Эдуард БОРНХЁЭ - Мститель
Юноша открыл глаза. Холодный пот покрывал его лоб. Комната была залита ярким лунным светом.
«Какой ужасный сон! — подумал он и даже удивился, что это было только сновидение,— так ясно он все видел.— Я готов поклясться, что действительно слышал свое имя».
— Яанус! Яанус! — отчетливо раздалось снова.
Это было уже наяву.
Яанус быстро посмотрел в окно и, слегка вскрикнув, вскочил.
За окном стоял человек и глядел в комнату.
— Маанус! — воскликнул Яанус, узнав мальчика.— Как ты попал сюда глубокой ночью?
— Дорогой Яанус, впусти меня! — попросил мальчик. Он был бледен как мертвец и дрожал всем телом.
— Влезай прямо сюда.
Маанус с трудом пролез через узкое окно.
В комнате он чуть не свалился от слабости. Яанус поддержал его и провел к своей кровати. Маанус бессильно опустился на нее, опершись спиной о стену и свесив голову на грудь.
— Что с тобой, Маанус? — встревоженно спросил Яанус.
— Хлеба… кусочек хлеба!.. Я голоден…— произнес мальчик прерывающимся голосом.
Яанус вышел на цыпочках, пошарил на кухне, в кладовой, нашел кусок хлеба, мяса и кувшин кислого молока. Мальчик с жадностью голодного волка набросился на еду.
— Долго ты голодал? — спросил Яанус, озабоченный тем, как бы мальчик не наделал себе вреда.
— С субботы,— пробормотал Маанус, поглощенный своим занятием, и откусил большой кусок хлеба.
— Тогда тебе нельзя съедать все сразу.
Маанус в испуге посмотрел на юношу.
— Ты себе наделаешь беды, перестань.
— Но, милый Яанус…
— Давай сюда, потом сможешь еще поесть.
Маанус с сожалением отдал оставшуюся пищу, Яанус поднял его на ноги, поправил кровать и сказал:— Сейчас мы разденемся и ляжем спать. А пока расскажи мне, если можешь, что с тобой случилось. И пока они раздевались, Маанус рассказал сонным, но уже несколько окрепшим голосом, что кубьяс в субботу утром застал его дома и хотел наказать, как лентяя. Маанус в страхе бросился на двор, кубьяс с руганью погнался за ним. Быстрые ноги мальчика на этот раз спасли его, но вернуться домой он побоялся, так как кубьяс грозился засечь его до полусмерти. Он бродил всю ночь и весь воскресный день по лесу, пока, наконец, голод не привел его сюда.
Они залезли под одно одеяло. Маанус, свернувшись клубочком, прижался к груди Яануса и шепнул, уже засыпая:
— Делай со мной, что хочешь, я… я… ужасно… устал…
Тут силы покинули мальчика, глаза его закрылись и вскоре глубокое, мерное дыхание показало, что он уснул крепким сном.
Яанус еще долго ворочался в постели без сна, положив руки под голову. Неожиданное происшествие немного рассеяло его мысли, но какая-то странная печаль, как бы предчувствие большого несчастья, давила его сердце. Наконец, незадолго до восхода солнца, он погрузился в глубокий, тяжелый сон.
11
На другое утро Яанус проснулся поздно. Маанус еще спал. Когда Яанус одевался, со двора послышались голоса людей, о чем-то громко споривших. Он поспешил во двор. Здесь стоял старик Тамбет со своими работниками, а против него кубьяс с двумя слугами из замка. Тамбет, казалось, резко –опровергал какое-то утверждение кубьяса.
— Как он мог попасть сюда? — говорил старик.— Не мог же он проникнуть через крышу! Как бы я мог его не заметить?
Тщедушный кубьяс переминался с ноги на ногу, качал головой, скалил зубы и пищал:
—Не обманешь ты меня, братец, не обманешь! Не обманешь! Здесь он, и сейчас здесь! Ей-богу! Если ты не знаешь, то сын твой знает.
— Что я знаю? — спросил Яанус, подходя ближе.
Кубьяс круто повернулся, посмотрел на Яануса, щелкнул пальцами и закричал:
— А вот и он! Вот и он сам! Ну, сыночек, куда ты девал беглеца? Куда ты спрятал этого каналью? А?
Яанус повернулся к нему спиной и, хотя догадывался, о чем идет речь, спросил отца:
— Что это значит?
— Черт его знает, что это значит,— ответил Тамбет с несвойственной ему резкостью.— Насколько я понял, он ищет саареского Маануса, который будто бы сбежал.
— Он здесь, я говорю, что он здесь! — снова закричал кубьяс.— Кто вечно сидел в Сааре и нянчился с мальчишкой? К кому он мог убежать, как не к своему дорогому Яанусу? Не остался же он в лесу! Ну подумайте, у кого есть мозги в голове,— мог ли он остаться в лесу?
Яанус нахмурился. Его чистая душа презирала ложь, но правду он сейчас никак не мог сказать. Он молчал, не зная, что ответить. Кубьяс, как ястреб, зорко следил за выражением его лица.
— Как бы там ни было,—продолжал Тамбет,—но я знаю, что здесь его нет.
— Врешь! Врешь! — закричал кубьяс, размахивая руками.— От меня не уйдете! Куда ты от меня уйдешь? Приведите его, сейчас же вытащите его за волосы, иначе я обыщу весь дом. Да, да! Ты не хочешь? Не желаешь? Идем, ребята, обшарим все до последнего угла. Но тогда берегитесь! Ох, берегите свою шкуру!
С этими словами он направился было к дому, но Яанус встал в дверях и сказал, закипая гневом:
— Этот дом принадлежит свободному человеку, сюда никто не может войти без разрешения.
— Вот как? — протянул кубьяс насмешливо.— Так-то, значит? Посмотрим, надолго ли хватит вашей хваленой свободы. Небось, новый хозяин вам покажет свободу, негодяи! Погодите, погодите, скоро мы увидим кое-что новое!
Старик Тамбет, пораженный, подошел поближе.
Новый хозяин? Какой новый хозяин?
— Ха-ха-ха! — рассмеялся кубьяс.— Ты даже и не знаешь, что старого рыцаря вчера похоронили. Вот болван!
— Боже мой! — тихо проговорил Тамбет, бледнея.
— Да, да, у нашего нового господина все будет по-другому. Этот с вами нянчиться не станет. Он умеет и приказать и заставить…
— Но каким образом…
— Каким образом? Ха-ха-ха! Уж он знает, каким образом. Ничего, скоро увидите, каким образом!
Яанусу надоели эти препирательства.
— Я знаю, как это произошло,— сказал он отцу,— я потом расскажу тебе. А твоих угроз, кубьяс, мы не боимся. Ступай своей дорогой! — И он указал ему на ворота.
— Ишь ты, какой важный! — с издевкой отвечал кубьяс—Петух да и только! Настоящий петух! Никуда я не пойду, сыночек, пока не обыщу весь дом. И попробуй-ка мне помешать!
Кубьяс хотел взяться за ручку двери, но Яанус стал перед ним лицом к лицу, поглядел ему прямо в глаза и спросил, принуждая себя казаться спокойным:
— Ты уйдешь или нет?
Кубьяс видел, что дело осложняется.
— Хватайте его!—дрожащим голосом крикнул он господским слугам. Но те не осмелились дотронуться до Яануса.
— Я два раза сказал тебе, чтобы ты убирался подобру-поздорову,— сказал Яанус глухо. — Теперь не жалуйся, если в третий раз будет хуже. Выбросьте его за ворота! — приказал он своим работникам.
Восемь сильных рук схватили и подняли на воздух барахтающегося и визжащего кубьяса, отнесли его к воротам и швырнули так, что он покатился кубарем. Ушли и слуги, втихомолку прыская со смеху. Ворота заперли на замок. Яанус увел отца в дом, чтобы тот не слышал ругательств кубьяса. Юноша был немного бледен, но с виду спокоен, когда рассказывал отцу, что видел и слышал у садовой стены замка. Тамбет озабоченно покачивал головой и бормотал:
— Плохо дело… очень плохо… я сегодня утром пошел и потребовал, чтобы мне вернули господское добро, они стали бранить и поносить господина, а мне переломали все кости. Ох! Ох! Кровь бросилась в лицо Одо. Он крикнул:
— Как ты, собака, осмеливаешься мне это говорить? Почему ты сразу их не связал и не привел сюда?
— Ох, милостивый господин, что я мог сделать один против целой толпы! Я приказал вот им,— и кубьяс показал на слуг, у которых колени начали дрожать от страха,— прийти мне на помощь и не допускать, что бы оскорбляли честь господина, но они смеялись. Толь
ко я один…
— Они смеялись?
— Да, смеялись оба, только я один…
— Эй, люди! — громко крикнул Одо и хлопнул в ладоши. Прибежало несколько слуг.
— Отведите этих негодяев на конюшню! — громовым голосом приказал молодой рыцарь. — По сто розог каждому, а потом — в самый глубокий подвал!
Дрожащих преступников увели. Одо снова обратился к кубьясу, на лице у которого мелькнула злорадная усмешка.
— Правда ли все это?
– Все, до последнего слова! — подтвердил кубьяс, ударив себя кулаком в грудь.
— Убирайся отсюда! Удар хлыста был наградой верному слуге за защиту чести господина. Кубьяс отошел, прихрамывая.
— Что это за история? — спросил с любопытством один из гостей.
— История, конец которой еще впереди,— ответил Одо, сгибая хлыст.— Крестьяне меня оскорбили. Они избили моего слугу —это оскорбление! Клянусь богом, я этого не прощу!
— Что за вздор? Каким образом крестьяне могли тебя оскорбить? Твои собственные крестьяне? — удивленно спрашивали гости.
— Да, верно, ведь вы этого не знаете,—отвечал Одо. —Там, на границе моих земель, живет семья одного так называемого свободного крестьянина, которому какой-то полоумный епископ даровал необычные права. Отец мой благоволил к этим людям, и эти выродки настолько обнаглели, что уже ни в чем не знают границ. Они укрыли у себя беглеца из моей деревни, избили моего слугу и этим самым, да еще вдобавок бесстыдной руганью, нанесли мне оскорбление. Скажите, как мне с ними поступить?
