бутоны вновь закроются. Тогда пути назад не будет и все старания пойдут прахом.

Неужели я ошиблась? Неужели просчиталась?

Какая все-таки я наивная!

Я видела, что всеобщее внимание для Саймона равносильно острому клинку, приставленному к горлу. Моя победа сегодня – его поражение, и наоборот. Мы оба не хотели показывать, насколько взвинчены, и оба желали планам друг друга пробить земное ядро.

– Начинаем! – Жених вторгся в мое личное пространство и крепко схватил за руку.

– Рано! Мне нужна еще минута. – Я попыталась вырвать руку, но встретила внимательный взгляд карих глаз, полный решительной надежды.

Черт! Я знала, что рискую, но считала, что Саймон не попрет напролом. Сейчас же в его глазах я читала внутренний призыв к успеху. К его личной победе – свадьбе со мной.

Саймон вдыхал через прямой нос с высокой переносицей и выдыхал через идеально очерченный рот. Вдоль четкой линии челюсти было видно напряжение мышц. Он смело мог претендовать на звание эталона мужской красоты и давно был бы окольцован ловкой кокеткой, если не был бы так горяч в прямом смысле слова. К нему невозможно было прикоснуться: тело мужчины было подобно открытому огню. Одну меня не трогал его жар.

Я видела нахмуренный лоб жениха через фату и понимала, что он не только не отведет взгляда, но и не отступит. Похоже, я сама себя загнала в ловушку. Зря я согласилась на эту авантюру! Зря! Бежала от одного зверя, попала в лапы другого!

С подачи церемониймейстера капли потекли на водяную лилию, зазвучала мелодия любви. Считалось, что нет звуков прекрасней, но сегодня они были не приятней скрежета каблуков по плитке.

– Саймон Гросский, согласен ли ты взять в жены Аделию… – чопорно начал мужчина в алом балахоне, гордо подняв голову вверх, преисполненный ощущением высокой миссии.

И тут протяжный вой нокаутировал свадебную речь...

Метка на груди жгла так, что хотелось схватиться за больное место, но я боялась показать, насколько глубоко попала. Я быстро пробегалась взглядом по толпе, чувствуя макушкой тяжелые выдохи Саймона. Он стоял за моей спиной, а на своих плечах я будто ощущала невидимые, но такие давящие на меня руки.

Неожиданно за запястье меня дернуло в сторону, и я импульсивно сделала два шага в сторону от жениха, широко открыв глаза.

Порыв воздуха закрутился вокруг меня, поднимая платье от пола на несколько сантиметров и закручивая ткань вокруг коленей. А потом появился он – Верс. Соткался словно из воздуха между мной и Саймоном. На крепко сжатом кулаке намотана нить, та самая, судьбоносная, красная, и сейчас она искрит алым, как пламя.

Главарь Дикого патруля толкнул языком щеку на выдохе и обдал холодом взгляда. Хорошо развитые мышцы предплечья подергивались и напрягались, пока он отходил назад, натягивая нить между нами тремя.

Смотрел Верс на нас с Саймоном по-особенному, по-звериному. Его ноздри широко раздувались, а сам он дышал глубоко, рвано, шумно. Казалось, что если он сейчас заговорит, то непременно скажет грубость.

Верс остановился и широко расставил ноги, наклонился мощным торсом вперед, и на мускулистой шее проступили вены. Он издал рык и резко рванул нить на себя.

Раздался треск.

ГЛАВА 1

Три месяца назад

– Это божественно!

– Какой голос!

– Где же вы были все это время? Да повернитесь уже к комиссии лицом, девушка!

Папа всегда говорил, что улыбка невероятно озаряет мое лицо, а мама напоминала, что нет ничего важнее состояния души. Поэтому я повернулась к жюри, светясь искренней радостью человека, который занимается любимым делом, и увидела сползающий с лиц восторг, отступила на шаг.

Ничего нового!

Поведение комиссии резко поменялось: кто-то отводил глаза, кто-то сразу резко закопался в бумагах, а кто-то прочистил горло так, будто ему в рот воробышек залетел.

Я знала, что будет дальше, застыла, но с упорством барана надеялась на чудо.

Который раз я пробуюсь на главную роль в мюзикле? Не счесть! Пела, стоя спиной к жюри, чтобы использовать свой шанс на все сто. Вдруг здесь будет не так? Вдруг, наконец, закроют глаза на внешность и дадут роль соизмеримо таланту, а не лицу?

А держала микрофон в руках, как щит.

– Дорогуша, ну вы должны критически оценивать свои шансы. Все-таки вы артистка, а лицо – это ваша визитная карточка. Тут даже грим не поможет, – режиссер-постановщик был безжалостен. Он выбирал свою музу, было обрадовался, что нашел, а тут я его предала своим лицом – форменное безобразие. Даже губы дул, а брови у него пошли морской волной.

Я посмотрела на него искоса, из-под опущенных бровей.

Мне отказывали не первый раз, но чтобы так грубо – даже не вспомнить. Я сжала микрофон и на миг прикрыла глаза, зная, что справлюсь с этим неприятным и жутко липким чувством.

Но женщина из жюри решила добавить вязкости отказу:

– Дам вам совет: сделайте пластическую операцию, и вы засияете так ярко, что мы все ослепнем. Неужели не хотите этого?

Я заозиралась по сторонам. Неужели все думают так же? Никто ничего другого не скажет?

Совет хорош, когда его просят, а так от него только зуд по коже, будто от букашек, – хочется сбросить побыстрее.

– У меня аллергия на большинство лекарств. Придется мне остаться такой, как придумала природа. – Мои губы улыбались, но не глаза. Мне казалось, что моя фальшивая бравада видна всем.

На самом деле я никогда не думала, легла бы я под нож, если бы могла. Просто для меня этот путь был закрыт, и я предпочитала не думать о том, что не могу изменить. Вместо этого я тренировала голос, но максимум, что мне давали, – это роли второго плана. И то всегда такая возможность оборачивалась трагедией, потому что ведущие актрисы на дух не переносили голосистую конкурентку и любыми грязными способами пытались вывести меня из игры.