Валентин Костылев - Минин и Пожарский
подошел к мордвину:
— Ну, господи благослови! Потягаемся!
Мордвин нахлобучил остроконечную меховую
шапку на лоб, уперся ногами в землю, пригнулся,
обхватил Минина. Тот мягким, неторопливым
движением обнял его через плечо.
Топтались на месте, упершись друг в друга.
Пляски и песни утихли.
Кто кого?
Долго боролись они, яростно, отчаянно;
изодрали кафтаны, но устояли оба, не поддался ни один.
Минин обнял мордвина и Гаврилку, расцеловал
их и повел с собой 6 дом.
Снова зазвенели бубны, взметнулись песни,
загудели гудошники, пустились в пляс казаки.
Гаврилка вынес из дома саблю:
— Минин подарил!
Нижегородцы горящими глазами рассматривали
широкое острое лезвие.
— Иди, говорит, на Украину, там воюй е
панами...
— Стало быть, не вернешься в Нижний?
— Нет, братцы, не вернусь. Прощайте! Буду
бить панов на Украине.
Один из запорожцев вонзил Гаврилкину саблю в
землю, надел на нее свою баранью шапку — и давай
кружиться, плясать вокруг нее. К нему
присоединились казаки. Да и Гаврилка не отстал от них.
Минин, просунув голову в крохотное оконце,
громко крикнул:
— Веселей, братцы! Наш день! Гуляйте!
Больше панам никогда не владеть нами!
Выбежали из дворов стрелецкие жены и
девушки. Закружились в хороводе.
«Заплетися, плетень, заплетися,
Ты завейся, трава, ты завейся, трава,
Ты завейся!..»
Бойцы, конные и пешие, — вчера закованные в
броню, сегодня в кафтанах и теплых рубахах,—
вместе со стрелецкими девушками вихрем
закружились в шумном хороводе.
— Наш день! —из уст в уста передавались
слова Минина.
