А. Глинкин - Дипломатия Симона Боливара
«С этого момента, — отмечалось в протокольной записи, — беседа приняла достаточно напряженный характер и свелась к повторению сторонами своих аргументов лишь в иной словесной форме». Уэлсли недвусмысленно дал понять членам миссии, что надежды Каракаса получить дипломатическое признание Англии, хотя бы даже в косвенной форме, в ближайшее время нереальны. Он отклонил также их просьбу о содействии в закупках оружия и боеприпасов в Англии, напомнив, что английские законы запрещают экспорт вооружений и аналогичная просьба Испании в свое время не была удовлетворена. Английский министр иностранных дел не смягчил своей позиции и тогда, когда венесуэльцы попытались заинтересовать Лондон торгово-экономическими перспективами. Уэлсли согласился с мнением членов миссии о том, что независимость Каракаса отвечает интересам английской торговли. Однако он тут же пояснил, что такой интерес представляет преходящую и ограниченную ценность, в то время как целостность и самостоятельность испанской империи теснейшим образом связаны с долгосрочными и фундаментальными интересами Великобритании.
На этом первая встреча закончилась, и стороны согласились продолжить дискуссию на следующий день.
Вторая аудиенция (19 июля 1810 г.) проходила в более спокойной атмосфере. Изложив накануне в жесткой форме политику Англии и встретившись с твердой позицией венесуэльской миссии, Уэлсли, видимо, решил направить переговоры по другому руслу. Так, английский министр иностранных дел от имени Георга III выразил глубокое удовлетворение высказанными венесуэльцами чувствами уважения в адрес Великобритании. Более того, Уэлсли заявил, что, независимо от разногласий между Венесуэлой и Регентским советом, английское правительство намерено считать венесуэльцев дружественной нацией, готово предоставлять им защиту от французов и согласно играть роль посредника между правительством Испании и венесуэльской хунтой при том условии, что последняя обязуется предоставлять «матери-родине» всестороннюю помощь в борьбе против общего врага.
Эмиссары Венесуэлы согласились с таким подходом, и было решено, что они изложат свои соображения в форме ноты английскому правительству.
Венесуэльская нота от 21 июля 1810 г. является одним из самых значительных документов лондонских переговоров.[53] В ней отмечалось, что Венесуэла как интегральная часть испанской империи подвергается угрозе со стороны Франции и для обеспечения своей безопасности нуждается в военно-морской защите Англии. Венесуэла стремится также получить от английского правительства в приемлемой для него форме другие средства, необходимые для борьбы против общего врага. «Жители Венесуэлы, — говорилось в ноте, — добиваются высокого посредничества Великобритании для сохранения мира и дружбы со своими братьями в Старом Свете». При этом выражалась готовность Венесуэлы при посредничестве Англии достичь договоренности с «матерью-родиной» о продолжении дружественных отношений, торгового обмена, морского сообщения и предоставлении ей помощи.
Венесуэла просила английскую сторону направить необходимые инструкции командующим военно-морскими соединениями и губернаторам английских колоний на Антильских островах, с тем чтобы они содействовали развитию связей между гражданами двух стран, особенно торговым отношениям, при том что английским подданным предоставляются права наиболее благоприятствуемой нации. Желая укрепить позицию своих посланцев на переговорах в Лондоне, венесуэльская Верховная правительственная хунта 3 сентября 1810 г. снизила на 25 % пошлины на все английские товары.
Конкретная программа, предложенная венесуэльской миссией, поставила в затруднительное положение английское министерство иностранных дел. Оно долго молчало, изыскивая хитроумную дипломатическую формулу, позволявшую и волкам быть сытыми, и овцам остаться целыми. Ведомство Уэлсли хотело свести до минимума обязательства Англии, умиротворить испанских послов, усиленно интриговавших в надежде сорвать англо-венесуэльские переговоры, и не оттолкнуть от себя Каракас, представлявший немалую ценность с точки зрения стратегии будущей борьбы за влияние в Южной Америке. Чтобы облегчить себе задачу, маркиз Уэлсли поручил своему сыну Ричарду подготовить с помощью его венесуэльских друзей специальную записку о событиях 19 апреля в Каракасе и их возможных последствиях для государственных интересов Англии.[54]
Обеспокоенные затянувшейся паузой, венесуэльские посланцы решили добиваться новой встречи с хозяином Асплей-хаус. В эти дни произошли два важных события, оказавших влияние на англо-венесуэльские переговоры. В Лондон поступило сообщение: Регентский совет объявил о военно-морской блокаде всех венесуэльских портов. И хотя в тот момент Регентский совет не располагал военными средствами для осуществления своего решения, политический смысл этой акции был очевиден. Такое заявление означало объявление войны мятежной колонии. Оно адресовалось не только венесуэльцам, но и жителям других частей испанской Америки. Камарилья, действовавшая от имени Фердинанда VII, намеревалась сражаться до последнего испанского солдата за сохранение своего неограниченного права собирать колониальную дань с народов Америки. Воинственный жест Регентского совета осложнял положение английской дипломатии, ограничивая ее возможности маневрирования. Объективно он ущемлял торговые интересы союзника Испании. Маркизу Уэлсли не оставалось ничего другого, как заверить представителей Венесуэлы в том, что сент-джеймсский кабинет приложит все усилия для отмены блокады и постарается предотвратить возникновение вооруженного конфликта.
Если первое событие вызвало тревогу Боливара и его коллег, то второе, напротив, воодушевило их. 6 августа 1810 г. в Лондон прибыл Матиас Иригойен, дипломатический эмиссар Правительственной хунты Буэнос-Айреса. Он привез известие о победе майской революции в Ла-Плате (25 мая 1810 г. волей населения Буэнос-Айреса испанский вице-король был низвергнут и власть взяла Временная правительственная хунта) и образовании независимого аргентинского правительства, обратившегося к Англии с просьбой о помощи и защите. Поступали также сообщения о близкой победе патриотов в Мексике, Чили и Эквадоре. Освободительное движение в испанской Америке обрело континентальный размах, что укрепляло позиции венесуэльцев на переговорах в Лондоне. В Англии начинали осознавать историческую неизбежность крушения испанского господства в Америке и серьезные последствия этого события для всей системы международных отношений.
Переговоры в Асплей-хаус возобновились 4 августа. Постепенно туман общих деклараций начинал рассеиваться, и появились очертания первых конкретных результатов. Уэлсли вручил эмиссарам Венесуэлы ответ на их ноту от 21 июля 1810 г. Сент-джеймсский кабинет, не отвергая предложений Венесуэлы, выставил свои условия: в обмен на поддержку Англии Каракас должен сохранять «модус вивенди» с метрополией. Подчеркивалось, что как военно-морская защита Венесуэлы со стороны Англии против возможных нападений Франции, так и согласие на развитие торговых и других отношений между английскими колониями в Карибах и Венесуэлой предоставляются, исходя из понимания необходимости для Венесуэлы сохранять верность Фердинанду VII и сотрудничать с Испанией и Англией в борьбе против общего врага. Такую же направленность имело согласие Лондона выступить посредником в урегулировании конфликта между метрополией и ее подданными в Америке.
Боливар и его коллеги получили еще один документ, носивший длинное и весьма красноречивое название — «Меморандум о состоявшихся переговорах между маркизом Уэлсли и эмиссарами Венесуэлы, врученный им и испанским послам 9 августа 1810 г.». Министерство иностранных дел Великобритании, предпринимая шаги, придававшие отношениям с Венесуэлой постоянный характер, всячески «умиротворяло» своего испанского союзника. Эта игра не ввела в заблуждение испанских послов. Адмирал Аподака отправлял в Кадис одну депешу за другой, обвиняя «коварный Альбион» чуть ли не в измене союзническому долгу. С немалой долей самокритики он признавался: «Все предпринятые мною усилия… на благо нашей любимой родины и ее американских владений не дали того эффекта, которого я желал».[55]
Переговоры в Асплей-хаус подходили к концу. Уэлсли поставил в известность своих венесуэльских партнеров о решении правительства Англии касательно будущих отношений. Один или два эмиссара Каракаса могут остаться в Лондоне с целью поддержания контактов между двумя странами. Остальным членам миссии Боливара для возвращения на родину предоставлялся английский военный корабль.
Однако по различным причинам отъезд затягивался, и теперь, когда самое трудное осталось позади, можно было найти время для знакомства с Лондоном, величайшим в то время городом мира, насчитывавшим больше жителей, чем вся Венесуэла. И здесь помощь Миранды была неоценимой.
