Мария I. Королева печали - Элисон Уэйр
Крайне взволнованная, она послала за Ренаром, описав ему всю серьезность сложившейся ситуации.
– А мой Совет до сих пор не обеспечил меня телохранителем! – кипятилась Мария.
– И тем не менее они делают все возможное, чтобы поднять людей на защиту вашего величества, – напомнил ей Ренар.
– Я никому не могу доверять! – с горечью воскликнула она.
В этот момент в зал ворвался Гардинер:
– Прошу простить меня за вторжение, но я спешу успокоить ваше величество. Вы должны знать, что ворота Лондона заперты и хорошо охраняются. Разводная часть Лондонского моста сейчас поднята, рядом с ним установлены большие пушки, так как Уайетт наверняка поведет войска этим путем.
– Похоже, он вот-вот будет здесь, – стараясь сохранять спокойствие, сказала Мария.
– Мадам, прибыла делегация представителей палаты общин, – сообщил Гардинер. – Они хотят видеть ваше величество.
– Пропустите их, – сев в кресло под балдахином, распорядилась Мария.
Депутаты смиренно встали перед ней на колени, однако голос спикера звучал твердо:
– Мы явились сюда, чтобы просить ваше величество пересмотреть свое решение выйти замуж за испанского принца.
Мария сердито уставилась на делегатов. Их следовало отчитать за подобную самонадеянность, однако она сдержалась, поскольку прямо сейчас главным было сохранить любовь и преданность подданных. Она буквально кожей чувствовала тревогу Ренара.
– Я не могу этого сделать, – ответила она, – так как связана договором и собственными намерениями. Впрочем, могу вас заверить, что мой брак ни в коей мере не ущемит ваших свобод.
Она отпустила делегатов, отметив про себя их смущенные лица, после чего повернулась к Ренару:
– Уверяю вас, я считаю себя женой его высочества и никогда не выберу себе другого мужа. Я лучше потеряю корону и жизнь, но не отступлюсь.
Сейчас следовало продемонстрировать твердость духа и внешнее спокойствие. И возможно, было бы неплохо лично обратиться за помощью к лондонцам. Советники умоляли ее подумать о собственной безопасности. Она оставалась глуха к их увещеваниям.
В тот день, облачившись в парадные одежды и надев корону, Мария поехала в Гилдхолл, вызвав на встречу лорд-мэра и олдерменов. Молва о приезде королевы бежала впереди нее, и толпы народа заполонили резиденцию. Улыбаясь, кивая направо и налево, Мария прошла сквозь толпу и взошла на трон. Она не приготовила речи, но хорошо знала, что собирается сказать. Слова эти шли у нее прямо из сердца.
– Я явилась сюда лично, чтобы сообщить вам то, что вы уже знаете. Часть жителей Кента предательски восстала против меня… и против вас тоже. – Она окинула взглядом испуганные, озабоченные лица и увидела, что люди ловят каждое ее слово. – Я ваша королева, которой вы поклялись в преданности и покорности. Вам наверняка известно, что королевский титул перешел ко мне по наследству от моего отца, и по отношению к нему вы всегда вели себя как лояльные и любящие подданные. Поэтому я не сомневаюсь, что и по отношению ко мне вы будете вести себя так же. – Немного смягчив тон, Мария улыбнулась собравшимся. – Я не знаю, что такое материнская любовь, ибо мне еще не довелось быть матерью, но если суверен и правитель способен любить своих подданных подобно тому, как мать любит свое дитя, то уверяю вас, я, будучи вашей госпожой и повелительницей, искренне и нежно люблю вас всех. И надеюсь, что вы отвечаете мне тем же, а потому не сомневаюсь, что мы дадим повстанцам беспощадный отпор.
Марии удалось задеть людей за живое, атмосфера в зале слегка разрядилась. Однако оставался еще один болезненный вопрос, который волновал и будоражил подданных.
– Что касается моего брака, я не вольна следовать своим желаниям, ибо отнюдь не стремлюсь выйти замуж. Я благодарю Господа, что до сих пор была девственницей. Однако если, как это делали до меня мои предки, Господу будет угодно, чтобы я оставила после себя плод чрева своего, наследника, который будет вами править, то, полагаю, вы не только возрадуетесь, но и будете знать, что это пойдет на общее благо. Если лорды и простые люди не поймут, что замужество мое совершается в интересах нашего государства, то даю вам свое королевское слово, что до конца жизни останусь безбрачной. – Мария встала, выпрямившись во весь свой невеликий рост. – Я намерена жить и умереть вместе с вами, не щадя сил для нашего святого дела, ибо ваша судьба, ваше имущество, ваша честь, ваша личная безопасность, ваши жены и дети находятся под угрозой. Если вы будете вести себя как хорошие подданные, я встану за вас стеной, поскольку вы заслуживаете заботы своей королевы. А теперь, мои добрые подданные, наберитесь смелости и встретьте мятежников лицом к лицу, как пристало мужчинам, и не ведайте страха, ибо, истинно говорю я вам, я их совсем не боюсь.
После короткой паузы толпа взорвалась яростными аплодисментами. Головные уборы полетели в воздух, кое-кто вытирал слезы. Было очевидно, что преданность своей королеве заставила забыть о неприятии выбранного ею супруга. Мария и сама глотала слезы радости. Она все-таки сумела перетянуть общественное мнение на свою сторону.
– О, как мы счастливы, что Господь подарил нам столь мудрую и смелую королеву! – воскликнул потрясенный Гардинер, когда она спустилась по лестнице.
– Я в жизни не видел более непоколебимой леди, чем ваше величество, – обратив на нее восхищенный взор своих прекрасных глаз, прошептал Ренар.
После той знаменательной речи тысячи мужчин поднялись на бой с мятежниками. И весьма кстати, поскольку армия Уайетта уже насчитывала семь тысяч человек и стремительно увеличивалась. Повстанцев удалось остановить возле Саутуарка, где горожане трудились всю ночь, чтобы сделать Лондонский мост непроходимым. Уайетт ограничился разграблением приората Святой Марии Овери в Суррее и расположенного неподалеку Винчестерского дворца.
И все же Лондон пребывал в волнении. Лорд-мэр распорядился, чтобы каждый мужчина стоял у двери своего дома, высматривая мятежников. Для поддержания боевого духа речь королевы на всех углах зачитывали герольды. Люди в панике кружили по городу, женщины рыдали от страха и, загнав домой детей и незамужних девиц, запирали двери на засов. На улицах раздавали доспехи, поскольку магазины были закрыты, а витрины заколочены.
Уайтхолл замер в тревожном ожидании. Вооруженные стражники охраняли зал для приемов, придворные дамы плакали, причитали, в ужасе заламывали руки из страха, что их либо изнасилуют, либо убьют. Однако Мария сохраняла хладнокровие и спокойно принимала доклады о развитии событий.
– Все в руках Господа, – успокаивала она придворных. – Если Он за нас, кто может быть против нас?
Советники уговаривали Марию отдать приказ направить пушки Тауэра на другой берег реки и расстрелять мятежников, однако она воспротивилась:
– Мы не станем убивать невинных жителей Саутуарка!
Уайетт, опасаясь, что по его
