Ирвинг Стоун - Те, кто любит. Книги 1-7
Возникли трудности и у Нэб. Казалось, месяцы пребывания во Франции были самыми счастливыми в ее жизни. Она и Джонни непрестанно развлекались, проводили все время вне дома, посещая театральные постановки и осматривая соборы Парижа. Адриенна де Лафайет первая заметила и доверительно спросила Абигейл после обеда в городском доме Лафайет на рю де Бурбон:
— Что случилось с вашей дочерью-красавицей? Она стала не то чтобы опечаленной, а серьезной.
Это было так. У Нэб исчезла ее обычная жизнерадостность. От Ройяла Тайлера не было вестей, помимо пачки писем, полученных несколько недель назад. Ричард Кранч сообщал, что Тайлер корпит над своими книгами, по другим сведениям, его обуяла меланхолия, он мучается, считая, что больше не увидит Нэб. Нэб не могла понять подобного малодушия.
— Может ли влюбленный быть столь мнительным? — спрашивала она мать.
У Абигейл были свои вопросы: собирается ли Нэб вернуться весной или летом в Америку и выйти замуж за Тайлера? Если собирается, то она явно никому не сказала. Не хочет ли она приезда Тайлера в Европу по случаю свадьбы? Абигейл ничего не слышала на этот счет. Джон согласен на любой вариант. В конце концов у Тайлера имелись личные средства, рано или поздно он получит по наследству значительное состояние своей матери. Он сможет содержать жену и детей. Но казалось, Нэб была так счастлива в своей нынешней семье и увлечена достопримечательностями Франции, что не думала о браке. Не почувствовал ли Ройял Тайлер это по ее письмам?
Затем начались полеты на воздушных шарах. Члены семьи Адамс вместе с увлеченным наукой Бенджамином Франклином заплатили по кроне за право быть допущенными в сентябре в Тюильри наблюдать за полетом. Сшитый из тафты воздушный шар имел форму яйца. Франклин объяснил, каким образом он держит теплый воздух и что подвязанная под шаром платформа предназначена для воздухоплавателя и балласта. В одиннадцать часов воздушный шар отбуксировали на открытое место, канаты удерживали самые знаменитые люди королевства. И вот канаты обрублены, воздушный шар взмыл ввысь и долго оставался в поле зрения, пока воздухоплаватели сбрасывали балласт. В шесть часов того же вечера воздушный шар опустился у Бёвр, в пятидесяти лье от Парижа.
Эксперимент вызвал фурор. Весь Париж аплодировал отваге и искусству воздухоплавателей. Франклин развлекал семейство Адамс, описывая, как они вернутся домой на воздушном шаре и ветры донесут их из Парижа в Бостон за три дня вместо тридцати.
Дела обернулись иначе, когда Ройял Тайлер поднялся на воздушном шаре в Бостоне. То, что было отважным, авантюристическим экспериментом французских воздухоплавателей, стало для Тайлера глупым, безответственным действом. Жители Новой Англии осудили его вылазку, порицал ее и Джон. Когда Абигейл напомнила ему, как он и Франклин восхваляли французских воздухоплавателей, Джон резко обрезал:
— Это их профессия. Они построили воздушный шар. Они показали, что люди могут преодолевать по воздуху большие расстояния. Некоторые из них погибнут, пытаясь доказать научные гипотезы. А какое отношение к этому имеет Ройял Тайлер, юрист, готовящийся получить практику в Верховном суде? Для него это — забава, нечто возбуждающее и опасное, своего рода самовосхваление. Скажу тебе откровенно, Абигейл, мне это не нравится. Оно пробуждает во мне все прошлые сомнения насчет серьезности молодого человека.
Нэб была на стороне своей матери, но неодобрение отца причинило ей боль.
Наступил черед Абигейл ощутить себя несчастной, хотя дочь конгрегационалистского священника с трудом могла допустить, что выполнение долга может сделать человека несчастным. После нескольких месяцев домашних споров она пришла к выводу о необходимости этой весной отправить восемнадцатилетнего Джонни домой для поступления в Гарвард и завершения академического образования. Им будет страшно не хватать Джонни. Он служил отцу секретарем; вел бухгалтерские книги матери и помогал ей в немыслимых усилиях поддерживать замок в порядке. Ближайший друг и товарищ Нэб, Джонни занимал особое положение в семье; все боготворили его, доверяли ему. Без него их жизнь станет беднее. Втихую они прольют поодиночке слезы, но Абигейл прокомментировала:
— Америка — подходящая арена для молодого честолюбивого парня, намеревающегося показать себя в науке и литературе…
— Или в праве, — вмешался Джон.
Тяжелая атмосфера с зимними холодами, опустившаяся на американцев, казалось, нависла и над французами. Семья Адамс присутствовала на богослужении в соборе Парижской Богоматери, которое давалось по случаю рождения у Людовика XVI наследника — Людовика-Карла. Угрюмые, безразличные толпы парижан не скрывали своей неприязни к участникам парада французской аристократии. По улице Риволи вытянулась в сплошную линию полиция, полицейских было больше, чем зевак.
Несомненно, на улицах собрались не любители удовольствий. Абигейл поразило, что никогда ранее она не видела столь откровенную ненависть на лицах в толпе, такого, бесспорно, не было даже на физиономиях английских солдат в тот день на общинных землях Бостона, когда они наблюдали за тем, как их заклятые противники Джон Адамс, Сэмюел Адамс, Томас Кашинг и Роберт Трит Пейн отправлялись на заседание Конгресса. Люди, стоявшие на улицах Парижа, были соотечественниками короля, но их угрюмые взгляды давали ясно понять, что король Людовик XVI, королева Мария-Антуанетта, королевский двор их непримиримые враги.
Наконец, и над Джоном Адамсом нависли тучи. Он написал доклад секретарю по иностранным делам в Континентальном конгрессе Ливингстону, рекомендуя назначить полномочного посланника в Великобританию и дополнив его соображениями о качествах, какими должен обладать американский посланник при Сент-Джеймском дворе. Эти соображения выглядели как подробный, блестящий автопортрет: каждый мог заметить, что Джон Адамс предлагает себя на этот пост. Написанное Джоном было верно и справедливо, но в свете времени оно совпадало с тем, что написал о нем Бенджамин Франклин: «Иногда и кое в чем безрассуден».
Дебаты в Конгрессе, подтверждавшие к началу 1785 года правоту Джона Адамса, который утверждал, что сговориться с британцами, не имея американского посла, невозможно, были затяжными и язвительными. То делегаты Нью-Йорка не соглашались назначить Джона Адамса на пост под тем предлогом, что он уделял слишком большое внимание рыболовству Новой Англии; то южане сопротивлялись назначению на том основании, что как противник рабства он не станет добиваться возвращения рабов, угнанных британцами; то делегаты центральных штатов возражали, ссылаясь на то, будто он признает законность американских торговых долгов Англии до начала войны и поэтому не станет добиваться отмены процентов. Многие ссылались на его вопиющее, наглое честолюбие.
На вакантный пост посла в Англии был выдвинут Джон Ратледж, затем предложили Ливингстона, пользовавшегося сильной поддержкой. Друзья Джона Адамса из Новой Англии действовали упорно и убедительно уже при первом голосовании Джон Адамс получил пять голосов, Ливингстон — четыре и Ратледж — два. Два дня продолжались дебаты. Наконец сторонники Джона, возглавлявшиеся Элбриджем Джерри, Фрэнсисом Дана и Артуром Ли, сумели убедить Конгресс, что он, как наиболее опытный в иностранных делах, незаменим для Америки. Девять штатов из одиннадцати проголосовали за Джона, обеспечив ему необходимое большинство.
Итак, Джон Адамс добился успеха. Он был избран на желаемый пост.
Однако победа отдавала горечью. Пространное письмо Элбриджа Джерри, излагавшее полный отчет о сказанном относительно полномочного посланника Джона Адамса из Массачусетса, не было увлекательным чтением. Его это сильно задело, и он несколько дней буквально не отрывался от стола, погрузившись в написание напичканной философскими рассуждениями пылкой речи о природе тщеславия, которое, как он утверждал, является наиболее созидательной разновидностью «самолюбия».
Абигейл кивнула в знак согласия.
Французские приключения закончились.
Бенджамин Франклин получил разрешение вернуться домой Томас Джефферсон назначен полномочным посланником во Франции, что удовлетворило его. Ему нравились французы, он стал бегло говорить по-французски, изучать историю искусства Франции. Он был рад осесть в Париже на несколько лет, особенно если к нему приедут Полли и Патси. Никакой иной житель Новой Англии не был бы способен почувствовать родство с французами и их культурой, какое ощущал виргинец Томас Джефферсон.
Джон и Абигейл дали званые обеды, за столом провозглашались тосты с лучшим французским вином. Члены семьи Адамс прогуливались вдоль Сены, наслаждаясь ароматом весенних цветов, видом покрывшихся листвой деревьев, под солнцем, согревавшим своими лучами улицы и дома.
