Камиль Яшен - Хамза
- Ассалям алейкум, Хамзахон! Как ваше здоровье, как ваши дела?
- Мои дела хорошо, а как ваши дела? Что-то вас не видно? Не участвуете в наших собраниях, до сих пор не были в нашей артели?
- Некогда было. Отлучался из дома, уезжал, - смущённо ответил Шадман-ходжа.
Хамза внимательно посмотрел на старого человека. Это был отец Санобар. И какое-то тёплое чувство шевельнулось в груди у Хамзы.
- Шадман-ака, давайте зайдём ко мне, посидим, поговорим по душам. Зульфизар заварит нам крепкий чай, приготовит что-нибудь вкусное. Пойдёмте, гостем будете.
Шадман-ходжа не знал, как быть. Он ещё не успел принять какого-либо решения, а Хамза уже вёл его к себе.
Пришли. Вошли в комнату. На кровати лежало что-то завёрнутое в газету.
- Куда же ушла Зульфизар? - удивился Хамза.
В комнате был какой-то странный беспорядок. Хамза забеспокоился, открыл завёрнутое в газету - паранджа!
- А где Зульфизар? - с ещё большим удивлением спросил Хамза как бы сам у себя.
Шадман-ходжа, стоя у входа, наблюдал за ним.
- Ах, да!.. - вспомнил вдруг Хамза.
Он вынул из кармана конверт, нетерпеливо разорвал его, достал сложенный вчетверо лист бумаги, развернул...
Быстро пробежал глазами по строчкам. Рука с письмом невольно опустилась.
Зульфизар писала: "Хамза-ака! Мой дорогой, мой любимый!
Я уезжаю в Коканд, оставаться в Шахимардане боюсь. Я знаю, что вы любите меня, и верю, что мы будем вместе. Если любите, как раньше, приезжайте скорее... Хамза-ака, поверьте мне, дорогой! Вам нельзя больше оставаться в Шахимардане. Встретимся, поговорим, подумаем, как нам жить дальше. Ваша Зульфизар".
Хамза сидел грустный.
- Что-нибудь неприятное случилось, сынок? - с участием спросил Шадман-ходжа.
- Да нет... Я просто забыл, что сегодня Зульфизар должна была поехать в Коканд.
- Не надо, сынок, - вздохнул Шадман-ходжа. - Твоя жена Зульфизар уехала в Коканд без твоего разрешения. Она боялась здесь жить, об этом знали многие... Послушай меня, старика, хотя я и сам не знаю, нужно ли мне говорить тебе это... Ладно, скажу, ты хорошо относишься к Санобар.
Хамза рассеянно взглянул на старика, кивнул головой:
- Говорите, ата.
- И ты тоже уезжай, сынок. Скорее уезжай отсюда... Ещё до твоего прибытия шейхи начали точить камни гробницы против тебя. Они знали о твоём приезде заранее. Кто-то сообщил Исмаилу из Самарканда... Я знаю обо всём. Это страшные люди. Настоящие разбойники... Шейх Исмаил способен на всё... Да ты сам знаешь это, мне ли говорить тебе... Пока ещё не поздно, уезжай, побереги себя.
- И вы хотите, чтобы я уехал, - печально усмехнулся Хамза. - Почему так много людей хотят этого?
- Да, тебе надо уехать.
- Но почему?
- Уезжай, сынок! Остальное тут доделают без тебя...
- Сейчас нельзя, рано ещё, - заскрипел зубами Хамза. - За ваш совет я вам благодарен, ата. Я действительно скоро отправлюсь, но сначала должен завершить здесь свои дела.
Хамза посмотрел на Шадмана. Поймёт ли он, что нужно будет рассказать другим то, что он сейчас услышит?.. Поймёт. Санобар поможет.
- Помимо всех прочих дел, ата, я занимаюсь здесь ещё и музыкой. Пишу оперу. В Шахимардане хороший воздух, легко дышится... У меня больные лёгкие, а здесь очень хорошо работается. Вы знаете, что такое опера?
Старик отрицательно покачал головой.
- Это такая большая песня для многих людей. Её поют в театре, играет оркестр, очень много музыкантов... У нас, узбеков, оперы ещё нет, мы учимся у русских, как нужно её создавать. Вот я и хочу написать здесь первую узбекскую оперу...
Рассказывая, Хамза поднялся, несколько раз прошёлся по комнате, навёл порядок. Узелок с паранджой положил около двери.
- В Шахимардане многие не знают, что я пишу музыку. Думают, что я приехал только для того, чтобы ругаться с шейхами и раскулачивать баев. А про то, что я ещё и лечусь здесь, вообще не знает никто. Вам первому говорю.
Шадман-ходжа кивнул - он всё понял.
- Ата, когда вы намерены вступить в артель? - вдруг спросил Хамза.
Отец Санобар удивлённо посмотрел на него - он не привык так быстро менять тему разговора.
- У меня нет своей земли, чтобы добавить её к артельной. Как я вступлю? Меня будут упрекать в том, что я сажусь около чужого котла.
- Никто вас ни в чем упрекать не будет. Я обещаю... Не думайте об этом и не беспокойтесь. Земли хватит всем! Отберём всю землю у баев и шейхов!
- А верно ли это будет, сынок, отбирать насильно землю у других, а? Бог не накажет за это?
- Скажите мне, Шадман-ата, у вас, кажется, ещё совсем недавно была земля? А теперь её нету. Правильно?
- Правильно. Мой покойный отец, взяв у шейха деньги в долг, так и не смог вернуть их. Не расквитался за отца и я. Шейх ждал очень долго, и только в этом году моя земля, по законам шариата, перешла к шейху Исмаилу за неуплаченный долг.
- Я знаю законы шариата, ата... Скажите, а если бы Санобар вышла замуж за Бузрук-ишана, шейх простил бы вам ваш долг?
- Бузрук-ишан отдал бы за меня мой долг шейху Исмаилу.
- Выходит, что шейх отобрал у вас землю только потому, что Санобар не стала четвёртой женой Бузрук-ишана?
- Выходит, что так.
- И бог не наказал шейха Исмаила за то, что он отобрал у вас землю?
- Он не отобрал, он взял землю взамен долга.
- Вот и мы теперь возьмём у шейха Исмаила его земли взамен всего того, что он задолжал народу. Шейхи взяли у бедняков в долг очень много. Теперь для них пришла пора расплачиваться за свои долги народу. Расплачиваться по справедливости. Для этого мы и делали революцию, чтобы победила справедливость. Справедливость для большинства народа. Поэтому и победила революция, потому что она была справедлива для большинства народа.
- Сынок, возможно, ты и прав, но как-то страшно так думать... Мы привыкли к шариату. Трудно забыть о нём. Я верю твоим словам, но боюсь поступать так. Я уже стар.
- Мебува ещё старше вас, а не побоялся. Вы не должны больше слушать сплетен и наговоров шейхов. Смело вступайте в артель. Если мы все будем действовать сообща, дружно, шейхи будут бессильны перед нами.
- Хоть и страшные слова ты говоришь, сынок, но, наверное, правдивые. Я должен подумать. Нельзя забывать о боге.
- При чём тут бог? И о чём вы будете думать? У вас нет земли - как вы будете жить? Ваша дочь уже работает в артели. У вас нет другого выхода, кроме вступления в нашу артель.
- Не знаю, не знаю...
Внезапно в комнату вошла женщина. Она была в парандже, но чачван был отброшен назад. Хамза, удивленный внезапным вторжением незваной гостьи, молча наблюдал за ней. Кокетливо изогнувшись, женщина игриво смотрела на Хамзу.
- Мулла-ака, извините за то, что не вовремя пришла.
Зульфизархон брала у меня бархатную паранджу. Я пришла, чтобы взять её у вас. Очень нужна сегодня мне самой.
- Вот, возьмите, - показал Хамза на свёрток, лежавший около двери.
Женщина взяла приготовленную Зульфизар паранджу, затем опустила чачван и вышла.
Шадман-ходжа с недоумением, во все глаза смотрел на Хамзу. В глазах у него был немой вопрос. Он как бы спрашивал у Хамзы: как могла попасть к вам в дом эта женщина?
- Зульфизар, кажется, брала у неё паранджу на время, - поспешил объяснить Хамза. - Все в кишлаке пока ходят закрытые, и ей, наверное, неудобно было выделяться...
Хамза задумался. Эту молодую женщину, которая только что приходила, он вроде бы раньше не видел в кишлаке... А чья она жена? Как познакомилась с ней Зульфизар?
- Шадман-ака, я эту женщину, кажется, вижу в первый раз. Вы знаете её?
- Знаю. Конечно, знаю.
- Кто она?
- Рукия-биби, младшая жена нашего духовного наставника шейха Исмаила.
- Шейха Исмаила? - Удивлению Хамзы, казалось, не было предела.
- Да, шейха Исмаила... Я глаза вытаращил, когда она к вам вошла.
- И ведь как вошла! Тихо, неожиданно, в дверь не постучала... Как змея вползла.
- У шейха все жёны такие.
- Какие такие? Вертлявые, кокетливые?
- Нет, бесшумные. Ходят неслышно, тихо...
- Вот уж никогда бы не мог себе представить, что жена шейха Исмаила может носить заграничные туалеты и вести себя как девица лёгкого поведения. Я думал, что его жёны более сдержанны и строги...
Шадман-ходжа улыбнулся.
- Признаться, и я раньше так думал. А потом... Я почти пятнадцать лет прислуживал в их доме, отрабатывая долги отца и свои собственные. За это время повидал многое... Такие же люди, как все, те же грехи. А старшая жена Исмаила, ишан-айи, знаете, какую шутку выкинула, когда Санобар чуть было не стала женой этого краснорожего толстяка Бузрук-ишана?
- Ответила вместо Санобар: "Я согласна"?
- Вы знаете?
- Весь кишлак знает... Получается так, что у ишан-айи два мужа...
- Как два мужа?
- Оставаясь женой Исмаила, она дала согласие и Бузрук-ишану.
- Но так не может быть. По шариату женщина не может иметь двух мужей.
- Конечно, не может. Но в этом и заключается вся нелепость брака по шариату, что жених и невеста не видят друг друга. Разве это по-человечески?
- Не нужно ругать священный шариат.
- Священный? А вы хоть знаете, Шадман-ходжа, что калым за Санобар получил шейх Исмаил...
