Семь престолов - Маттео Струкул
— Вы сами приказали позвать меня, так что я тоже хочу дать вам понять кое-что: я не нуждаюсь в вашей жалости. С этого момента я буду получать все, что захочу. — Лицо Лючии побагровело от гнева. Бели невзрачная и грубая пьемонтская герцогиня надеялась напугать ее, то она просчиталась. Герцогиня решила объявить войну, только вот противник ей не по зубам.
— Что-то вы слишком дерзки для шлюхи, — отрезала Бона. Она изо всех сил пыталась сохранить лицо, но эта женщина все-таки сумела вывести ее из себя, хотя это редко кому удавалось. — В моих жилах течет кровь многовековой династии, а вы всего лишь дочь миланского проходимца, выдавшего себя за знатного господина. Думаете, можете угрожать мне? Да пожалуйста! Угрожайте, сколько вам вздумается, но, поверьте, я-то отлично знаю, как удержать своего мужа.
— Честно говоря, мне так не кажется!
— Ах, так вы упрямитесь!
— Если вы думали, что я буду молча терпеть ваши оскорбления, то ошиблись! — воскликнула Лючия.
— Да уж, я вижу, что распущенность — не единственный ваш грех. Вас также отличают необыкновенные наглость и бесстыдство! Как я уже сказала, не надейтесь ни на помощь, ни на понимание с моей стороны. Вы мой враг. Сегодня и навсегда. Я не позволю вам остаться при дворе. Вы будете высланы, и я заставлю мужа запретить вам даже приближаться к этому замку. Я не пожалею сил, чтобы извести вас. Вот увидите, я использую любые средства и ни перед чем не остановлюсь.
Бона была вне себя от ярости. Эту женщину нужно поставить на место, пока еще не слишком поздно. Ее влияние на Галеаццо Марию и его окружение растет день ото дня. В прошлом Боне уже пришлось смириться с Лукрецией, но та была совсем из другого теста: в ней не было такой спеси и высокомерия, как в этой молодой выскочке.
Конечно, она выглядит далеко не уродиной в платье цвета лазури и с длинными каштановыми волосами, украшенными нитями жемчуга: стройная, гибкая, с темными глазами и высокими скулами, которые придают ей ту слегка воинственную красоту, что так нравится Галеаццо Марии. Бона слишком хорошо это знала.
Но она-то из рода герцогов Савойских! Ее сестра Шарлотта — жена французского короля. И эта девка надеется испугать ее?
Надо разобраться с ней поскорее. Бона ужасно устала от капризов и слабостей мужа.
Уж она-то не позволит обращаться с собой так, как с Марией Савойской! Запертая в башне, униженная Филиппо Марией Висконти, та проводила дни в молитвах, ожидая дня освобождения, чтобы сразу отправиться в монастырь. Повторить ее судьбу? Да ни за что!
— А теперь идите прочь, пока я не позвала гвардейцев, — сказала герцогиня. — И позаботьтесь о том, чтобы покинуть замок завтра же утром. Если нет, то я пошлю кое-кого за вами. И он, поверьте, не будет так любезен, как я сегодня.
— Вы угрожаете мне?
— Именно! — ответила Бона, не сдержав довольной улыбки.
— Вы дорого за это заплатите! — злобно воскликнула Лючия.
Не говоря больше ни слова, вне себя от ярости и обиды, Марлиани удалилась, изо всех сил хлопнув дверью.
Ее последняя фраза повисла в воздухе дурным предзнаменованием.
ГЛАВА 120
УПАДОК
Венецианская республика, лагуна
Что осталось от его семьи? Сначала умерла Полиссена, а затем и ее сын, причем совершенно неожиданно. Папы не стало вскоре после той памятной встречи, когда понтифик попросил своего кузена уговорить французского короля передумать насчет союза с правителем Богемии.
Со смертью Габриэле и его сестры Кондульмеры, казалось, утратили свое место среди династий, решающих судьбы Венеции.
Предстоит ли ему продолжить их дело?
Лодка покачивалась на искрящихся водах лагуны, а Антонио Кондульмер размышлял, что делать дальше. Конечно, у него есть скромное состояние и неплохое палаццо на Санта-Кроче. Несмотря на свой юный возраст, он уже получил должность посла Венецианской республики при дворе Людовика XI. И благодаря этой роли узнал страшную правду: правители Франции и Испании, равно как и глава Священной Римской империи, рассматривают завоевание Италии как шаг на пути к покорению всей Европы.
Именно по этой причине Людовик XI позволил Галеаццо Марии Сфорце взять в жены сестру собственной супруги — Бону Савойскую. Таким образом он практически подчинил себе Милан, а герцог так глуп, что этого даже не заметил. Наверное, был слишком занят развлечениями со своими многочисленными любовницами.
Что же касается Неаполя, то не секрет, что он уже давно в руках испанского Арагона. Хоть и не исключено, что рано или поздно Анжуйская династия сможет вернуть себе права на этот регион.
Итак, Пьемонт и Неаполь в руках иноземцев, Милан попал под влияние Франции, а Риму пока удается сохранить независимость исключительно благодаря духовной роли, которую воплощает в себе его монарх. Если, конечно, понятие «духовности» еще имеет какое-то значение: сначала Авиньонское пленение пап, потом гуситская ересь ясно дали понять, насколько хрупка на самом деле власть понтифика. Габриэле в свое время убедился в этом на собственном опыте, когда ему пришлось бежать из Рима на корабле при содействии Козимо де Медичи.
А Флоренция? Несмотря на мудрость Лоренцо Великолепного, этот город слишком мал, и скромная военная мощь не позволит ему сыграть решающую роль.
Только Венеция пока еще может за себя постоять.
Только Венеция — лишенная предрассудков, постоянно меняющаяся, текучая, словно изумрудные воды ее лагуны; — сохранила свою независимость. Прагматичность и умение извлекать пользу из обстоятельств — вот главные принципы, которые помогают ей выжить. После падения Константинополя Сенат республики позаботился о заключении нового договора с султаном, и в итоге купцам удалось восстановить венецианский квартал на том же месте, где он всегда располагался. Пошлины и налоги, конечно, выросли, но тем не менее постепенно торговля вновь начинала приносить прибыль. Главное — не отчаиваться.
Сам он тоже венецианец, а значит, сможет вернуть своей династии утраченный блеск. Нужно лишь быть прагматичным, использовать обстоятельства в своих интересах и думать о будущем всей Европы: должность посла и знание иностранных языков и обычаев помогут в этом, а просвещенность иногда оказывается самым сильным оружием.
Антонио пообещал себе: Кондульмеры вернут свое место в истории.
Он взглянул на великолепные дома по обеим сторонам канала. Пора начать извлекать пользу из многочисленных знакомств, заведенных в последние годы: связи помогут ему внести свой вклад в процветание родной Венеции — города, которому Антонио предан
