Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга 1 - Марина Алиева
– Мадам, – говорил дю Шастель, сидя с её светлостью в оружейной, где никому бы не пришло в голову их искать и подслушивать, – в семействе Арков недавно появился брат господина Жана, который приехал из Сеффона с состоянием весьма внушительным, что позволило купить с аукциона поместье Шато д’Иль. Семейство переехало сразу же, как только оформили купчую, а… м-м… мальчик из Нанси появился там чуть раньше, как вы и хотели… Присмотр обеспечен хороший. Девочку в нем никто не распознал и вряд ли распознает, потому что прислуги в поместье больше, чем требуется… Уверен, в такой толпе никто не станет обращать внимания на служку из господских покоев…
На слова Танги герцогиня кивала, но довольным её лицо назвать было нельзя: слишком много непредвиденных вопросов, которые следовало решать мгновенно, поставило перед ней это вынужденное и рискованное предприятие.
– А челядь в поместье? Она прежняя?
– Заменена еще до торгов. Во владетельной грамоте особо оговорено, что господин Жан не имеет права прогонять никого из слуг без ведома мессира де Бодрикура… Все отобраны тщательно, но знают о службе только одно: чужие в поместье не должны появляться…
– Хорошо. Что говорят в деревне?
– Падре Мигель передал для вас письмо, где пишет об этом. Но насколько я могу судить, особого удивления покупка семьи Арков не вызвала. Приезд так называемого брата господина Жана был обставлен достаточно убедительно.
– Как его зовут?
– Дюран Лассар.
– Хорошо…
Мадам Иоланда побарабанила пальцами по грубому столу, на который опиралась.
– А как назвали… мальчика?
Дю Шастель еле заметно улыбнулся.
– Луи, ваша светлость.
– Остроумно… А полностью?
– Луи ле Конт. Имя дворянское, чтобы мальчик из Нанси мог числиться среди домашней обслуги, но без особых обязанностей. Это позволит не прерывать занятий.
– Хорошо.
Герцогиня протянула руку, и дю Шастель тут же достал из-за пазухи письмо отца Мигеля.
– На словах он что-нибудь просил передать?
– Только одно: «Они подружились».
Глаза мадам Иоланды радостно затуманились.
– Душа обрела тело, а тело душу, – пробормотала она. – Этот Лассар хорошо знает, что от него требуется?
– Я сам ему всё объяснял.
Герцогиня удовлетворенно кивнула.
– Вам я доверяю, Танги. Но плохо, что круг посвященных так расширился…
– О, не беспокойтесь! Для всех в замке мальчик Луи – сирота из Невшатель, чьи родители погибли во время набега бургундцев. А господин Лассар знает только то, что девочку следует выдавать за мальчика как можно дольше. Пока не поступят новые распоряжения.
– Вот это-то и плохо, Танги. Человек, знающий лишь половину правды, и сохранить её может лишь наполовину. Но выбора у нас все равно нет… А что наша кормилица – госпожа Вутон? От неё никаких неприятностей не будет?
– Она стала обычной крестьянкой, ваша светлость, и вряд ли заинтересуется чем-то, кроме своих хозяйских забот. Жанну она не узнает, можете не волноваться.
– Надеюсь.
Герцогиня задумчиво повертела в руках письмо, соображая, что еще могла упустить в своих расспросах.
– А как мессир де Бодрикур отнесся к продаже замка? Не удивился, не расспрашивал?
– Никак. Прочел письмо его светлости епископа, пожал плечами и сказал: «Что ж, на торги, так на торги…». Должен сознаться, мадам, сообразительность мессира де Бодрикур оставляет желать большего, но для нас, возможно, так и лучше.
– Как знать, – покачала головой герцогиня. – Если мы хотим, чтобы наша Дева оставалась для всех крестьянской девушкой, необходимые условности следует соблюсти. И «открыть» её должен будет именно господин де Бодрикур, на правах местного сеньора.
– Полагаю, ему достаточно будет передать простой приказ, и тогда он снова пожмет плечами и скажет: «открыть, так открыть…».
Мадам Иоланда улыбнулась.
– Вы незаменимый помощник, Танги, потому что можете еще шутить… Я рада, что вы вернулись. Особенно теперь, в такие тяжелые времена.
– От герцога Лотарингского нет вестей?
– Нет. И это меня тревожит. Впрочем, Жанну спрятать мы успели, так что хотя бы здесь можно немного расслабиться.
Она встала, завершая разговор, и Дю Шастель поспешил распахнуть двери.
– Сейчас дофин в Пуатье, – говорила герцогиня по дороге к своим покоям. – Советники возле него неважные. Епископ нездоров, и Рене, фактически, один. Поэтому не обижайтесь, мой друг, но вам не придется долго блаженствовать в Бурже.
Танги без улыбки кивнул.
– Переговоры с герцогом Бургундским мы затянули как смогли и довольно успешно, – продолжала герцогиня, – но теперь, когда захвачен Руан и под угрозой оказался Париж, думаю, стоит начать действительно договариваться.
– Не рано ли, мадам?
– Год проволочек – срок достаточный. Если бы Монмут продолжал топтаться в Нормандии и только угрожал Руану, мы бы тянули еще. Но – что вышло, то вышло…
Мадам Иоланда остановилась, не дойдя до своих покоев, и понизила голос.
– До сих пор мы требовали от герцога безоговорочно признать парламент дофина единственным законным, прекрасно сознавая, что на это он никогда не пойдет. Но сейчас, перед лицом общей опасности, Бургундец и сам понимает, что уступки необходимы. И нужно только дать ему возможность уступить так, чтобы со стороны казалось будто уступили мы.
– А такое возможно?
Герцогиня неопределенно покачала головой.
– Предположим, что, испугавшись захвата Парижа, мы «забыли» о парламенте и единственным условием теперь выставляем только то, чтобы с английским королем герцог Бургундский договаривался сам, но от имени нашего короля, не беря в расчет королеву как регентшу. Требование вполне законное, с какой стороны ни смотри. И, как только герцог с ним согласится, парламент королевы можно распускать, потому что юридически король снова становится дееспособным. Следовательно, и наследственные права Шарля восстанавливаются…
– А если герцог не согласится?
Мадам Иоланда снисходительно подняла брови.
– Сомневаюсь, что он так уж сильно дорожит королевой. Скорее, её дочерью Катрин, которую обещали Монмуту. Изабо, не колеблясь, отдаст за ней в приданое всю Францию, но герцог Жан намерен торговаться. Мы даем ему шанс указать королеве её место и даем все полномочия для торга от лица короля. Это фактически управление государством! И, если я правильно оцениваю герцога, он такой шанс не упустит. Пускай сам затягивает переговоры с Англией сколько сможет. И чем дольше – тем лучше для него. А, как следствие, и для нас. Хорошо бы убедить Бургундца выторговать лет пять перемирия.
– Монмут не согласится.
– Монмут еще молод и тоже не упустит шанса выступить перед своим парламентом как правитель мудрый и дальновидный. Финансовые и военные ресурсы Англии не безграничны, а долговременные осады дороги. К тому же, не забывайте, он нас не боится… Нет, пять лет перемирия сейчас вполне реальны, особенно если Бургундец даст понять, что не намерен допускать дофина к власти. А
