Неля Гульчук - Терновый венец Екатерины Медичи
– Вы, как обычно, чем-то расстроены, мадам? – спросила Мария Стюарт. – Уж не адмирал ли, который только что вышел из ваших покоев, встревожил вас своими просьбами помочь протестантам?
Екатерина еле сдержалась, чтобы не выдать своей неприязни к невестке.
– Мне не до веселья, дорогая. Недавно я похоронила своего любимого мужа, а королевству моего сына грозят мятежи и бунты, – стараясь сохранить хладнокровие, ответила Екатерина.
– Женщинам не стоит большую часть своего времени посвящать политике, – заметила Мария. – Это дело моих дядей.
Слова невестки превратились для Екатерины в отравленные стрелы, сильно ранившие ее сердце.
Вечером к Екатерине заявились кардинал Лотарингский и герцог Франциск де Гиз. В своей надменной манере кардинал дал четко понять королеве, что ей не удастся одновременно служить двум соперничающим партиям. Если королева-мать желает сделать ставку на Колиньи и протестантов, она немедленно превращается во врага сторонников де Гизов.
Неспособность решительно действовать и добиться желаемого сильно тревожила Екатерину. Гизы были настороже и пристально следили за нею. Протестанты роптали – королева-мать вновь не сдержала своего обещания.
Совершенно не разбираясь в политике, неумный, доверчивый молодой король слепо следовал за Гизами, которым удалось убедить Франциска ужесточить преследование реформатов. По всей Франции запылали новые костры.
Тогда-то доведенные до крайности протестанты решили похитить юного монарха, дабы избавить его от влияния всемогущего клана и подчинить сторонникам новой веры.
В конце зимы все болезни молодого короля сильно обострились. Врачи посоветовали немедленно перебраться из Парижа в Блуа, где мягкий климат мог принести пользу его здоровью.
Королевский замок в Блуа был излюбленным местопребыванием Екатерины во все времена года. Это была подлинно французская провинция, где с каждым шагом открывались новые полные очарования пейзажи, обрамленные контурами Луары и лесами. Самые знатные вельможи построили здесь замки по соседству с королевской резиденцией. Но даже в Блуа среди полного покоя природы предчувствие беды и страх за детей не покидал Екатерину. Заговоры и заговорщики были ей ненавистны. По ночам, едва она погружалась в сон, ей снились трибуналы, эшафоты, палачи… Она просыпалась в холодном поту и начинала гадать, что же с ней может в ближайшее время случиться?
Она не удивилась, когда в ее покои ворвался Меченый, его лицо, искаженное гневом, выражало решимость:
– Мадам, немедленно собирайтесь. Мы покидаем Блуа. На сборы у вас есть не более часа.
– Но почему? – спросила ошеломленная Екатерина. – Почему такая срочность?
– Королю, вам, королевским детям – всем угрожает опасность. Я не имею права рисковать жизнью короля.
– Жизнью короля? – ужаснулась Екатерина.
– Да, у нас нет времени на разговоры.
Екатерина догадалась, что разведка Гизов не дремала и их осведомители вернулись из Нанта, опередив ее тайного агента, которого она с нетерпением ждала каждый день.
– Монсеньор, но все-таки в двух словах объясните, что случилось?
– В Нанте объявился новый Катилина, который собирается с пятьюстами всадниками и тысячей пеших воинов обложить со всех сторон дороги к Блуа, ворваться в замок, похитить короля, вас и меня с братом, предать нас суду, а власть передать в руки принцев крови с тем, чтобы предложить Генеральным штатам определить подходящую форму правления.
– И что вы намерены делать? – с тревогой взглянув на герцога, спросила Екатерина.
– Одним ударом покончить с врагами короля и нашими врагами! Всех заговорщиков мы заманим в одну сеть! С ересью на сей раз будет покончено! Все, Ваше Величество, времени на разговоры больше нет. Немедленно собирайтесь в дорогу! Поторопитесь!
– Но куда мы отправляемся?
– В Амбуаз.
Екатерина вновь была вынуждена подчиниться могуществу Меченого, уверенно, словно на поле боя, отдающему приказы королеве. Поразительное самообладание помогло ей пережить этот момент с обычной для нее стойкостью. Она, королева-мать, стерпела и на этот раз унижение и приказала срочно собирать вещи. Она успокаивала себя тем, что такое положение не будет длиться вечно.
Адвокат-протестант Пьер дез Авенель, прознав о заговоре, донес Франциску де Гизу, что тайной главой заговора является принц Конде, но исполнителем, названным герцогом Катилиной, назначен перигорский дворянин Ла Реноди, которому было поручено добраться до Блуа и захватить Франциска II.
Истеричный король Франции был не на шутку перепуган. Он не мог понять, чем он не угодил заговорщикам. В своей жизни он мечтал только об одном – ни на миг не разлучаться со своей любимой женой, а государством, с которым этот тщедушный король даже не представлял, что делать, пусть управляют, как хотят, мать и Гизы.
– Я никому не причинил зла! – сетовал он, узнав о заговоре гугенотов.
Беспощадная действительность оборвала его радостные грезы.
Со дня своего пребывания в Амбуазе королевский двор жил в постоянном ожидании нападения вооруженных гугенотов.
Амбуаз стал постоянной тюрьмой для короля и его приближенных. Замок напоминал осажденную крепость, стены которой щетинились фигурами вооруженных солдат. Дворяне спали, не раздеваясь. Вооружались все, даже поварята на кухне. Кардинал Лотарингский носил под сутаной кольчуг у. Рыцари королевского ордена Святого Михаила днем и ночью несли вахту у ворот. Входы и выходы в нижнем городе были перекрыты. В покоях короля и королевы стояли гарнизоны.
Принц Конде, вызванный срочно на службу к королю, прибыл в Амбуаз.
Вождь протестантов был человеком крайне осторожным. Не зная, как повернется дело, в разговоре с Меченым он заявил, что готов защищать замок от любого нападения.
– Если у врагов Его Величества воинственные намерения, то пусть они приходят, – заявил он, гордо вскинув свою голову, – мы сумеем их принять.
Утром 16 марта в замок прибежали запыхавшиеся загонщики псовой охоты. Они сообщили, что видели в лесу около пятисот человек. Герцог Немурский с несколькими отрядами бросился в лес. Завидев кавалерийские эскадроны, протестанты попытались скрыться. Герцог приказал немедленно обыскать все окрестности леса.
В результате облавы пятьдесят шесть человек заговорщиков были схвачены и доставлены в замок, где подверглись допросу.
Франциск II появился в окне. Он получил от матери и де Гизов наставления: с помощью хитрых вопросов выведать, кем протестанты посланы в Амбуаз. Король пытался держаться невозмутимо, но дрожащим голосом выдавал волнение и тревогу.
Большинство признались, что их вождем являлся принц Конде.
Всем захваченным в плен вручили по экю и отпустили на свободу, кроме четверых зачинщиков.
Принц Конде немедленно явился к королю, чтобы отвести от себя оскорбительные подозрения.
– Ваше Величество, разве мои поступки не говорят сами за себя? Я явился по первому вашему зову, чтобы занять место среди ваших защитников! Разве так поступают те, кто замышляет против вас заговор?
Наступила тишина. И король, и Франциск де Гиз, и кардинал Лотарингский, и королева-мать, и каждый из придворных, присутствующих в зале, – все прекрасно понимали, что принц Конде трижды виноват в том, от чего отрекается с таким великолепно разыгранным негодованием, но все признали его исключительную храбрость. Екатерина, в совершенстве владеющая искусством скрывать свои мысли, восхитилась, с какой легкостью вождь заговорщиков доказывал свою невиновность. В том, что именно принц Конде был вождем, она не сомневалась.
Во второй половине дня охота на заговорщиков продолжилась. К вечеру подвалы замка были забиты пойманными протестантами.
В Амбуазе решили, что на этом все закончилось и можно приступать к допросам.
Но на рассвете следующего дня паромщики заметили на правом берегу Луары отряды всадников, прибывших со стороны Блуа. Это Ла Реноди, вынужденный изменить свой план из-за переезда двора, двигался к Амбуазу.
Прежде чем поднятый по тревоге гарнизон успел разобрать оружие, протестантский отряд под командованием Бертрана де Шодлье успел переправиться через реку, проникнуть в предместье Амбуаза и достигнуть городских ворот. Герцог де Гиз лично организовал оборону. Начался бой. Нападающие, осознав, что они в меньшинстве, обратились в бегство.
Пролилась кровь. Обитель короля подверглась вооруженному нападению!.. Больше не могло быть и речи о милосердии и раздаче пленникам экю!.. Патрульные отряды приступили к тщательному прочесыванию окрестностей. Многие из тех, кого отпустили с Богом, вновь были доставлены в замок и брошены в подземелье.
Жатва была более чем обильной!..
Допросы открыли правду даже тем, кто отказывался в нее верить.
– Кто командовал вами?
– Принц Конде! – отвечали те, кто не выдерживал пыток.
