Селим Ялкут - Братья

— Разве есть иное объяснение, кроме того, что было послано свыше?

— Увы, да. Вы сами убедитесь.

— Невероятно.

— Король поручил нам принять решение по этому делу. Потому мы здесь.

— Повторяю, все, что наговорил этот человек — ложь.

— Поэтому мы хотим передать его вам с записью его признания. Знак нашего доверия. Мы хотим, чтобы вы так и сообщили императору. Нашего высокого доверия.

— Почему вы сами не хотите судить его?

— Тогда мы не сможем избежать огласки. А мы хотели бы сохранить все в тайне. Во имя нашей дружбы. Кроме того, мы знаем справедливость вашего правосудия.

— Можете не сомневаться. Ну, что же. Мы немедленно отошлем этого Аристида в Константинополь. Ему остается рассчитывать на милость императора. А он ее не заслужил. Вы знаете, как император относится к нашему союзу. Виновный понесет наказание…

— Надеюсь, мы не ошиблись. — Сказал мне Жискар. Остается выяснить его связь с Жоффруа. У нас еще есть время.

Я размышлял на ходу о странных событиях, которые беспокоят меня все больше. Нужно было миновать развалины, что тянутся вдоль городской стены. Они достались нам в наследство от мусульман, а те содержали их в таком виде долгие годы. Солнце слепило, я боялся поднять глаза и оторвать взгляд от дороги, потому укрыл голову плащом и думал только о том, как добраться до спасительной тени. Зиру я узнал по легкому прикосновению. Я так и не понял, догнала ли она меня или поджидала здесь, ее рука потянула за собой, я безропотно подчинился и свернул вглубь развалин. Перебираться по камням было непросто, но дальше оказалась расщелина, в ней тень, и идти стало легче. Каменный хаос царит здесь не одну сотню лет. Мы миновали рухнувшую арку, неприметная дорожка петляла среди ям и руин, в которых угадывались остатки стен. Я останавливался, чтобы перевести дыхание. Мы вышли к пещере, каменному мешку, который чудом держался на остатках свода. Просеянный солнечный свет пятнами лежал под ногами. Зира подтолкнула меня к тому, что было когда-то бассейном, в глубине я увидел большой сверток. Зира указала. Там. Мне пришлось спуститься чуть ниже. Я вгляделся и отшатнулся. Передо мной было тело Магдалены. По приметам, которые я научился распознавать, прошло несколько дней с ее смерти, но лицо и волосы еще сохранились. Да это была она. Плоть была чуть прикрыта тряпкой, глаза засыпаны пылью. Я оглянулся, Зира исчезла так же неслышно, как появилась. От тела шел запах, вокруг густо роились мухи. В углу бассейна была каменная ниша. Задерживая дыхание, я стал подталкивать к ней тело. Сил едва хватало. Спина несчастной была покрыта страшными рубцами, кожа свисала клочьями. Сквозь корку грязи были видны покрытые запекшейся кровью отметины. Я присмотрелся внимательнее, раны в ладонях были следами гвоздей. Сердце мое билось неровно, руки дрожали, я покрылся потом. Равномерное гудение множества мух стояло в ушах. Я столкнул тело в нишу и отшатнулся, чтобы не упасть вслед. Хорошо, что тело легло лицом вверх, не знаю, хватило бы у меня сил придать ему подобающее положение. Я не помнил до конца ни одной молитвы, но того, что я знал, было достаточно. Я постоял, прощаясь, обнаженное тело белело и будто светилось. На счастье, Фаина как раз сегодня дала мне чистую рубаху. Я снял ее, уселся на корточки, свесился, как мог, прикрыл тело и принялся заваливать нишу щебнем и камнями. Они слежались и поддавались неохотно, я разбил в кровь руки, надышался пылью и совершенно обессилел. Вдруг показалось, я могу остаться здесь навсегда. Сильно потемнело. День заканчивался. Когда все было кончено, я завернулся в плащ и, постоянно оступаясь и помогая себе руками, стал искать обратный путь. Я уже не шел, а полз на четвереньках, нащупывая затерянную в сумраке тропу. Наконец, выбрался и постарался запомнить место. Зачем? Ведь знал, что не вернусь. Я долго сидел, забыв обо всем на свете. Вдалеке слышались голоса, стало темно, зажегся огонь. Я встал и поплелся домой. По дороге передумал и пошел к Карине..

— Советник, я ни когда не видела вас в таком виде. — Сказала она.

— И слава Богу… Дайте глоток воды. — Я искал глазами Зиру, но ее не было. Карина внимательно наблюдала за мной.

— Зира узнала, не спрашивайте как, я сама не знаю. Вы ведь просили сообщить насчет Магдалены.

— Вы советуетесь со своей служанкой?

— Ее советы приносят пользу. К тому же она не совсем служанка, скорее подруга. Верная подруга.

— И что она думает?

— Она молчит.

— Но за что? Эту женщину пытали. Ужасная смерть.

— Возможно, таков обряд. В этих местах много странного. Здесь немало таких, что верят в силу Дьявола. Кто, как не Магдалина, может послужить сосудом греха.

— Ее похитили прямо с рынка.

— Ничуть не удивлюсь. В городе пусто. Подходящее время. И желающие всегда найдутся. Я слышала от Раймунда, Дю Беф и его люди не последовали за королем. Возможно, они сейчас здесь. Но что это я… Вы больше меня знаете, советник.

— Знаю. Дю Беф был возмущен, что мы пошли на Аскалон, а не на Сирию.

— Вот видите. И не только он, таких много. Но поймите правильно. Я ни на кого не указываю. Я просто не знаю. Но ведь так может быть? — И вновь она глянула на меня.

На этот раз я не отвел глаз. — Все может быть.

Хроники

В один из дней 1018 года от Р.Х. птицы, кружившие над Иерусалимом, увидели, как в городские ворота въезжает отряд рыцарей. Довольные завершением долгого пути, они громко окликали друг друга, смеялись, рассчитывая на близкий отдых. Это были воины Болдуина Бургского — властителя Эдесского княжества. Он принял приглашение брата, посетить Иерусалим.

Не прошло и двух часов, как вслед за этой — праздничной — потянулась другая процессия — скорбная. Везли тело короля Болдуина, умершего внезапно в Эль-Аррише во время похода на Египет. Говорят, он ел рыбу из Нила, преподнесенную среди прочих даров. Многие верят в злой умысел, но подлинная причина смерти осталась неизвестной. Перед кончиной король утешал боевых товарищей, просил положить себя рядом со старшим братом — первым королем Готфридом в церкви Гроба Господня.

Те, кто вошли в город первыми, узнав о смерти короля, исполнились печали, а Болдуин Бургский, сойдя с лошади, встал на колени у тела покойного. За ним последовали остальные. Люди смешались, многие знали друг друга и теперь обсуждали последнюю волю короля. Умирая, Болдуин назвал своим преемником брата одного с ним имени Болдуина Бургского и просил принять его последнюю волю, чтобы не ожесточаться в спорах и не нанести ущерб общему делу. Эти слова слышали многие, они были занесены в хронику похода, где уже значились взятие Аскалона, о котором рассказано выше, и другие славные дела. Не было никого, кто посмел бы прилюдно оспорить последнюю волю короля, ибо действия его всегда отличались мудростью и направлялись в интересах королевства. И сейчас желание покойного возымело действие, Болдуин Бургский стал претендентом на Иерусалимский престол. А весь народ — те, кто был, и те, кто пришел, сошлись вместе и отправились в церковь Гроба, где возложили тело короля рядом с гробницей первого короля иерусалимского Готфрида.

Михаил

Выехали к вечеру, когда стал спадать зной. Остался позади теснящийся в узких улицах народ, миновали городские ворота. Здесь Михаилу разрешили отодвинуть занавеску. Горная дорога была запружена, встретился караван, с которым едва разминулись. Густая белая пыль слепила глаза, налетал жаркий предвечерний ветер, приходилось укрывать лицо. Когда съехали с главной дороги, стало спокойно и тихо. Дорога продолжала петлять, все ближе подступали горы, видные в густом мареве остывающего дня, и, наконец, Михаил увидел с высоты глубокое, заросшее лесом ущелье. Туда они направлялись, постепенно, поворот за поворотом, скатываясь с залитого светом безжизненного пространства солнца и камня. Внизу жар уступил теплу ранней осени. Теперь они ехали вдоль сплошной каменной изгороди, за которой скрывались погруженные по самые крыши крестьянские домики. Здесь была деревня, пахло дымом, блеяли овцы. Склоны ущелья были покрыты рядами масличных деревьев. Проехали сквозь лужу, в которой плескались ребятишки, вода стекала из расположенного у подножия склона источника. Там было людно. Слуга пояснил: источник святой, побежал, набрать воды, протянул Михаилу. Выпей. Это она и есть — святая. Потом Михаил узнал. Елизавета — мать Иоанна Крестителя встретила здесь Марию — Мать Иисуса. Женщины готовились к будущему материнству. Михаил не уделял должного внимания Евангелию и сейчас отнесся равнодушно, хоть свежесть и прохладу воды оценил. В руинах старой церкви зажглись огоньки, шло движение. Византийскую церковь, разрушенную за время владычества мусульман, теперь отстраивали заново.