Над Нейвой рекою идем эскадроном - Олег Анатольевич Немытов
– Ну что, поджигатель, попался! – раздался торжествующий знакомый голос.
Роман обернулся и увидел стоявшую за спиной троицу: ухмыляющегося Митьку Бучинина, Тюсова с направленной на него винтовкой и ещё одного незнакомого красноармейца.
– Сейчас ты упадёшь на колени и попросишь прощения, которого ты не заслуживаешь, так как связался с красными. А затем сиганёшь вон туда под мост, а мы вдогонку выстрелим. Останешься живым – твоё счастье, а нет – не обессудь.
Федорахин стал молниеносно соображать, как выйти из сложившейся ситуации. Страха у него не было, это были его враги, и он их ненавидел за нанесённые обиды. Знал, что Митька вначале покуражится, а только потом приступит к исполнению своей угрозы, и поэтому он решил выиграть время, чтобы в подходящий момент первым нанести удар.
– Митька, да ведь вы и сами красноармейцы!
– Но мы-то здесь долго не задержимся. Ну, давай…
Договорить он не успел. Краем глаза Роман увидел мелькнувшую в воздухе ногу, услышал вскрик Тюсова, и Митька, отлетев, упал навзничь. Третий попытался снять винтовку, но Федорахин уже достал наган и направил на него. Всё прояснилось: перед Романом стоял китаец в форме красноармейца:
– Это наша национальная борьба, у вас русских такой нет. А мы и без оружия так воевали. Но давай их в штаб доставим! – услышал Роман, удивившись такой чистой русской речи.
Вдвоём они обезоружили нападавших, связали им руки и доставили в штаб. Несмотря на поздний час, в штабе ещё было много народа. На шум появился командир первого батальона. Подошёл, слегка покачиваясь, глядя на всё окружающее замутнёнными глазами. Видно было, что командир изрядно принял на грудь:
– В чём дело, товарищи бойцы?
Митька первый крикнул, не давая опомниться Роману:
– Задержали поджигателя, а этот китаец вмешался и помог бандиту!
Коростелёв уставился на Романа непонимающими глазами.
– Врёт это кулачьё! Они хотели меня убить! Если бы не китаец… – начал было Роман.
– Товарищ Жень Фу Чен, так всё было? – перебил бывший вальцовщик Федорахина.
– Иду от товарища комиссара и вижу: карабин на парня наставили и вниз показывают, чтобы прыгал. Решил спасти, а там вы разберётесь, – почти без акцента спокойно объяснил китаец.
– Крестьяне?
Красноармейцы молча кивнули.
– Значит, ты поджёг их собственность, а они тебя поймали?
И вдруг Коростелёв, расстегнув кобуру, выхватил наган и перешёл на крик:
– Мелкий буржуазный элемент! Ваши мелкособственнические интересы уже вот у меня где! Расстрелять всех четверых, чтобы никому не было обидно! Мерзляков, ко мне!
Откуда-то моментально появился красноармеец с винтовкой и вопросительно взглянул на командира. Также на шум из штаба стали выходить люди. Появился Георгий Глухих вместе с комиссаром Павловым:
– Что здесь происходит? – обратился военный комиссар города к Коростелёву.
– Контру расстрелять приказываю, – качнувшись в сторону, ответил шайтанец.
– Да ты опять пьян! Иди, проспись! Этот боец был с нами под Нязепетровском, прекрасно проявил себя, из такой передряги выбрался! – показывая на Романа, рассказывал Глухих. – Кстати, племянник Василия Ивановича…
– У вас, видимо, между собой конфликт? – обратился Павлов к стоявшим перед ним крестьянам.
Все молчали. Роман, очумевший от происходящего, тоже безмолвствовал.
– Этого увезти спать! – кивнул комиссар на Коростелёва все тому же Мерзлякову, появившемуся на зов пьяницы, который только что собирался его использовать в карательных целях. – Этих развязать! Вы все из первого батальона?
Красноармейцы утвердительно кивнули.
– Распределить по разным подразделениям!
– Я заберу этого парня к себе, – сказал Георгий Глухих, кивая на Романа.
Павлов согласился. Таким образом, всё случившееся закончилось для всех благополучно.
А Федорахин перешёл во второй батальон, в конную сотню Михаила Останина, бывшего чекиста и заместителя Говырина.
* * *
По другую сторону баррикад, в доме на окраине Алапаевска, собралась немногочисленная группа отчаянных молодых людей. Слово взял Владимир Плескачевский:
– Господа, настаёт тот час, когда мы должны взяться за оружие. Наши доблестные войска приближаются. Вчера большевики без боя оставили Ирбит. Три дня назад, как вам известно, пал Екатеринбург. По приближении наших… скажем, к селу Голубковскому[17], предлагаю начать восстание. Для связи с нами от командира колонны наступающего сибирского отряда полковника Вержбитского прибыл прапорщик Шубин.
Плескачевский представил собравшимся прапорщика. Это был мужчина лет тридцати, высокого роста, с тёмной густой копной волос.
– Господа, месяца два назад я уже принял участие в таком восстании в Кургане…
Его тут же прервали:
– У нас не Курган, где живут купцы да крестьяне! Алапаевск маленький рабочий город, наводнённый войсками. Одна надежда на крестьян, которым сильно насолили большевики! – наперебой объясняли Алексей Суворов с Василием Путилиным.
Поднялся подпоручик Мухин из села Невьянского, все замолчали:
– Что касается наших крестьян, то всё готово. Советская власть в низовьях Нейвы практически перестала существовать, а жители сёл решительно настроены на полное изгнание большевистской заразы из их волостей. К командиру наступающего от Ирбита отряда я отправил делегацию. Как только они вернутся, мы можем начинать.
– У меня есть сведения от моего непутёвого брата, который вступил в Красную армию, что навстречу этому отряду будет послан созданный большевиками Алапаевский полк, – угрюмо проговорил Иван Обухов.
Слово попросила единственная присутствующая здесь женщина, которую Плескачевский представил как посланницу из Петрограда:
– Я знаю офицеров, командующих этим отрядом, они с честью исполнят свой долг. Никакой полк их не остановит, не в пример нам, не сумевшим выручить Высочайшую фамилию.
– Кто знал, что большевики пойдут на такую подлость! – с горечью ответил Суворов княгине Орловской.
Она молчала с отчаянием и незаметным для чужого глаза смущением…
Решено было после ухода полка на Ирбитское направление и после получения сведений о начале боёв под Голубковским начинать восстание. На собрании заговорщиков присутствовал примкнувший к противникам большевиков глава анархистов Николай Белоусов. Он пользовался у большевиков доверием, и они даже избрали его на должность коменданта города. Хотя он, вероятно, рассчитывал на большее… Белоусову было предложено накануне восстания захватить оружейный арсенал города.
Расходились в разные стороны: Путилин, Белоусов и Иван Обухов ушли огородами. Мухин остался дожидаться ночи, чтобы под покровом темноты выехать из города на своём рысаке. Шубин должен был остаться до утра у хозяина дома, причём тот достал бутыль с кумышкой, и Шубин уселся с ним за стол. Алексей взял под руку Орловскую, и они, разыгрывая влюблённых, направились вдоль по улице. Плескачевский уходил последним, маскируясь под учителя, приходившего заниматься с
