Валерий Замыслов - Ярослав Мудрый. Историческая дилогия
— Как ты сюда угодила, княгиня?
— Я и сестра Ярослава бежали от киевского князя Святополка и польского короля Болеслава. Проводник захотел нас попотчевать какой-то похлебкой из белых грибов. Я зашла в лес и заблудилась.
Охотник ничего не слышал ни о короле Болеславе, ни о Святополке, но он ничего не сказал о своей неосведомленности.
— Куда вы бежите?
— В Новгород. Там мой супруг.
— Ты не русская, княгиня.
— Ты прав, Охотник. Меня выдает речь. Я — дочь шведского короля Олафа Трюггвасона. Выведи меня к проводнику, и я прикажу щедро наградить тебя.
— Где твой проводник, княгиня?
— У Днепра. Ради всех святых выведи меня!
— Следуй за мной.
Охотник обошел болота и направился к березовой пуще. Через некоторое время оба услышали надрывные голоса:
— Княгиня-я-я!.. Где ты, княгиня?
Ирина от радости перекрестилась и благодарно поцеловала своего спасителя в щеку.
— Сейчас ты получишь щедрую награду.
— Ныне ты не заплутаешь, княгиня. Прощай.
Охотник повернулся и поспешил вспять.
— А как же награда?
Но охотник даже не обернулся и скрылся в зарослях.
— Я никогда тебя не забуду! — крикнула вслед Ирина.
Исчезновение княгини привело Силуяна в неописуемое смятение. Он готов был по Настене даже кулаком пройтись. Никогда ей грубого слова не изрекал, а тут пришел прямо-таки в исступление:
— Да как же ты княгиню проворонила, дурья башка! Убить тебя мало!
Такие слова были произнесены купцом после того, когда поиски княгини ни к чему не привели, и когда Силуян бесповоротно понял, что с Ириной случилась непоправимая беда. Видимо, княгиня слишком далеко углубилась в глухой лес, и на нее напал зверь.
Горе Силуяна было неутешным. Он кидался в разные стороны леса, кричал, а затем, весь поникший и обессиленный, свалился на землю. Сердце его бешено колотилось, а в голове — одни лишь черные, гнетущие мысли: как же он подвел князя Ярослава! Не сумел сберечь его супругу. Да Ярослав обо всем добром забудет и накажет без пощады.
Нет, смерти Силуян не боялся. Страшнее — срам на его седую голову. Взялся проводить — и вдруг такой оплох. Стыдобушка-то, какая!
Когда вернулся к семье и Добронеге, мрачно молвил:
— Скоро сумерки наступят. В доранье вновь пойдем искать.
Добронега и Настена горестно плакали и бормотали молитвы:
— Господи! Спаси, сохрани и помилуй, рабу Божию Ирину…
Опустошенный Силуян вновь поднялся на угор, и зашагал в рощу. За ним невольно потянулись и Настена с Добронегой.
— Хоть чудес не бывает, но покличем в последний раз. Да помоги нам, Боже! — без всякой надежды сказал купец.
И чудо свершилось! Великая княгиня отозвалась.
Глава 8
СВЯТОПОЛК МЕЧЕТСЯ
Святополк волком выл: вся его несметная казна ушла с Болеславом. Сыпал проклятия на короля и предателя владыку.
— Нашел, кому казну вверить. Я разрежу тебя на куски, Анастас! Болеслав тебя не спасет! — раздавались его злобные крики по дворцу.
Ярость настолько угнетала Святополка, что он вызвал к себе Путшу и Еловита, и сказал:
— Без казны я не могу нанять войско. Треклятый Анастас совершил измену и отложился к Болеславу. Я хочу его убить, где бы он ни скрывался. Вы — мои думные люди. Даю вам срок один день. Завтра же вы мне доложите, как уничтожить этого иуду.
Бояре вышли из палаты озабоченными. Подкинул же Святополк дельце! Тут голову сломаешь, дабы чего-то придумать.
А ведь как всё недурно складывалось. Заговор против ляхов, измышленный ими, свершился, можно сказать, без сучка и задоринки. Все поляки, разъехавшиеся по Южной Руси, были перебиты. Болеслав спешно бежал из Берестова. Святополк сызнова стал единодержавным князем.
Святополк на радостях заявил:
— Я ведал, что у меня есть умные и преданные люди. Отныне быть вам в великом почете. Честь вам и хвала!
Вышгородские бояре были на седьмом небе. Теперь жить да жить и спереди горбатеть. Они — самые ближние люди великого князя Руси, самые значимые придворные чины. Отныне нечего страшиться черни. Народ забудет их злодеяния и поклонится за избавление от ляхов.
Бояре, оставив Вышгород, перебрались жить в стольный град и без опаски стали разъезжать по киевским улицам. Кто ж осмелится поднять руку на радетелей земли Русской?!
И вдруг — тяжкое поручение Святополка. День — на раздумье! Легко сказать…
Всю ночь размышляли бояре, а утром явились к великому князю.
— Ну? — сухо и желчно глянул на бояр Святополк.
— Нашли мы дьякона Неонила из Ильинской церкви. Дружен он был с Анастасом. Тоже грек. Доброхот епископа, — начал свою речь Путша, но великий князь его раздраженно перебил:
— Коль доброхот, на кой ляд понадобился этот дьяк?
— Зело на деньгу жаден. Были у него вечор. Готов за пятьдесят гривен отравить Анастаса.
— А коль набрехал? Сойдет к ляхам — и ищи ветра в поле. Сомнительная затея. Не вернется за гривнами ваш Неонил.
— Отравит и вернется, — убежденно высказал Еловит. — У него большая семья. Окромя жены, два сына и четыре девки. Коль Анастаса не погубит, вся семья его под топором ляжет. Вернется!
— Пожалуй, не худо задумано, — кивнул Святополк. — Но доберется ли невредимым до Кракова?
— От напастей его спасет твоя охранная грамота, великий князь.
— Добро, бояре. Дам грамоту. И пусть сегодня же отправляется к ляхам ваш дьяк!
Святополк горел желанием отомстить епископу. Измена Анастаса нанесла всем его будущим планам громадный урон. Без казны, как телега без колеса. Позарез нужно золото. Оно не говорит, но чудеса творит и все двери открывает.
Ныне — начало сентября, а новое полюдье лишь с зазимья начнется. Жди пожди дани. Надо бояр, купцов, градских старцев и ремесленный люд тряхнуть. Скаредничать станут — силой деньгу вышибать. Да и митрополита нечего щадить. Церковь не бедствует, вон сколь земель себе со смердами нахватала! Пусть раскошелится. Без богатой калиты Киеву не жить. Польша резню не стерпит. Болеслав поднакопит войско и вновь обрушится на Русь. Ныне уже не помогать надо зятю, а истреблять его.
Но надежда вновь заполнить оскудевшую казну не оправдалась. Старшие дружинники (княжьи мужи), из коих многие были боярами, калиту придерживали: не слишком-то они полагались на Святополка. Престол его шаток. Чернь никогда не забудет его братоубийств. Да что чернь? Ни купцы, ни градские старцы не чтят Святополка и давно припрятали свое добро.
Церковь же и вовсе была недовольна Святополком, кой жестоко нарушил одну из главных заповедей Христа.
Так и сидел незадачливый великий князь на пустой калите. Ожесточился, и в кой уже раз собрал Путшу, Еловита, Талеца и Ляшко.
— Как быть, господа бояре? На нас вот-вот Болеслав двинется, а нам не на что войско собрать.
На сей раз господа бояре ничего разумного придумать не могли. Сошлись на предложении самого Святополка: силой деньгу вышибать.
— Даю вам своих гридней. Поезжайте по дворам и сказывайте: идут из Польши ляхи с Болеславом. Надо немешкотно собрать деньги. С бояр — по 20 гривен, с градских старцев и купцов — по 10, с простолюдинов — по 4 куны. Кто отшатнется, того заковать в железа — и в поруб.
Но и эта мера не принесла успеха. На боярских, купеческих и ремесленных дворах ближних людей и гридней Святополка встречала у ворот озлобленные люди, вооруженные топорами, рогатинами и дубинами.
— Ни о каком походе ляхов не слышали! То сам Святополк измыслил. А коль к воротам полезете — живота лишим!
— То немцы разбойничали, то ляхи, а ныне и свой князь пришел сусеки выгребать.
— Убирайтесь к своему окаянному!
Взимальщики давали знак рукой гридням, но отроки из молодшей дружины напирать на воинственных киевлян не хотели, коней вперед не пускали: они, как и старшие дружинники, служили Святополку с неохотой. Народ же — дерзкий, грозный. Сунься — черепа перелобанят.
Вот и получилось: от ворот — поворот.
Святополк заметался: он не ведал, что дальше и предпринять. А тут и весть приспела:
— Новгород поддержал князя Ярослава и дал ему много денег. Ярослав намеревается набежать на Киев.
Святополк пришел в отчаяние.
— В степи, за печенегами поскачу! Вернусь с большим войском и разобью Ярослава!
Глава 9
ДВУМ МЕДВЕДЯМ В ОДНОЙ БЕРЛОГЕ НЕ УЖИТЬСЯ
Не по нутру пришлось посаднику Константину великодушие новгородцев. Диву дивился. Примчал Ярослав в город, как побитая собака, и помышлял за варягами бежать. И бежал бы к своему тестю Олафу, да клянчил у него войско. Так нет! Неразумные новгородцы начали на ладье мачту рубить.
«Не ходи, князь, к варягам. Денег дадим и сами ополчимся».
