Камиль Яшен - Хамза
- Уж не шейхи ли посоветовали тебе увезти меня из Шахимардана? - спросил Хамза, еле сдерживая бушующую в груди ярость.
- Да, шейхи! - немного подумав, с вызовом сказала Зульфизар. - Все шейхи видеть вас не могут. Все они желают, чтобы вы как можно скорее покинули Шахимардан...
- Вот оно как! - Хамза остановился, словно наткнулся на что-то. - Значит, и ты, бальзам души моей, против меня?.. Это предательство, Зульфизар, понимаешь, предательство с твоей стороны!.. Шейхи, проклятые шейхи! Они преследуют меня как тени. Даже ты, ты, жена, ни в чём не разобравшись, говоришь словами шейхов... Великий Навои плакал кровью от них! Шейхи вонзили кинжал в грудь такого великого человека, как Улугбек... И вот теперь этот же кинжал, как меч, снова висит над головами тех, кто хочет жить для народа... Так вот что, Зульфизар! Ты можешь передать своим советчикам, что я до тех пор не уеду из Шахимардана, пока не очищу это место от своры мракобесов, кровопийц и прочей нечисти... Я от своих убеждений не отступлюсь, чем бы мне ни грозили мои враги.
Зульфизар испугалась. Она поняла, что наговорила лишнего.
Со слезами на глазах начала она умолять мужа:
- Дорогой мой, простите меня, простите!.. У меня только одна просьба. Если вы любите меня, прекратите свои занятия с Санобар. Умоляю вас! Не идите на поводу у своих чувств. Вы же сами говорили, что умом можно и волосок разрезать вдоль на сорок частей...
Чаша терпения Хамзы переполнилась. Он едва сдерживал себя.
- Я тебя не узнаю, Зульфизар, - дрожащим голосом начал он. - Я счастлив оттого, что могу оказать помощь человеку, который в ней нуждается. Санобар будет учиться у профессора Степанова. Но сейчас моя помощь нужна ей как вода, как воздух. Ведь ты же сама актриса, ты должна понимать это. Если бы кто-нибудь помог мне в молодости овладеть музыкальной грамотой, я, может быть, не так мучился от своей необразованности в музыке, как мучаюсь теперь. Я должен помочь Санобар. Поэтому, пока она здесь, я буду заниматься с ней... Ты должна знать, как дорога, как незаменима для меня твоя любовь. Санобар же дорога для меня как редкий талант. Она одна из жемчужин в сокровищнице народных дарований. И я не хочу, чтобы ты думала что-то нехорошее о наших отношениях с ней... А шейхов ты не слушай, прошу тебя. Они, заставляя людей поклоняться развевающимся над могилами и гробницами тряпками, думают вовсе не о религии и заповедях шариата, а о своих доходах и богатствах, ради которых они совершают даже убийства. Если бы ты только знала о настоящих делах шейха Исмаила! Они, эти шейхи, рады всех нас натравить друг на друга, разделить и расправиться с каждым порознь. Ради этого они и нас с тобой хотят поссорить.
Зульфизар, слушая Хамзу, сидела молча. Потом на ресницах её заблестели слёзы.
Когда Хамза устало опустился на табуретку, Зульфизар встала и набросила на себя паранджу.
- Далеко? - обернулся к ней Хамза.
- К соседям, я быстро вернусь.
- Зачем же тогда паранджа? Верни ты этот балахон тому, у кого брала.
- Ладно, завтра же отнесу хозяйке. А сейчас уж пойду в парандже.
Она подошла к двери, остановилась, грустно улыбнулась и повторила:
- Я быстро вернусь.
Могильная плита под большим куполом восстановленной после пожара гробницы святого Али сразу привлекала внимание человека, который входил в мазар. Плита эта напоминала своей формой утюг. Она была накрыта покрывалом бурого цвета. Сверху свешивалось знамя из зелёного шёлка. От колеблющегося пламени свечей, установленных у изголовья могилы святого, по высоким стенам усыпальницы иногда скользили таинственные тени. Но в основном внутри мазара царила тьма. Эта картина производила на человека, впервые входящего в мавзолей святого Али, жутковатое впечатление.
Со скрипом открылась низкая дверь в воротах гробницы, и в мазар вошли двое - шейх Исмаил и закутанная паранджой женщина.
- Дочь моя! - внушительно произнёс шейх Исмаил. - Если ты от всей души своей будешь молиться этой могиле, оросишь её камни своими слезами, откроешь ей тайны своего сердца, то тогда дух святого Али станет для тебя опорой и поддержкой. Признавшись во всех сомнениях, умоляй о прощении всех грехов... Если твои мольбы дойдут до всевышнего, то из иного мира донесётся до тебя глас божий и ты увидишь великое чудо...
Зульфизар - это была она - подошла к могильной плите и опустилась перед ней на колени.
- С искренней верой во всемогущество аллаха молись от всей души, дочь моя. Ничего не бойся. Сейчас тебя охраняют десять тысяч ангелов. А я буду молиться за тебя там, на площади, около дерева чудес, - сказал шейх и тихо вышел.
Зульфизар, низко склонив голову, несколько минут стояла неподвижно, потом сняла паранджу, прижалась щекой к могильной плите, обняла её и тихо зашептала:
- О святой Али, покровитель Шахимардана, возьми моего Хамзу под свою защиту... Он ни в чём не виноват, он желает людям только добра, но если он ошибается, то ниспошли ему просветление. Я пришла к тебе, веруя в твоё всемогущество... - Зульфизар ещё сильнее приникла к камню и поцеловала его.
- О Али всемогущий! Наставь Хамзу на путь истины, внуши ему мысль покинуть эти места. Он стал рассеян, и в мыслях его нет постоянства. Он всё более и более остывает ко мне... Заставь моего Хамзу уйти с пути греха и сам руководи нами, грешными...
Зульфизар вдруг чего-то испугалась и умолкла. Под могильной плитой, как показалось ей, кто-то тяжко вздохнул и застонал.
В следующее мгновение из-под плиты раздался голос:
- О грешный и слабый человек, знаешь ли ты, о прощении чьих грехов умоляешь? Поддавшись наущениям шайтана, погрязла в грехах и ты сама... Твой муж презрел священный шариат, он зарится на чужое имущество, он поганый, он бессовестный... Кайся, иначе на том свете гореть тебе в адовом пламени...
У Зульфизар от ужаса заломило затылок, она отшатнулась, на секунду замерла в растерянности, но под тяжестью обвинений, только что услышанных ею, припала к могильной плите.
- Нет! Нет! - Взгляд её заметался по окутанному мраком мазару. - Кто-то наговорил вам на Хамзу, всё это клевета! Он хороший человек, но немного горячий, ошибается порой...
Таинственный голос снова прервал её:
- Нет среди мусульман места жене Хамзы, который осквернил своими еретическими деяниями священные места ислама! Для двух этих грешных людей закрыты двери рая... Но если желаешь, только ты можешь спасти душу своего греховного мужа, а заодно и свою. Это нелёгкое дело, но без этого тебе не удостоиться милости аллаха...
- Я согласна на всё, наш святой покровитель Али, - прошептала Зульфизар, - что вы скажете, то я и исполню. Говорите же, что я должна делать?
Воцарилось молчание. Пламя свечей металось по высоким холодным кирпичным стенам. Купол гробницы терялся во мраке.
Зульфизар ждала ответа. Ей казалось, что всё в её судьбе решат слова, которые она сейчас услышит.
И потусторонний голос повелительно изрёк:
- Убей Хамзу!
У Зульфизар, услышавшей это, невольно вырвалось:
- Боже, как же я могу сделать это!..
Но она тут же закрыла ладонями рот, глядя на плиту, из-под которой снова прозвучало:
- Убей! Своими руками убей!.. Знаю, ты слабая женщина, но, опоясавшись ремнём священного желания, даже муравей становится львом!.. Грехи твоего мужа смоет только смерть! И тогда вам обоим откроются двери рая...
Зульфизар, чувствуя, что она сходит с ума, тем не менее не могла оторвать взгляда от могильной плиты. Через мгновение, сделав над собой усилие, она нагнулась, схватила паранджу и, волоча её по каменному полу, начала пятиться назад...
А вслед ей звучал всё тот же голос:
- Если ты проговоришься кому-нибудь об этой воле всевышнего, то позорнейшая смерть ждёт тебя, бесчисленные муки ада станут твоим уделом. Спасение твоё только в исполнении воли всевышнего. Если ты хочешь надеяться на милость всемогущего аллаха, убей Хамзу!
Зульфизар, шатаясь, вышла из мазара, накинула паранджу и медленно начала спускаться вниз. В ушах её всё ещё звучал страшный приказ, как бы повторявшийся на каждом шагу. Её охватило беспокойство за Хамзу, какая-то ужасная мысль мелькнула в её голове... Казалось, что ей снился страшный сон. Всё перемешалось в её мыслях. Растерянная и рассеянная, выйдя на ровное место, она не заметила камня под ногой, спотыкнулась и упала. Ушиблась сильно, но, несмотря на боль, тут же вскочила и побежала к дому. Ей казалось, что кто-то гонится за ней.
Шейх Исмаил, выйдя минут десять спустя из подвала мазара, долго отряхивал с себя паутину и пыль.
Глава пятнадцатая. ВЕЛИКОЕ ДЫШИТ БУРЯМИ
1
Тёплый весенний вечер. Уже наступили сумерки. Хамза, приближаясь к дому, догнал человека, в котором узнал Шадмана-ходжу.
- Как поживаете, Шадман-ата? - приветствовал его Хамза.
Шадман-ходжа похудел, заметно осунулся. Как-то грустно взглянув на Хамзу, сказал запинаясь:
- Ассалям алейкум, Хамзахон! Как ваше здоровье, как ваши дела?
