Виктор Поротников - Митридат

Антиоха снова вздохнула.

– Зато ты красиво танцуешь и у тебя такие славные маленькие пальчики,- перечислил Митридат то, что ему в первую очередь нравилось в Антиохе. Антиоха оглядела свои пальцы, вернувшись на прежнее место.

– Вот уж не думала, что мужчинам нравятся женские пальцы,- усмехнулась она и посмотрела на брата.- Обычно мужчины смотрят на нечто иное у женщин.- Антиоха похлопала себя по округлым бедрам.- Или я не права?

– Я же не смотрю на это,- слегка смутился Митридат.- Вернее, не только на это.

– Это потому, что ты мой брат,- сказала Антиоха.- Был бы ты совсем посторонний человек, кого бы ты возжелал как женщину- меня или Лаодику?

Вопрос застал Митридата врасплох, и он постарался уйти от однозначного ответа.

– Я возжелал бы вас обеих.

– Пусть так, но первой на ложе с тобой оказалась бы Лаодика, а уж потом я,- стояла на своем Антиоха.- Знаю я вашу мужскую породу!

Ее выразительные синие глаза с насмешливым превосходством взирали на Митридата из-под светлых низких бровей с еле заметным изгибом.

Митридат неожиданно для самого себя смутился под взглядом сестры после последних ее слов, словно она догадывалась о недавнем непристойном поступке своего брата и мягко уличала его в этом.

– Лаодика стала женой царя Каппадокии и вполне довольна этим,- совсем о другом заговорила Антиоха.- Когда был жив наш отец, меня тоже хотели выдать замуж за царя Софены, который хотел опереться на наше царство в своем противостоянии с парфянами. Но отец умер, а наша мать из глупой гордости отказалась породниться с царем Софены, который, по ее мнению, получил власть из рук наемника, отнявшего Софену у законного властителя. Мать обещала подыскать мне жениха в Азии или Европе, предки которого возводят свою родословную к греческим богам и героям. Но годы проходят, а она все ищет. Между тем, сама она вышла замуж в семнадцать лет…

Митридат слушал сетования Антиохи, не зная, чем ее утешить. Неожиданно Антиоха заявила:

– Митридат, если ты сядешь на трон нашего отца, прошу тебя, не бери жену из другой страны, лучше женись на мне. Ведь и я царского рода! А то, что мы брат и сестра, так в Азии и Египте на это не смотрят для сохранения чистоты царской крови. Вспомни, старший брат нашего отца, царствовавший в Понте до него, был женат на родной сестре. Да и наш отец последовал бы его примеру, если бы одна из его сестер не скончалась так рано, а другая не вышла замуж за военачальника Диофанта.

– Еще неизвестно, как отнесется к этому наша мать,- промолвил Митридат.- Ей ведь чужды кровосмесительные обычаи египтян и персов. Я так думаю.

– А я так не думаю,- живо возразила Антиоха,- иначе она не отдавалась бы своему дорогому сыночку, нашему младшему братцу.

Митридат вздрогнул и уставился на сестру.

– Ты говоришь ужасные вещи про нашу мать, Антиоха,- проговорил он, не зная, куда деть свои руки.- У тебя есть свидетели этого? Или… ты сама видела такое?

– Поклянись, что никому не расскажешь,- потребовала Антиоха. Ее миловидное лицо обрело таинственное выражение.

– Клянусь Митрой и семью божествами, хранителями аши, никому не рассказывать об услышанном сейчас,- торжественно произнес Митридат, подняв правую руку.

– Нет, ты поклянись эллинскими богами,- сказала Антиоха. Митридат поклялся Зевсом и всеми богами Олимпа.

Однако Антиоха не успела поведать брату свою страшную тайну. Пришел Гистан и с поклоном попросил Митридата следовать за ним.

– Божественная царица желает видеть своего старшего сына,- сказал евнух.

– Именно сейчас?- сердито спросила Антиоха.

– Да, о светлоокая дочь нашей повелительницы,- не поднимая глаз, ответил Гистан.

– Что ж, договорим в другой раз,- вздохнула Антиоха.

Глава шестая

– Последнее время ты стал избегать меня, сынок,- молвила Лаодика, придя в комнату к своему младшему сыну.- В чем дело? Чем я прогневила тебя?

– Ничем,- грубо ответил своенравный юнец, оттолкнув руку матери, потянувшуюся к его волосам/

Лаодика опустилась на стул, не спуская с сына грустных глаз.

Он же намеренно не замечал ее присутствия, ковыряя в зубах зубочисткой.

Возле ложа, на котором возлежал Митридат, на круглом столике горками возвышались на подносе изюм, очищенные орехи, инжир, дольки сушеной дыни.

Старый слуга, заливавший масло в светильники, пожаловался царице:

– Митридат ничего не ест кроме сладостей, еще он заставляет меня тайком приносить ему вино. Юноше в его годы…

– Убирайся вон!- крикнул сын царицы и запустил в слугу подушкой.

Слуга с поклоном удалился.

Митридат поднял с полу свернутый в трубку папирус и, развернув его, стал читать, по-прежнему не обращая на мать никакого внимания.

– Это Софокл или Эсхил?- напомнила о себе Лаодика.- Что ты читаешь?

– Еврипида,- буркнул из-за развернутого папируса Митридат.

– Взял у Антиохи?

– Разве во дворце одна Антиоха читает Еврипида?

– Я просто знаю, что Антиохе очень нравится этот трагик. А тебе?

– Ничего особенного.

– Мне тоже всегда больше нравился Софокл.

– А Софокл и вовсе бездарность!

– Я могу дать тебе почитать что-нибудь из Менандра. Хочешь, сынок?

– Нет, не хочу.

– Я все же принесу тебе парочку комедий, очень смешных.

– Не обещаю, что стану читать их.

Сын явно хотел сделать матери больно, и Лаодика почувствовала это. Ей ли было не знать своего младшего и любимого сына, воспитанием которого она занималась сама, не доверяя воспитателям мужа. По ее мнению, людей грубоватых и ограниченных.

– Ну что случилось, Митридат?- жалобно спросила Лаодика.- В чем я виновата перед тобой?

– Повторяю, ни в чем,- холодно ответил Митридат.

– Но я же вижу, что ты избегаешь меня.

– Я просто не хочу мешать тебе общаться с моим старшим братом,- язвительно вымолвил Митридат.- Ты же не отходишь от него! Наверное, опасаешься, что он опять убежит в горы.

– Какая чушь!- пробормотала Лаодика удивленная тем, что Митридат ревнует ее к своему старшему брату.

– Ах, чушь?!- визгливо взорвался Митридат, швырнув на пол папирус.- А эти подарки, которые ты ему даришь чуть ли не каждый день! А улыбки, которые ты расточаешь, едва увидишь его! А твои постоянные восхищения им: какой сильный, какой ловкий, какой красивый! За едой он сидит подле тебя, в парке ты гуляешь рука об руку с ним. Даже в город он выезжает на колеснице вместе с тобой. Трон отца в скором времени тоже займет твой старший сын, надобность во мне, как видно, отпала. Вот я и не мешаю вам.

Лаодика, смущенная таким напором, не сразу нашлась, что ответить.

– Вы оба мне дороги, но у твоего старшего брата, конечно, больше прав на трон. И по закону…

– Знать Синопы желает меня видеть царем,- нервно вставил Митридат,- ибо я более похож на эллина, нежели мой брат. Он более похож на перса.

– Внешне вы оба похожи на эллинов,- заметила царица.

– Твой обожаемый Митридат тайком молится Ахурамазде, ест какую-то траву, обвешан амулетами, как варвар,- не унимался горячий подросток.- Он охотнее говорит по-персидски, чем по-гречески. Если уж на то пошло, то пускай он царствует в Амасии, где живет много персов, а я буду царствовать над эллинами в Синопе.

– В стране не может быть два царя, сынок,- назидательно промолвила Лаодика.

– Поэтому мой старший брат хочет избавиться от меня,- с обидой в голосе промолвил Митридат.

– С чего ты это взял?- недоумевала Лаодика.- За эти два месяца, что Митридат живет с нами, он ни разу не отозвался о тебе плохо. Он был бы рад дружить с тобой, сынок, но ты сам избегаешь его.

– Я не избегал его поначалу,- возразил Митридат-младший и уселся на ложе, видимо, собираясь что-то доказывать матери,- однако дружить с моим братом опасно, как оказалось. То он предлагает мне сплавать с ним наперегонки в бассейне, а узнав, что я не умею плавать, тут же берется меня учить этому. Я чуть не захлебнулся. Он же весело смеялся надо мной. Когда мы, шутя, боролись с ним, он чуть не сломал мне руку. Когда кидали в цель ножи, то я порезал себе палец. Еще он предлагал мне покататься верхом или на колеснице. Я догадываюсь зачем, чтобы при падении я убился до смерти!

Лаодике от услышанного стало смешно и грустно.

Ее старший сын, оторванный от нее волею судьбы на несколько лет и общавшийся все это время с людьми простыми и незнатными, тем не менее приобрел столько полезных навыков, что к нему относятся с невольным уважением все ее приближенные. А Мнаситей прямо говорит, что не знает, какой получится из Митридата-старшего правитель, но воин из него будет отменный!

Ее младшему сыну не приходилось голодать, терпеть зной и холод. Не приходилось охотиться на диких зверей. Он вообще никогда не испытывал трудностей, живя во дворце, если не считать трудностями его частые болезни. Митридат-младший, при всей своей утонченности, знании наук и чтении трагиков, не способен на волевой поступок. И конечно же, не сможет возглавить ни войско, ни государство.