Крестоносец - Бен Кейн
Помолчав немного, король продолжил:
— Лоншан поступил глупо и разом настроил против себя всех священников и прелатов в Англии. Седмицу спустя он освободил Жоффа, но вред было уже не загладить. Лоншан стал ненавистным для всех изгоем. Сбежав из Лондона, канцлер попытался перебраться в Нормандию, но был пойман и провел несколько дней в заточении. Вскоре его выпустили, но Джон уже успел посеять недоверие к нему. А еще мой брат счел нужным собрать войско, сделал Виндзор своим опорным пунктом, а оттуда двинулся на столицу.
Ничего себе семейная преданность, подумал я, и в мыслях недобрым словом помянул Джона. Еще мне было любопытно, где Фиц-Алдельм, который должен был добраться до Нормандии. Какие пакости у него на уме? К этому времени он мог уже переправиться через пролив в Англию.
— Седьмого октября в соборе Святого Павла в Лондоне состоялся совет, — снова заговорил король. — На нем Джон и архиепископ Вальтер сместили Лоншана с должности. Джон, похоже, собирался заявить о своих притязаниях на власть. Но прежде, чем он успел это сделать, Вальтер известил его о полученных от меня полномочиях — он становится верховным правителем королевства. Вынужденный отступить, Джон удовольствовался титулом summus rector[19].
Скользнувшая по губам Ричарда улыбка была тонкой и совсем не доброй.
— Титул позволяет ему рядиться в одежды регента, но без действительной власти. Лоншан уверяет, что Джон брызгал слюной от ярости и утихомирился, только когда присутствующие поклялись в том, что он станет королем, если я умру до возвращения в Англию.
— А что же Лоншан, сир? — спросил де Бетюн.
— Уехал во Фландрию и направил папе жалобу на дурное обращение с ним. Ответ из Рима пришел быстро. Лоншан остался папским легатом, тогда как архиепископ Вальтер, четыре юстициара и два других епископа были отлучены. Жофф развил в Йорке бурную деятельность, стремясь сместить де Пюизе, а затем отлучил его. А вскоре и Джона, поскольку тот провел Рождество вместе с де Пюизе. Если так пойдет и дальше, — произнес Ричард с отчаянием, — скоро в Англии не останется ни одного христианина.
Тут рассмеялся даже приор Роберт.
Давно питая нелюбовь к Джону, я с ходу поверил письму Лоншана, но епископу Губерту требовались доказательства.
— Не может ли быть, сир, что Лоншан сгущает краски, желая выставить ваших братьев злодеями, а себя оправдать? — спросил он.
— Это стоило бы принимать в расчет, — сказал ему Ричард. — Вот только моя мать в своем письме более или менее подтверждает слова Лоншана.
Приор Роберт улыбнулся.
— Ты не радуйся. — Ричард смерил клирика строгим взглядом. — Здесь сказано, что ты о себе весьма высокого мнения и, кроме того, любишь совать нос в дела, которые тебя не касаются. Полагаю, ты с умыслом известил мою мать о том, что едешь в Утремер. Сам связался с ней. Я не прав?
— Правы, сир, — пробормотал Роберт, побледнев.
Ричард фыркнул.
— Получается, что забота приора о собственной выгоде сыграла вам на руку, сир, — заметил Губерт.
— Похоже, так, — согласился король.
На лице Роберта проступила надежда — и угасла, когда Ричард велел ему уйти.
— Если бы не письмо матери, — продолжил Ричард, — я не поверил бы, что этот мошенник Филипп успел так быстро сделать предложение Джону, а тот чуть ли не мгновенно ответил.
Я стиснул зубы. Склонность Ричарда видеть в человеке только хорошее, даже если плохое резало глаз, удивляла меня. Этот изъян он унаследовал от отца.
— Что предложил Филипп вашему брату, сир? — осведомился епископ Губерт.
— Руку своей сестры Алисы… — Ричард скроил забавную мину. — А заодно все мои земли на континенте: Нормандию, Бретань, Анжу, Мэн и Аквитанию.
— Джон уже женат, сир.
Губерт неодобрительно покачал головой.
— Это его не остановит! Он собирался отплыть в феврале во Францию, на встречу с Филиппом, но тут, merci à Dieu[20], приехала из Нормандии мать и остановила его.
— Как она заставила его остаться в Англии, сир? — спросил я.
— Сказала щенку, что если он поедет, то не найдет в Англии ни одного замка или владения, куда смог бы вернуться, — с довольной усмешкой просветил меня Ричард.
Здорово было бы поглядеть на эту стычку: престарелая мать ставит на место зарвавшегося принца.
— Ах, королева Алиенора! — произнес епископ Губерт. — Какая женщина!
— Она — пример для нас всех, — с чувством сказал король.
— Так, значит, королевство вне опасности, сир? — Это заговорил граф Лестерский.
— До поры — да, хотя Филипп по-прежнему собирается вторгнуться в Нормандию, да и Джон затаил обиду. Он и дальше будет строить козни, и из-за распространяемых им предательских слухов о неминуемом провале моего похода у него есть немало сторонников среди знати. Архиепископ Вальтер, моя мать, Маршал и другие юстициары пока владеют положением, но мать просит меня не задерживаться в Утремере. «Твоя держава в опасности, не заблуждайся на этот счет» — такими словами заканчивается ее письмо.
Ричард метался по шатру, как лев по клетке.
— Вот если бы вам пришлось иметь дело с Саладином, и только с ним одним, сир, — выпалил я. Все взгляды устремились на меня. Я смутился и залился краской, как юнец.
— Ты читаешь мои мысли, Руфус, — сказал король, хмыкнув. — Простая битва между мной и Саладином, между его войском и моим — как заманчиво это выглядит. Но, увы, похоже, этому не бывать. — Он взмахнул рукой с зажатыми в ней письмами. — Вот неопровержимый довод в пользу того, что вскоре мне придется покинуть эти берега. Это придает выборам нового короля Иерусалимского еще большую важность. Стоит мне уехать, как очередной натиск турок не заставит себя ждать.
— И Ги — не тот, кто нам нужен, сир? — уточнил де Бетюн.
— Вот именно.
Ричард сказал, что намерен предложить Лузиньяну остров Кипр.
— Умный ход, сир, — сказал епископ Губерт. А потом задал вопрос, который всем не давал нам покоя: — Раз Конраду предстоит стать новым королем, каковы ваши собственные замыслы?
— Мне очень жаль это признавать, но я обязан вернуться в Англию, и чем скорее, тем лучше. Иного пути я не вижу.
Ричард продолжал расхаживать, но на его живом лице проступило несвойственное ему выражение уныния.
Жестокая правда осталась невысказанной. Даже с Конрадом во главе пулены и военные ордена неизбежно будут уничтожены Саладином не позже чем через год после отъезда Ричарда и его большого войска.
