А. Сахаров (редактор) - Исторические портреты. 1762-1917. Екатерина II — Николай II
Самодержавный властелин, действительно обладавший неограниченной властью, оказался бессильным перед крепостническими убеждениями высших сановников. Вся сила его зиждилась на подчинении законам системы и сразу иссякала, едва требовалось выйти за их пределы. Но именно это и было неизбежно для решения крестьянского вопроса.
Конечно, речь идет тут вовсе не о поражении прогрессивного монарха в борьбе с реакционным окружением. Ведь Николай сам избрал для управления подвластной ему огромной империей тех своих ближайших сотрудников, которым и поручал заседать в Секретных комитетах. Однако тот факт, что царь вновь и вновь возвращался к попыткам решения крестьянской проблемы, создавая все новые Секретные комитеты, говорит о том, что Николай был более сложной политической фигурой, чем считалось в советской историографии на протяжении десятилетий. Серьезность намерений Николая I приступить к выработке основ освобождения крестьян проявилась к середине 30-х годов.
Человеком, которому император доверял свои сокровенные мысли по этому вопросу, был П. Д. Киселев. Еще в 1834 году император, как вспоминал позднее Киселев, сказал ему, что, занимаясь рассмотрением труднейших дел, «он во главе их признает необходимейшим преобразование крепостного права, которое в настоящем его положении оставаться не может». Тесные отношения царя с Киселевым еще более укрепились в результате успешного проведения последним реформы государственных крестьян. В бумагах Киселева сохранилась запись его беседы с императором 17 февраля 1836 г. На этот раз речь шла о необходимости начать разработку проекта реформы и о намерении Николая поручить это Киселеву под своим личным руководством. Именно в этот День император сказал Киселеву фразу, ставшую широко известной: «Ты будешь мой начальник штаба по крестьянской части», смысл которой был, конечно, шире реформы только государственных крестьян, о которой тогда шла речь.
Обе приведенные беседы императора с Киселевым в полной мере проясняют, во-первых, отношение Николая I к проблеме освобождения крестьян в целом, выраженное не в официальной речи или манифесте, а в частной беседе с глазу на глаз — беседе, смысл которой, что особенно важно, носил программный характер, и, во-вторых, взгляды на эту проблему Киселева, которого император, конечно, не случайно избрал своим конфидентом.
Реформа государственной деревни, общая численность крестьян в которой лишь немногим уступала численности помещичьих крестьян, явилась реализацией идей, возникших в ходе работы Секретного комитета 1835 года. Исходя из того, что реформа крепостных отношений может быть проведена для основных категорий крепостного крестьянства одновременно, Комитет предложил план так называемой «двуединой реформы», которая в равной мере коснулась бы и помещичьей, и государственной деревни. Предполагалось рядом мер подготовить слияние государственных и частновладельческих крестьян. Не вдаваясь в детали проекта, отметим только, что поскольку государственные крестьяне были лично свободны, то уравнивание прав этих двух основных сословий крепостного крестьянства в глазах современников было не чем иным, как ликвидацией права помещика распоряжаться личностью крестьянина.
Однако заниматься одновременно и государственной, и помещичьей деревней Николай признал неудобным, и было решено начать с подготовки реформы государственных крестьян. Для этого было создано специальное V отделение собственной Его Императорского Величества канцелярии, во главе которого был поставлен П. Д. Киселев. Внутри этого отделения при активном содействии М. М. Сперанского была создана новая система управления государственными имениями. 26 декабря 1837 г. Николай подписал указ о создании Министерства государственных имуществ. Как видим, никакого принципиального изменения в положении государственных крестьян не произошло — речь шла только о реорганизации управления ими. В жизнь вновь была проведена мысль Николая о том, что государство, ничего решительно и принципиально не меняя, в состоянии решать любые проблемы одними структурными преобразованиями.
Министерство государственных имуществ, по мысли авторов проекта, должно было следить за экономическим благосостоянием крестьян, собирать с них подати и налоги, гарантировать их гражданские права, оказывать им врачебную помощь, заботиться о распространении грамотности и прочее. Для этого в центре и на местах создавался мощный бюрократический аппарат.
Вершиной аппарата стало Министерство государственных имуществ, в губерниях были созданы его местные органы — палаты государственных имуществ. Каждая губерния делилась на несколько округов, во главе которых стояли окружные начальники и их помощники, каждый округ — на несколько волостей, которые управлялись уже на выборной основе, волости — на сельские общества, где избирались сельские старшины, сельские старосты, сборщики податей, смотрители хлебных магазинов, сотские, десятские и, наконец, члены сельских судебных расправ.
Возник большой и дорогостоящий судебный аппарат, в котором чиновник играл ту же роль, что и помещик в частновладельческой деревне. Сохранение в неизменности прежних крепостнических принципов давало многим современникам законное основание считать, что гнет чиновников не столь уж сильно отличается от гнета помещиков. Нельзя не признать, однако, что положение государственных крестьян всегда было лучше положения крестьян в деревне помещичьей. Новая же система управления позволила еще несколько улучшить их положение. Местные и центральные органы увеличивали наделы там, где они были меньше установленных норм, занимались переселением государственных крестьян из центров аграрного перенаселения на окраины, где еще хватало свободных земель, улучшалась и регулировалась оброчная система, министерство стремилось перевести все натуральные повинности в денежные, тем самым стимулируя развитие рыночных отношений, строились школы, больницы, ветеринарные пункты, внедрялись прогрессивные формы ведения хозяйства.
Таким образом, хотя реформа и не внесла принципиальных изменений в положение государственных крестьян, она принадлежит все же к немногим удавшимся мероприятиям николаевского царствования. А П. Д. Киселев за свою деятельность в министерстве прочно завоевал в консервативной и реакционной части общества репутацию «красного».
Успех первой части «двуединой реформы» побудил Николая вскоре учредить еще один Секретный комитет — на этот раз с целью подготовки реформы помещичьей деревни. Комитет был создан в 1839 году. К тому времени крупные политические деятели первой четверти ХIX века сошли уже в могилу, и в новом Комитете на первый план вышли деятели нынешнего царствования. Председателем Комитета был назначен И. В. Васильчиков, но было ясно, что не ему, а П. Д. Киселеву предназначена в нем ведущая роль. Назначение И. В. Васильчикова определялось не только его положением председателя Государственного совета и Комитета министров и предшествовавшей совместной работой с Киселевым в Комитете, готовившем реформу государственных крестьян. Немалую роль играли его личные дружеские отношения с императором. Он, как вспоминал М. А. Корф, был «человек, которого император Николай не только любил, но и чтил, как никого другого… которого он считал и называл своим другом». Кроме Киселева и Васильчикова в Комитет были включены: министр юстиции Д. Н. Блудов, управляющий Министерством внутренних дел А. Г. Строганов, глава I отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии А. С. Танеев, чиновник этого отделения В. Я. Ханыков и два члена Государственного совета — А. Ф. Орлов и П. А. Тучков.
Высочайшее повеление о создании Комитета возлагало на него достаточно определенные задачи. Комитету поручалось «сделать безотлагательно пересмотр закона об увольнении в вольные хлебопашцы» (закона 1803 г., не имевшего никаких практических результатов). Еще конкретнее — наметить такие новые условия, на которых помещики могли бы освобождать своих крестьян, «не стесняясь нынешним положением о свободных хлебопашцах, которое новым положением изменится».
Очевидно, что Комитет, по мысли Николая I, должен был заложить основы постепенно реализуемой реформы — теперь уже помещичьей деревни. Единственным условием, поставленным императором, была неприкосновенность помещичьей земельной собственности. И конечно, дело должно было вестись в строжайшей секретности.
Однако отчетливо выраженное намерение Николая I наметить спасительный для империи и вместе с тем не нарушающий экономических выгод помещиков путь освобождения крестьян и на этот раз не достигло успеха. Вся деятельность Комитета 1839 — 1842 годов — это история того, как консервативное большинство его членов, пользуясь тактикой пассивного сопротивления, критикой без позитивных предложений, сводило на нет любую программу, а вместе с ней и саму идею реформы. Но вместе с тем это и история того, как император, столь решительно поддержавший сначала проекты Киселева, шаг за шагом отступал от них, как только наталкивался на сопротивление им самим подобранной бюрократической элиты.
