Жанна д"Арк из рода Валуа. Книга 2 - Марина Алиева
Однако надежды на панику не оправдались.
Скорее наоборот – тревожные вести только подлили масла в огонь. А поскольку на самом деле сэр Джон мог выступить из Парижа не раньше будущего месяца, в Сен-Приве ненужного героизма не проявили. Как только стало ясно, что французы ни за что не отступят и атакуют с яростью, прежде им несвойственной, английский гарнизон счёл за благо отступить за реку, к бастиде Сен-Лоран.
Отступали с боем, словно от роя озлобленных пчёл отбиваясь от преследователей, среди которых, большей частью, были ополченцы, собранные опытными воинами в небольшие отряды. Оруженосец Реньо тоже собрал вокруг себя человек пять и гнался за англичанами к реке с таким рвением, будто ему за это обещали рыцарские шпоры…
Утром в покоях коменданта, затягивая последний шнур на камзоле, он посмотрел в радостное лицо Клод и задумчиво произнёс:
– Я всегда мечтал стать рыцарем, мальчик. Но, думаю, ты прав: нет никакой разницы между произносившим и не произносившим рыцарские обеты. Рыцарство здесь, – он хлопнул себя по груди. – Поэтому…
Реньо обернулся, хорошенько присмотрелся к засовам на двери в комендантские покои и только потом закончил:
– Поэтому, тебя, мальчик, я с собой не возьму!
– Что?!!!
Клод попятилась, но оруженосец долго на эффект от своих слов любоваться не стал. Сгрёб девушку в охапку и толкнул за дверь, которую с силой захлопнул. Потом, грохоча на весь комендантский дом, перегородил выход тяжеленной скамьёй, да ещё и подпёр её для верности старой гнутой алебардой, которую обнаружил у стены.
– Ничего-ничего, – примирительно похлопал он рукой по дверным доскам, даже не вздрагивающим от яростных ударов Клод с другой стороны, – посидишь тут в безопасности. В конце концов, я поклялся, что ни один волос с твоей головы… А клятвы надо исполнять, даже если ты не рыцарь. Сам же потом спасибо скажешь… Да и я смогу сказать спасибо тебе.
Господин Реньо подхватил своё оружие и, пристёгивая к поясу меч, пояснил:
– Знаешь, за что это спасибо? За то, что буду сражаться, имея в виду тебя как собственного сына. А за сына я горло перегрызу любому и всегда к нему вернусь!
Слово своё оруженосец сдержал. Бился он яростно и не получил ни единой царапины. Ушибы за увечья не считал, только чувствовал себя ещё более азартным. А когда заметил, что несколько англичан пытаются спастись бегством под прикрытием высокого речного берега, свистнул своих людей и первым бросился за ними, наметив в жертву того, что был одет побогаче.
Усталости господин Реньо не ощущал. Убегающий явно был рыцарем и, судя по доспехам, далеко не бедным, значит, мог заплатить за себя хороший выкуп. Поэтому оруженосец и не думал прекращать погоню. Он только задержался ненадолго, чтобы отбиться от оруженосцев богатого англичанина, которые пытались его остановить, и продолжил преследование, неотвратимый, как сама Судьба!
Наконец английский рыцарь не выдержал. Совсем выбившись из сил, тяжело дыша, он остановился и оперся на меч, чтобы не упасть. Лицо, повёрнутое к преследователю, выражало такую муку, что господин Реньо тоже остановился, великодушно давая противнику возможность продышаться.
– Кто вы, сударь? – облизнув пересохшие губы, спросил англичанин 38. – Вы рыцарь?
Реньо еле заметно усмехнулся.
– А какая разница?
Англичанин глубоко, как мог, вдохнул и выпрямился.
– Я – граф Поул, младший брат лорда Саффолка. Мне можно сдаться только рыцарю.
– Увы, – развёл руками Реньо, – не повезло тебе, милорд, я всего лишь оруженосец.
Он пошёл было вперёд, чтобы забрать у графа меч, но тот предостерегающе поднял руку.
– Я не могу вам сдаться, и не могу с вами биться – и по своему положению, и потому, что сил совсем не осталось. Но, если вы подойдёте и преклоните колено… Моё положение не позволяет мне сражаться с вами, зато даёт право произвести вас в рыцари прямо здесь, чтобы сдаться вам с честью.39
У Реньо перехватило дыхание. Он так давно верой и правдой служил своему сюзерену с одной единственной мечтой… И эта мечта готова была осуществиться прямо сейчас! И даже если это ловушка…
Хотя – нет! Англичанин ли, француз ли – рыцарь всегда остаётся рыцарем! В конце концов, Ричард Львиное Сердце тоже был англичанином, однако упрекнуть его в чём-либо, идущем вразрез с благородными клятвами, не осмеливался никто – даже мусульмане, с которыми он воевал! А Реньо не мусульманин. Он знает, что такое рыцарское слово, потому что сам своё всегда держал, пусть порой и в ущерб себе же. Но коли был честен во всем и всегда, то и теперь не следует впадать в грех гордыни и подозревать бесчестье в другом!
Не колеблясь ни мгновения, господин Реньо преклонил колено, низко опустив голову. Ослабевшая рука Поула крепче перехватила меч.
– Судя по всему, мне не придётся жалеть о том, что будет сделано, – сказал он, как будто смог прочитать мысли оруженосца.
Острое лезвие холодно сверкнуло над плечом Реньо.
– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, и святого великомученика Георгия, жалую тебя рыцарем, – произнёс ритуальную фразу англичанин.
Потом развернул оружие остриём вниз.
– Встань, теперь ты рыцарь. Прими меня на выкуп.
Реньо поднялся.
– Если желаете, милорд, я дам вам время отдышаться, а потом мы можем сразиться в честном поединке, раз уж теперь вам это можно.
Вместо ответа англичанин посмотрел в сторону форта, охваченного пылью от рушащихся построек и дымом от начинающегося внутри пожара. Вздохнул и отрицательно покачал головой.
– Тогда обопритесь на мою руку – легче будет идти.
Но граф отказался и от этого. Сделал несколько неуверенных шагов, потом снова остановился.
– Скажите, мессир… только честно, – тихо произнёс он, – вы на самом деле верите, что эта ваша Дева от Господа?
В этот момент ветер, разносящий по округе пепел и дым, донёс до них ставший уже победным клич французов «С нами Бог!».
– Вот и ответ, милорд, – сказал Реньо. – И – поверьте рыцарскому слову – сомневаться в этом не надо бы никому.
* * *
Кровавый закат повис над фортом святого Августина отражением его догорающих останков. Последние багровые отсветы медленно скользили по крошечному пятачку земли, на котором весь сегодняшний день бились, копошились толпы людей, не так уж и ненавидящих друг друга, но всё же друг друга убивающих ради обладания этим островком.
Теперь здесь было
