История Германии в ХХ веке. Том I - Ульрих Херберт
Эти бросающиеся в глаза элементы преемственности необходимо подчеркнуть, если мы хотим объяснить также и изменения, характерные для событий после 1919 года: вопреки ожиданиям, возврата к старому элитарному правлению не произошло. Скорее сформировалась новая политическая формация, отличавшаяся тесной связью между движением масс и правлением лидеров и вскоре нейтрализовавшая или устранившая все сдерживающие и корректирующие элементы – партии и ассоциации, общественность, парламентаризм, независимость судебной власти, рабочее движение и церкви, национально-консервативные союзники, особое положение военных, наконец, учет общественного мнения за границей и отношение правительств великих держав. Таким образом, насильственная динамика, свойственная нацистскому движению, получила дополнительное ускорение как изнутри, так и извне. С началом войны стало ясно, что отпали все оставшиеся соображения и противодействующие силы.
8. РАЗРУШЕНИЕ ЕВРОПЫ
После нападения Германии на Польшу 1 сентября, объявления войны Францией и Великобританией 3 сентября и британскими доминионами – Индией, Новой Зеландией, Австралией и Канадой 6 сентября германо-польский пограничный конфликт превратился в большую войну, к которой Гитлер стремился долгие годы. Это была война диктатур против демократий. С одной стороны были Германия, достигшая соглашения с Советским Союзом, и Италия, объявившая себя нейтральной, но политически твердо стоявшая на стороне нацистского рейха. С другой стороны были европейские западные державы со своими колониями и доминионами, а также США, которые, хоть и держались в стороне от войны, не скрывали своих симпатий к западным державам.
Объявление войны Германии изначально не означало начала военных действий для Франции и Великобритании. Правительства двух западных держав считали положение Польши безнадежным ввиду военной мощи Германии и воздерживались от прямого вмешательства. Обе державы скорее стремились выиграть время, прежде всего из‑за отставания в подготовке вооружений. Во Франции это касалось, в частности, организации полевой армии, а в Великобритании – усиленного наращивания военно-воздушных сил. Таким образом, западные державы не вмешивались в схватку между Польшей и Германией, что позволило Гитлеру направить большую часть своих сил против Польши, оставив лишь небольшое количество войск на западной границе.
Поэтому германским войскам удалось полностью разгромить польскую армию в течение нескольких недель. При этом они действовали очень жестко; впервые систематически проводились воздушные налеты на крупные города, что привело к огромным жертвам среди гражданского населения. Но несмотря на столь быстрые успехи вермахта, это был не государственный переворот выходного дня, как в Рейнской области, в Австрии или в Судетах, а настоящая война: с польской стороны в конце было насчитано около 66 тысяч погибших, с германской – 10 тысяч.
17 сентября Советский Союз также выполнил свою часть секретных соглашений с Германией и оккупировал восточную часть Польши – практически те территории, которые Польша отторгла у Советского Союза в ходе войны 1921 года. 27 сентября Варшава капитулировала, 28 сентября Германия и СССР договорились о разделе добычи в «Договоре о дружбе и границах», а 6 октября военные действия закончились. Не было ни капитуляции, ни мирного договора. Польша была покорена и расчленена. К концу войны из 35 миллионов человек, проживавших в Польше в 1939 году, погибло около 5,5 миллиона – 17 процентов; это больше по отношению к численности населения, чем в любой другой стране во время Второй мировой войны.
Война, как вскоре выяснилось, была самой сутью национал-социализма. Теперь, наконец, речь шла уже не о трудоемком уравновешивании конфликтующих интересов и сложной организации многообразного модерного индустриального общества, а о победе или поражении, триумфе или падении. Все теперь казалось подчиненным одной цели – победе. Это все упростило и узаконило. Противоречия, возражения или оговорки были уже неактуальны, и в такой ситуации экзистенциальной угрозы обычно побеждало самое радикальное предложение. Даже до сих пор действовавшие соображения о писаных законах, международных обязательствах и неформальных нормах теперь отбрасывались, если это было в интересах Германии. Таким образом, основные решения, уже принятые правительством нацистского режима в первые шесть месяцев войны, во всех существенных моментах предопределили дальнейшее развитие в годы войны. Они касались германской оккупационной политики в Польше, преследования польских евреев, массового использования принудительного труда и начала уничтожения больных.
ОККУПАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА
Военные цели Германии в отношении Польши носили совершенно иной характер, чем, например, при оккупации Чехии в марте того же года. О дальнейшем существовании Польши как государства не было и мысли. Здесь исходная ситуация перед Первой мировой войной задала стандарт, поскольку Польша была тогда разделена между своими более могущественными соседями. Также не предпринималось никаких усилий по взаимодействию с готовыми к коллаборационизму польскими силами, например в органах власти[1].
После 1919 года этническая борьба в новых западных областях Польши привела к радикализации проживающего там германского и польского населения; движущими мотивами стали месть и ненависть. После некоторого затишья, наступившего в начале 1930‑х годов, конфликты вновь обострились с начала 1939 года, чему способствовала, прежде всего, яростная антипольская пропаганда германского правительства, готовившая население Германии к приближающейся войне.
Безусловно, стратегический мотив нападения на Польшу заключался, прежде всего, в убеждении Гитлера, что перед планируемой войной против западных держав должна быть устранена польская угроза «с тыла». Но с самого начала это было связано с идеями превращения Польши во второстепенную страну с сельскохозяйственной структурой, колонию Германии с преимущественно крестьянским населением. Элементы гитлеровской концепции жизненного пространства, первоначально относившиеся к просторам Советского Союза, теперь были применены к Польше. Конфликт с Польшей не был связан с Данцигом, Гитлер уже подчеркнул в мае того же года: «Для нас речь идет об приобретении нового жизненного пространства на востоке»[2].
В то же время подобные идеи по-разному разрабатывались и обосновывались немецкими исследователями национальной идентичности. Например, кёнигсбергский историк Теодор Шидер в проекте меморандума требовал, чтобы немецкие и польские этнические группы в этом регионе были отделены друг от друга посредством «перемещения самой крупной группы населения». Чтобы
