От Руси к России - Александр Петрович Торопцев
Первым делом Филарет разобрался с Салтыковым, устроившим безобразную интрижку в деле Хлоповых. По настоянию патриарха Салтыковы были выпровождены из Москвы в ссылку в свои имения. Мать их заключили в монастырь. Поместья и вотчины переданы в казну.
Гаврилу Хлопова вернули из ссылки. Марию – нет! Всесилен был патриарх Филарет, но – не сказочным волшебником, нет. Инокиня Марфа, жена Филарета в миру, решительно воспротивилась возвращению на круги своя расстроенного свадебного дела. И как женщину слабую понять ее можно. Марфа прекрасно понимала, что здоровье у Филарета не богатырское, что, оставшись одна, она (если бы Мария стала-таки женой Михаила) претерпела бы от молодой царицы немало горя. В данном случае инокиня Марфа, наотрез запрещавшая сыну жениться на Марии, готовила себе на старость прочный щит, и, видимо, Филарет и Михаил понимали это и не хотели отнимать у самого близкого человека, у матери и у жены, ее надежду на спокойную старость.
Марию Хлопову перевели в Верхотурье, где она жила некоторое время, в Нижний Новгород, и поселили в доме умершего Кузьмы Минина. Царь в то время так расхрабрился, что послал вместе с указом о переводе в Нижний Новгород письмо к Марии и подарки. Бывшая невеста и этому была рада. Вскоре в Нижний Новгород приехал боярин Шереметев, объявивший Хлопову Ивану, что царь отказался жениться на его дочери, что повелел он Хлоповым жить в Нижнем Новгороде, что из казны будет им поступать ежегодное жалованье, немалое.
Михаил Федорович обещание свое исполнил. Жалованье действительно приходило крупное и вовремя, но Мария Хлопова, кроткая, миловидная, угасала на глазах, и вскоре она умерла. Жители Нижнего, близкие люди проводили подругу детства Миши Романова в последний путь и долго с грустью вспоминали о ней.
Первое земское ополчение
В конце 1610 года рязанский воевода П. П. Ляпунов собрал для борьбы против польских интервентов первое земское ополчение. В него вошли простые люди, незнатные воеводы и дворяне, а также жители Тулы, Калуги, Нижнего Новгорода, Среднего Поволжья и русского Севера. Поляки, захватившие Москву, и московские патриоты узнали об этом и стали готовиться к предстоящим схваткам.
Боярин Салтыков предложил полякам искусственно возбудить в городе волнения и расправиться с противником. Поляки на это не пошли. Они предоставили возможность патриарху совершить в вербное воскресение 17 марта 1611 года традиционное шествие в Кремль.
Мирно шли по родному Кремлю за патриархом люди. Напряженными взглядами провожали их интервенты. Салтыков нашептывал польским воеводам: «Ныне был случай, и вы не били, так они вас во вторник будут бить». Он оказался прав.
Во вторник поляки, готовясь к встрече ополченцев, стали вытаскивать из Китай-города пушки, привлекая к этой работе москвичей. Непосильная то была работа для русских! В любую секунды нервы у них могли не выдержать.
Извозчики по незначительному поводу вступили в пререкания с поляками, и тут же, будто огонь поднесли к пороховой бочке, разразилась схватка. Бой разгорелся мгновенно. Восстание распространилось по всему городу. Посадские люди, холопы, крестьяне, ратники, дворяне, некоторые бояре взялись за оружие.
В эти дни в Москве оказался князь Дмитрий Михайлович Пожарский.
Он родился 1 ноября 1578 года в семье Михаила Федоровича Глухого-Пожарского и Евфросиньи Федоровой Беклемишевой. Дед Дмитрия, Федор Михайлович Третьяков-Пожарский, имел небольшой чин. Отец – всю жизнь провел в вотчинах удельного Стародубского княжества, а также в деревне Лужной на реке Угре, в деревенской пятине Новгородского уезда и в деревне Медведково, на Яузе, в пятнадцати километрах от Кремля.
В 1578 году после кончины отца мать будущего героя переехала в Москву, где пристроила детей на службу. В 1598 году Дмитрий Пожарский был назначен стряпчим, через четыре года – стольником. Служил он стольником и при Лжедмитрии I, и при Василии Шуйском. В 1608 году во главе небольшого отряда воевода Пожарский совершил первый воинский подвиг. Банда Лисовского пыталась захватить Коломну, перекрыть последнюю дорогу, по которой в Москву поступали продукты. Отряд Пожарского скрытно подошел к городу. От разведчиков воевода узнал расположение противника и в предрассветной тишине неожиданно атаковал и разгромил врага. Весной 1609 года князь одержал победу над атаманом Салоковым. После этого Василий Шуйский направил его воеводой в Зарайск.
Сюда вскоре прибыл человек от Ляпунова и предложил князю выступить против Шуйского. Зарайский воевода отказался от войны против законного царя. Вскоре к Пожарскому прибыли посадские люди, затем его дальние родственники с требованиями признать Тушинского вора. Воевода опять отказался. Но как только в Москву вступили поляки, он перешел на сторону рязанского ополчения и поехал в столицу, чтобы вывезти оттуда семью. Он был надежным человеком. И для государства, и для семьи, и для друзей – настоящих патриотов Русской земли.
Оказавшись в центре событий, князь собрал людей у церкви Введения Богородицы, что на Лубянке, возвел здесь острожок (баррикаду), послал бойцов на Пушечный двор. Он работал спокойно, без суеты. Поляки не знали, что происходит на Лубянке, и готовились к решительной атаке на патриотов. Но вдруг из-за острожка раздался залп орудий. Иноземцы удивились. Пушки Пожарского «втоптали неприятеля в Китай-город». Князь организовал людей, они готовы были наброситься на врага, но вдруг из-за Китай-города рванулся на них огонь. Поляки подожгли дома, ветер бросил снопы пламени на москвичей. Атаку пришлось отложить. А тут и ночь пожаловала.
За ночь интервенты подготовились к сражению, выделили 2 тысячи человек, и те перед рассветом разбежались по московским улочкам с факелами в руках. И загорелась Москва! Деревянная, по лету чистая и сухая, она горела быстро, и лишь Кремль не горел каменный. В Кремле поляки сидели, своего часа дожидались.
Князя Пожарского ранило. Он упал на землю и, теряя сознание, крикнул: «Хоть бы мне умереть, только бы не видеть того, что довелось увидеть!». Патриоты подхватили его, отнесли к повозке и отправили с верными людьми в Троице-Сергиев монастырь. Там его подлечили, и отправился он в свою вотчину поправлять здоровье.
…Князь не торопил коня. Он ехал по улице Сретенке. Она застраивалась на его глазах. Здесь после опустошительного пожара 1611 года князю было выделено «порозшее место из-под бывших дворов». Земли было много, ему даже позволили «то место пахать». Князь мог бы остановиться здесь. Но он поехал дальше, подальше
