Анна Тарасова - Нить судьбы

Анна Тарасова

Нить судьбы

1 Глава

Всю дорогу домой Лина ехала и пыталась разобраться в собственных мыслях.

Марк признался ей в любви.

Нет, не так.

Марк(!) признался ей в любви!

Она этому рада? Она вообще в это верит?

Лина не знала.

С одной стороны, она, в глубине души все еще мечтающая о романтике и большой ответной любви, счастливо млела, вспоминая каждое слово, сказанное понтификом. И его жаркие взгляды, страстные объятия и сводящие с ума поцелуи.

Но с другой стороны, девушка прекрасно осознала, что она птица не его полета, и даже если высший питает к ней какие-либо романтические чувства, долго они не продлятся. Разница между ними и в сущности, и в статусе, и в уровне жизни убьет любые личные отношения.

Конкретно обдумав все услышанное сегодня, Лина решила, что поведению понтифика все-таки есть определенные объяснения. В любовь его она не верила. Наиболее логичным было бы предположить, что высший хочет таким образом получить оплату за собственное покровительство. Что ж, это как раз вполне укладывалось в представление девушки о Марке, как о вампире, не интересующегося желаниями смертных. Уж о чем, а об этом она была наслышана очень хорошо.

И хоть ее и покоробил способ, которым тот решил получить оплату, девушка прекрасно понимала, что больше ей заплатить-то и нечем.

Но она будет всячески оттягивать момент расплаты. Быть может, Марку надоест ждать и он переключится на кого-то другого. Или попросту возьмет ее силой и оставит в покое, хоть и обещал этого не делать. Но сегодня ей ясно дали понять, что ее желания мало кого волнуют. Марк четко сказал, что время, которое он ей дает на привыкание к статусу его любовницы, не так уж и велико, а ее отказа он не примет ни при каких обстоятельствах.

Но как быть с ее чувством к нему? Сможет ли она пережить еще раз подобное?

Этого Лина тоже не знала.

…

Поздно вечером ее навестил гость.

То, что он все-таки придет, девушка даже не сомневалась.

Звонок в дверь она услышала, когда готовила на кухне, поэтому открыла не сразу: щипящее на сковородке масло ждать не хотело.

Гюнтер молча вошел в квартиру, повесил привычно куртку на вешалку и направился вслед за Линой на кухню. Девушка подбежала к плите и срочно стала выкладывать на сковородку лук с морковкой.

Парень же уселся на табурет и мрачно стал следить за беготней подруги.

— Ничего не хочешь рассказать?

Она проверила уровень огня у конфорки, помешала ложкой готовящуюся поджарку, и села напротив друга за стол.

— Я буду его любовницей.

— Это было твоим решением?

Девушка грустно покачала головой.

Парень громко выдохнул и злобно выматерился.

— Просто в моей ситуации это действительно наилучший выбор, — добавила Лина.

— То есть, ты довольна? — переспросил он, прищурившись.

Лина уставилась на пол.

Нет, довольной она точно не была. Замужество Лины продлилось всего год, повторять подобный опыт она не спешила. И тому были серьезные причины.

— Ты довольна этим решением? — громче спросил друг.

— Не знаю, — девушка подняла на друга честный взгляд, — Правда, не знаю. Но если подумать логически, то это хороший вариант.

— Чем же это хороший?

Лина вздохнула и выложила все, о чем думала.

Не свои чувства, не свои сомнения. Чувства можно забыть, сомнения могут обмануть. Но критическая объективность в данной ситуации будет лучшим выходом.

— Я — смертная. И, как ты знаешь, ткущая. Но на мне стоит блок. Для клана я фактически бесполезна. Гай меня, конечно, старается использовать, но у меня это выходит довольно плохо. И когда до него все-таки дойдет, что из меня ткущая, как из балерины газосварщик, то мне лучше на этот момент иметь кого-то сильного за спиной. А еще лучше — перед собой. Кто, как не Марк, подходит для этого лучше всего?

— Он стал твоим опекуном. Этого ему недостаточно?

— Он стал моим инициальным опекуном, а ты сам знаешь, такие клейма ставят чаще всего на любовников. Мне надо было раньше понять, к чему это приведет.

— Но почему ты согласилась с ним спать?

— Еще не согласилась, но… Но что Марк может получить от меня в обмен на свою защиту? Все верно: он мне дает защиту, а я ему — свое тело.

Гюнтер качнул головой, не веря тому, что слышал.

Лина столько раз твердила ему, что ни о каких отношениях близкого характера она даже и не думает, и тут вдруг как гром с ясного неба — она добровольно ложится в постель к правителю клана.

— Господи, Лин, ты хоть сама-то понимаешь, что говоришь? Это он тебе сказал, что в обмен ты должна с ним спать?

Девушка тихо вздохнула.

— Да нет, он так не говорил. То, как он объяснил свое требование, я вообще отказываюсь разумом понимать…

— К примеру? — он сложил руки на груди.

— Не важно. В общем, суть дела обстоит именно так. Выбора-то у меня все равно нет, я против вас, вампиров, все равно, что травинка против мамонта — наступите и не заметите, а Марк хотя бы готов меня посадить в горшочек и поливать ежедневно. Метафорически, разумеется, — вслух рассуждала Лина, поднимаясь с места и снова занимаясь сковородкой.

По кухне плыл одуряющий запах жареного лука. Девушка выложила в поджарку нарезанные помидоры, добавила томатной пасты, специй и прикрыла все крышкой.

— Ну да, знаю я, на что он тебя посадит и чем будет поливать! — съязвил Гюнтер.

Он не ожидал, что понтифик открыто признает девушку своей любовницей. С одной стороны, это хорошо тем, что в какой-то степени отвечало планам самого парня. Защита понтифика не давала Эстебану прибрать Лину к рукам.

Но с другой стороны, парень прекрасно знал, что Лине, чтобы та ни говорила, Марк нравился. И эта мысль с недавнего времени его доводила до безумия. Он и сам не понимал, почему так, но одна только картинка, как обнаженная девушка лежит в объятиях высшего… Не его, не Гюнтера, а понтифика! Он хотел рвать и метать!

— Не пошли, мне итак паршиво. Думаешь, я всю жизнь мечтала, чтобы мне в один прекрасный день сказали, что я буду чьей-то любовницей и отказ фактически не принимается? В конце концов, может, я с ним пересплю один раз, ему не понравится и он оставит меня в покое, главное, чтобы не переставал защищать.

— Ты в это веришь?

— Ну а что мне еще остается? — пожала плечами девушка.

Гюнтер помолчал и спросил:

— Ты его любишь?

Лина грустно опустила голову. Те чувства, что она испытывала к понтифику, вряд ли можно однозначно назвать любовью, но по сути почти ею и являлись.

Гюнтер интерпретировал это по своему.