Лотос Серебристый - Александра Хартманн
Закрыла глаза, подставляя лицо легкому ветерку, треплющему мое муслиновое платье персикового цвета.
Мы доплыли до места, где все лодки должны были разворачиваться, как тут раздался резкий звук сирены и затем шум стрельбы.
Мы с Мишелем вскочили с места и уставились туда, откуда шел звук.
Вверх по реке на всей скорости плыла баржа, ее преследовали патрульные катера с французским флагом.
— Что это такое? — недоумевала я, следя за погоней.
— Преследуют опиумных контрабандистов, — сразу догадался Мишель. — Далеко не уйдут. От наших не убежишь.
Так и есть, катера уже заходили с левого борта баржи, но отчаянные лаосцы не хотели сдаваться. Рулевой резко повел баржу в сторону, и теперь она неслась прямо на наши лодки. А точнее на нас с Мишелем. Послышались крики, голоса, сирена завыла еще громче. Глаза мои расширились от ужаса, и не успев даже вскрикнуть, я упала в воду, а сверху на меня навалилась лодка, ударяя по затылку. В глазах потемнело, и я потеряла сознание.
Не было ничего перед глазами, только изредка плыли разноцветные круги, словно гало вокруг солнца. О великий Будда, я умерла? Моя жизнь оборвалась так рано? Всего в двадцать лет. Я ничего не успела. Не успела увидеть мир, не успела поплавать на большом теплоходе, не успела увидеть свадьбу Джи и понянчить ее детей. Не успела сказать Эдварду, что люблю его. Уже давно люблю. С первой встречи. С первого взгляда.
— Киара! — кто-то звал меня. — Очнись!
Медленно открываю глаза, вижу голубое небо и качающиеся надо мной стебли тростника. Фокусирую взгляд и вижу лицо. Я узнаю его. Лицо Эдварда Фейна. Его грудь быстро вздымалась, с волос и подбородка капала вода, а в глазах застыло отчаяние, такое неистовое, такое глубокое, словно он потерял весь мир.
— Почему ты так смотришь? — спрашиваю хрипло.
И тут же серые глаза меняют выражение. Теперь в них смешались сразу облегчение, растерянность, волнение.
— Киара! — восклицает Эдвард и прижимает к себе, так что у меня перехватывает дыхание.
— Что произошло?
— Ты упала в воду, — отвечает. — Можешь подняться?
— Думаю, да.
Теперь я стала приходить в себя. Мы лежали у реки среди зарослей тростника. Эдвард склонялся надо мной, мокрая рубашка прилипла к его телу, так что были видны очертания мускулов на руках. Он взял меня под плечо, второй рукой поддерживая за талию, и мы стали выбираться из тростника.
Едва мы вышли, Эдвард усадил меня на траву и стал внимательно осматривать.
— Ты видимо получила удар по голове, поэтому начала тонуть, течение отнесло тебя вниз по реке.
Он говорил и говорил, щупая пальцами мой затылок, поворачивая голову на бок. Я же была немного оглушена, чувства мои притупились. Я смотрела на свою левую босую ступню. Ну вот, мои любимые туфли. Я их потеряла. Вздыхаю.
— Киара? — позвал Эдвард, беря за подбородок и с тревогой заглядывая в глаза. — Ты в порядке?
Качаю головой. По лицу Эдварда пробегает испуг.
— Нет? Что-то болит? Говори, где.
— Левая нога, — бормочу, сама не зная что.
Эдвард тут же кидается к моей ступне и аккуратно трогает руками за тонкую лодыжку, украшенную браслетом. Зачем я его надела? Индийский браслет совсем не сочетается с современным платьем. Какая-то ерунда лезла мне в голову.
— Перелома нет, — выдохнул с облегчением Эдвард после осмотра. — Сильно болит?
— Нет, не болит.
Эдвард удивляется.
— Ты же говорила, что болит.
— Нет, просто моя туфля. Я потеряла ее.
— Туфля? — повторяет, поднимая бровь.
Долгая пауза, в течение которой глаза Эдварда меняли свое выражение от растерянности до веселой иронии.
— Ну да, — киваю как ни в чем не бывало. — Мои любимые.
Он поднимается, и, отвернувшись, начинает хохотать до слез. Меня это почему-то ужасно злит.
— Эти туфли я купила в Индии. Таких уже и нет, — говорю недовольно.
С трудом перестав смеяться, Эвард перевел дух и посмотрел на меня.
— Подожди.
И тут же пошел обратно в заросли. Его не было пару минут, затем он вернулся, неся в руке найденную туфлю. Став на одно колено, аккуратно надел ее на мою ногу.
— Счастлива? — перевел задорный взгляд.
— Да, — вздыхаю довольно.
Еще раз хмыкнув, Эдвард снова помог подняться мне ноги.
— Думаю, нас унесло недалеко, и скоро сюда прибудут спасательные катера, не будем уходить от реки.
— Хорошо.
Солнце пекло невыносимо, нужно было найти тень. Недалеко стояла жакаранда, вся усыпанная цветами.
— Пойдем, спрячемся под ей. Там должно быть не так жарко, — предложил Эдвард, и повел меня туда.
Я легла на траву и стала смотреть, как солнце пробивается сквозь густую крону. Эдварад опустился рядом со мной на бок и облокотился на локоть, поджав колено и положив на него руку. Он смотрел на меня с обожанием, любовался мной. Я закрыла глаза. Только сейчас острота чувств начала возвращаться ко мне, наполняя все мое существо радостью, трепетом и еще каким-то невероятным чувством, тягостно-томительным, жарким, словно раскаленное солнце Индии.
— Киара, — страстно шепчет Эдвард, склоняясь к моей шее. Я боюсь открыть глаза, боюсь увидеть этот взгляд, мне страшно.
Ведет пальцем по губам, очерчивает линию подбородка, так нежно, так трепетно, что меня всю охватывает дрожь. Прижимается губами к шее.
— Киара, — выдыхает.
Открываю глаза, и вижу его лицо, так близко, что теряюсь. Смотрит на меня и тут же целует, жадно, ревниво. Сердце вырывается из груди, становится мучительно-больно, что хочется расплакаться. Горячие губы спустились к шее, я хватаюсь за его плечи, откидываюсь назад.
— Эдвард… — шепчу вне себя.
Одной рукой он стягивает рукав платья и тут же прижимается губами к плечу, вижу по ошалевшим глазам, что он окончательно потерял голову, и это меня заводит. Зарываюсь пальцами в его влажные волосы.
Не прерывая поцелуя, одной рукой приподнимает меня, второй скользит по ноге, находит застежки от чулок. Отрывается от губ, только для того, чтобы опуститься к бедру и поцеловать нежную кожу над чулком. Это окончательно сводит меня с ума. Его ласки, его дыхание, его поцелуи на моей коже — все это я ощущаю с невероятной остротой. Не могу остановиться, по нему вижу, что и он не в силах оторваться от меня. Это сумасшествие, чем оно окончится? Вновь кладет меня на траву и прижимается всем телом. Обнимаю его за шею, а губы шепчут:
— Я люблю тебя, Эдвард. Люблю.
Он вдруг отрывается от моих губ и долго смотрит в глаза. Я касаюсь рукой его щеки:
— Я люблю тебя, — повторяю вновь.
В потемневших от страсти и желания глазах Эдварда что-то мелькает. Он отрывает мои руки от своего лица и
