Когда нас держат - Энн Майклз
Джон протянул ему пакет и посмотрел, как он его открывает.
По лицу юноши ничего нельзя было прочесть – никогда прежде не наблюдал Джон такого выражения. Блаженство.
– Это моя мать, – сказал молодой человек.
* * *
Мистер Стэнли принес стулья и стаканы, а из кармана пиджака вытащил фляжку, и они сели вместе в глубине студии. Вдруг стали они кровными братьями, троицей, ошеломленной.
Юношу трясло.
– Мы так с ней и не попрощались, она умерла, пока я был в Бельгии. Это она пришла попрощаться. – Он взглянул на них с вызовом и в тревоге.
– Материнская любовь, – промолвил мистер Стэнли.
Отличается ли она чем-то от прочих сильных чувств, про которые мы знаем, что они настоящие? Мы ж не насмехаемся над влюбленностью – почему ж тогда ставим под сомнение другие инстинкты, такие же могучие, неосязаемые, недоказуемые? Предчувствия, ощутимое присутствие, интуитивные догадки. Настолько ли это иная вера?
– А ваши родители живы? – спросил у них юноша.
И Джон, и мистер Стэнли оба помотали головами.
Мистер Стэнли повернулся к Джону.
– Ваши умерли, когда вы были пацаненком?
– Нет.
Молчание. Запах виски. Он не мог поверить, что им расскажет. Что ж, отчего бы и нет.
– «Л-Зед», убийца младенцев[13], – сказал Джон. Цеппелин, проплывший над постелью его матери и оставивший дыру в небе.
Юноша понял тут же.
– Вы вернулись, а их уже нет.
– Только матери. – Джон едва мог говорить. – Отец у меня умер, когда я был маленьким.
Они осушили стаканы. Юноша взглянул на них, не зная, что ему делать. Встал и вторично извлек бумажник.
– Нет-нет, – произнес Джон, чувствуя, как подступают слезы. – Я не могу взять денег. Я тут ни при чем.
– Мы не можем брать деньги за чудо, – сказал мистер Стэнли.
* * *
Они попробовали обсудить смысл этого, им нечего было предложить, они замолчали, они были поражены.
Юноша ехал домой к отцу, ему нужно было на поезд. Когда он уже стоял в дверях, Джон позвал его обратно.
– Вы никому не покажете – дайте мне слово, – сказал Джон.
– Я не понимаю – это же чудесно – мы должны кому-то рассказать… Газетам, церкви!
– Прошу вас. – Он уже начал повышать голос.
Вмешался мистер Стэнли:
– Да, разумно будет пока держать это при себе.
– Этого может больше никогда не случиться, нельзя позволять людям зря надеяться, – сказал Джон.
Юноша взглянул на мистера Стэнли, который выдержал паузу, потом кивнул.
– Хорошо, сэр. Вам виднее.
* * *
Юноша ушел.
– Можно начистоту? – спросил мистер Стэнли.
Джон кивнул.
– Это неблагодарно. Вам не помешают удобства. И если люди платят, вам будет по карману помогать другим, многим другим.
– Нет. – Он был возбужден, его мутило. Как мог мистер Стэнли подумать, будто это произойдет вновь? – Мы б никогда не могли брать за это деньги! А вы говорите так, словно мы можем быть в этом уверены, – но это же благодать.
Мистер Стэнли глянул на него со значением.
– Мы б в этом могли быть уверены, – сказал он. – Подумайте про всех парней, которые вернулись, и про тех, кто нет. Сэр. Это бы означало всё. У вас хорошая репутация. Люди вам поверят, поверят в вас.
– Нет. И не в меня должны они верить.
– Вы об этом подумаете? Всерьез поразмыслите?
– Да, – тихо ответил Джон, чтоб от него освободиться. – Закроемся на сегодня – можете уйти пораньше – за полный отработанный день.
– Может, вы немного отдохнете. Будет время подумать. Сэр.
* * *
Мистер Стэнли взял свои кепку и пиджак. Джон вышел за ним к двери, запереть. Посмотрел, как помощник его переходит через дорогу, а дальше увидел на углу сегодняшнего юношу, тот курил. Увидел, как мистер Стэнли подошел к нему, принял предложенную сигарету. Посмотрел, как они вместе двинулись дальше по дороге.
* * *
– Я видел, как вы вчера на улице разговаривали. Он не успел на поезд?
Мистер Стэнли ответил, не поворачиваясь:
– А, да, он слишком ошеломлен был и решил еще выпить, а ехать попозже. Я взял нам с ним по стаканчику.
* * *
Он изо всех сил старался отсечь тоску, придушить желание. Любое ожидание было омерзительно – неблагодарность, и это за все, что он уже получил. Презренно это, он недостоин, желая дальнейших доказательств. Но когда всякий раз прозрачные, неподвижные озерца химикатов не приносили ничего большего, нежели ожидаемое изображение, Джон ощущал нечто вроде тревоги.
Когда он попробовал открыть ум свой молитве, нашел только извращение, отвратительное воспоминание, отображение мертвого, каплющее ему на шею, пока он пытался заснуть. Нет ему каски, чтоб защитила от такого помазания.
* * *
Затем, когда он проявлял фотографию молодой вдовы и ее младенца, из ясной жидкости проступил мужчина – завис над юной матерью, полуотвернувшись, как будто его застали в слезах. Когда Джон показал снимок молодой женщине, она пошатнулась при виде своего покойного мужа, и оба они посмотрели на лицо покойника с ужасающим восторгом.
* * *
Когда материализовалось третье привидение, оказалось оно щуплым молодым человеком в мундире, едва-едва за двадцать – он парил над ребенком, крепышом в коротких штанишках, чей портрет они делали тем днем. Джон ощутил встряску предзнания: солдат может оказаться проекцией будущего «я» этого мальчика. Что это значило, что за послания нес он? Мучительно было не понимать смысла того, что́ он видел. Эта чудесная химия. Сам факт собственной избранности, та задача, ради которой его вернули.
* * *
Джон наблюдал, как мистер Стэнли щепетильно убирает все, проверяя, чтобы в темной комнате все вещи лежали на своих местах, скрупулезно протирает все поверхности, словно стирает отпечатки пальцев.
* * *
Наконец, зная, что это чересчур, зная, что это обжорство, святотатство, он попросил мистера Стэнли сделать его портрет. По ночам он рыдал подле спящей жены, стыдясь своего голода: томленья по тому, чтоб родители к нему пришли.
* * *
Он знал, что многие солдаты в нагрудном кармане мундира хранят Библию. Во утешение, поначалу допускал он. Но потом ему объяснили. Библия – очень толстая книжка, известно, что в офицерском кармане она останавливает пулю. Тоже что-то вроде успокоения, в конце концов.
* * *
Молчание между мистером Стэнли и ним самим больше не было принятием.
– Вы себялюбивы, сэр. Чем худо давать людям надежду?
– Вот именно – надежду дают, а не продают.
– Простите, но это не очень умно. Мы б могли помочь так многим.
– Нет, мистер Стэнли, я не стану этого обсуждать. Вы бы стали делать деньги
