Борис Васильев - Владимир Мономах
— Обнимемся на дорожку, брат, — вздохнул Свирид. — Не близкая она у тебя.
Названые братья обнялись.
— Я тебе один сюрприз приготовил.
— Какой еще сюрприз? — насторожился Владимир.
— Приятный.
— Мне и приятный не нужен. — Владимир сел на коня.
— Королеве Гите — нижайший поклон, — шепнул Свирид, удерживая коня за стремя. — Не влюбись только. Ты у нас — влюбчивый.
— Поздно, — усмехнулся Мономах. — Я, кажется, уже… влюбился.
И, вздохнув, отъехал во главу колонны.
2
— Скакать во весь опор одвуконь, — приказал Мономах дружине. — Сами определяйте, когда на заводную лошадь пересаживаться, но — всегда на скаку. Останавливаться только по моей команде. Нашей помощи ждет Английская королева Гита. Все ясно?
— Всё!..
— Тогда вперед во весь мах!
И на крупной рыси Владимир погнал своего любимого жеребца, когда-то спасшего ему жизнь.
Однако пересаживаться на скаку на заводную лошадь удавалось далеко не всем, и прежде всего, естественно, Ратибору. Он был слишком тяжел и неуклюж для подобной джигитовки. На тренировках он останавливал коня, спешивался, влезал на другую лошадь и уж тогда посылал ее вперед. В первом срочном походе ему кое-как удалось от дружины не отстать, а вот во второй раз — не очень. Чего-то испугавшись, лошадь, когда он решил пересесть на соседнюю, вдруг дернулась, и громоздкий Ратибор грохнулся оземь.
Тотчас над его головой со свистом что-то пронеслось. Ратибор сообразил, что пролетела стрела. А потому и вставать не спешил, ожидая, что же будет дальше.
А дальше из подлеска выбежали два парня. Два недоросля в обыкновенной крестьянской одежде, подпоясанной веревкой. За плечами у них были луки, в руках — ножи, и они резво и радостно мчались к подстреленной ими добыче.
А добыча эта, то бишь Ратибор, разгневалась и поднялась во весь свой рост. И парни сразу же опешили и остановились.
— Щенки!.. — гаркнул Ратибор. — Я лично за спину князя отвечаю, а вы…
Из леса вылетел аркан, на долю секунды завис над головою одного из нападавших, обрушился на него, и парень, заорав от ужаса, тут же исчез в кустах, подтянутый арканом.
Второй, сообразив, что дело плохо, бросился было бежать, но…
Но из кустарника навстречу ему шагнул рослый воин в полном вооружении. Это был Савелий. И, не обнажая оружия, коротко и брезгливо буркнул:
— Ложись.
Парень послушно растянулся на траве.
— Давай их мне! — крикнул Ратибор.
— Приказано — к князю Мономаху!
Пленные тотчас же были доставлены в походную ставку Мономаха.
— У каждого в кармане по одинаковой золотой монете, князь, — доложил Мономаху разведчик. — Сопротивления не оказывали, но до этого послали стрелу в твоего личного охранника.
— Попали?
— Нет.
— Ну и слава Богу, — сказал Мономах. — Ты из разведчиков Свирида?
— Да, великий князь. Я — Савелий.
— Передай своему командиру, Савелий, что я выразил тебе благодарность.
— Благодарю, князь.
— И давай сюда этих парней.
Связанных нарушителей спокойствия вволокли в шатер и бросили к ногам Мономаха.
— Покажи мне монеты, Савелий.
Разведчик тотчас же положил перед Смоленским князем два золотых дублона. Владимир внимательно рассмотрел их.
— Чеканка свежая. Вильгельм стал платить не добычей, а золотом.
Подумал, повертел дублоны.
— Кто и за что заплатил вам золотом?
Оба парня молчали.
— Я спросил!.. — грозно прикрикнул Мономах. — Второй раз вас спросит Ратибор!
— Я готов, — прорычал угрожающе Ратибор. — Еще как спрошу.
— В сельцо наше человек чужой приходил, — тотчас же начал по виду старший, тот, который и стрелял в Ратибора. — Мне с братом дал по монете.
— За что?
— За то… — парень вздохнул. — За то, чтобы мы помешали вам дальше идти.
Все, кто был в шатре, громко и дружно расхохотались.
Воевода проворчал:
— Всыпать им как следует плетью да отправить домой.
— Это я с удовольствием, — встрепенулся Ратибор. — Они в меня стрелу послали.
— Гляди, Ратибор, не перестарайся!.. — хмыкнул Добрыня.
— Только не забудьте еды им на дорогу дать, — усмехнулся Мономах.
И опять в шатре весело рассмеялись.
3
Когда деревенских недорослей отпустили с миром, в шатре Мономаха собрался военный совет: Добрыня, Ратибор, разведчики Федот и Савелий да воевода дружины Мономаха Прослав, с юности обучавший князя военному мастерству.
— Посмеялись, а теперь погорюем, — сказал Мономах. — Дорога наша врагу открыта, а стало быть, и цель наша ему ясна.
— Прорвемся, — усмехнулся Добрыня. — Дружина у нас добрая.
Встал один из разведчиков, Федот.
— Дозволишь вопрос, князь Мономах?
— Спрашивай.
— А как считает воевода Прослав?
— Дружина добрая, да время злое, — вздохнул опытный Прослав. — Пока прорываться будем, псы Вильгельма к убежищу королевы Гиты выйдут. Один из трех ищеек, что след ее унюхали, живым ушел.
— Нет. — Полог шатра внезапно с шумом откинулся. На пороге возник рослый воин в легкой кольчуге, с мечом и кинжалом на поясе. По-дружинному коротко и резко склонил голову.
В шатре растерянно молчали.
— Кто ты? — спросил наконец воевода. — Кто, откуда и как посмел на совет явиться?
— Личный порученец Свирида. Имя мое ничего вам не скажет, но дело, вас беспокоящее, сделано. Третий пес, вышедший на след королевы Гиты, убит мною по приказу Свирида.
В шатре переглянулись.
— А кто может подтвердить твои слова, воин? — спросил недоверчивый Прослав.
Неизвестный усмехнулся:
— Побратим моего командира великий князь Владимир Мономах.
— Я?.. — удивленно улыбнулся князь Владимир. — Напомни.
— Кто схватил моего коня под уздцы и снял меня с седла?
Владимир вспомнил дорогу на Менск, цепочку всадников князя Воислава вдоль дороги, передававших друг другу одно слово: «Проскакал… Проскакал… Проскакал…» И загнанного скачкой всадника на загнанной лошади. «Кронборг», — успел шепнуть ему всадник. И сознание потерял…
— Так. По повелению моего побратима Свирида этот воин убил разведчика Вильгельма, — сказал Владимир Мономах. — Он доставил очень важное сообщение в Киев через Менск.
— Присаживайся, доблестный воин, — воевода Прослав указал место за столом.
— Благодарю, — воин прижал к сердцу правую руку и вновь отрывисто кивнул. — Время и впрямь злое, как сказал воевода, и вы правильно сделали, что отпустили недорослей. Они доложат тем, кто дал им золото, и воины Вильгельма ринутся по вашим следам.
— А если нет? — спросил Прослав.
— Они не знают другого пути в Данию, а уж тем паче к королеве Гите. Упорно защищайте посольский обоз и высокого Посла. Придержите сколь возможно их силы на этой дороге.
— А ты, воин?
— Как повелит князь Мономах.
— Он пойдет со мной, — сказал Мономах. — С нами пойдут Федот и Савелий. Если кто проговорится, что мы ушли…
— Слово воеводы! — громко сказал Прослав, клятвенно подняв руку.
— С места не сниматься, пока не заглохнет топот наших коней. — Мономах вгляделся в воеводу. — Потом вам придется взяться за мечи. И медленно отступать по дороге, сдерживая опытных, надо полагать, воинов.
— Мы сдержим их, князь Мономах, — торжественно провозгласил воевода Прослав. — Или ляжем все вместе, повинуясь твоему повелению!
Следом за особым порученцем Свирида и двумя разведчиками, Федотом и Савелием, Мономах со своими телохранителями выехал на параллельную дорогу. Навстречу им из кустов выбрались два легковооруженных воина.
— Спешимся, князь Мономах, — сказал личный порученец Свирида. И, когда они спешились: — Садитесь, воины, на наших коней, гоните их назад, до перекрестка. Там свернете на нашу дорогу и по ней нас догоните. Все ясно?
— Догнать вас.
— Вперед.
Всадники погнали лошадей к перекрестку.
— Я что-то не очень понял тебя, друг, — Владимир недоуменно пожал плечами. — Зачем эти скачки во все стороны?
— Мы очень наследили по дороге к замку Кронборг, князь Мономах, — сказал порученец Свирида. — Значит, надо наследить и на пути посольского обоза в Копенгаген. Пока в наших петлях будут разбираться, мы успеем к королеве Гите первыми.
— Все правильно, прими мою благодарность.
— Благодарю, Смоленский князь.
Наконец послышался согласный конский топот, и на дороге появилась конная группа, гнавшая во весь мах к Мономаху и разведчикам.
— Твое повеление исполнено, князь!
— Прими мою благодарность.
4
Как раз в это время гундосый гонец великого князя Киевского Всеволода беспощадно гнал коня по дороге к Смоленску. Впопыхах он потерял шапку, слезы и пот застилали ему глаза… Не доскакав до Смоленска, не удержал он загнанного коня на повороте, конь споткнулся и рухнул, придавив всадника. Кое-как выбрался гонец из-под испустившего последний дух коня и добрых три версты бежал на своих двоих до столицы кривичей. Бесконечные мелкие поправки великого князя окончательно запутали его, в голове все перемешалось, а потому и докладывал он князю Воиславу весьма сумбурно.
